Вероника Иванова - Нити разрубленных узлов
– А то до утра ждать придется. А потом целые сутки костями в обозе бренчать.
– Хочешь сказать, что довезешь быстрее?
Он улыбнулся во весь рот, обнажая белоснежные зубы:
– Не извольте сомневаться!
Смуглый мужчина особого доверия не внушал. Скорее, походил на проходимца и разбойника, рассчитывающего поживиться добром беспечных путешественников. Но Натти, выглянувший из-за моего плеча, видимо, думал иначе:
– Расчет получишь только на месте, а то знаем мы таких!
Незнакомец кивнул, улыбаясь еще веселее:
– Разве я сказал что-то о деньгах? Пусть эррете сам решит, сколько заплатить, когда въедет в Катралу еще до захода солнца!
Проявленная щедрость выглядела не менее подозрительно, чем все остальное. С другой стороны, фальши в словах мужчины я, как ни старался, уловить так и не смог.
– Хорошо. Только смотри, не жалуйся потом, что получил слишком мало.
Вместо ответа незнакомец поклонился, прижимая правую ладонь к сердцу:
– Идемте, эррете. Лошадки уж заждались!
Распрямив спину, он торопливо отправился к самому краю Обозной площади. Мы двинулись следом, в отличие от незнакомца не особенно ускоряя шаг.
– Не боишься? – спросил Натти, взглядом указывая на повязанную платком макушку.
– Боюсь.
– Тогда зачем согласился?
– А ты зачем встрял с расчетом?
– Всего лишь подыграл.
– Ага, всего лишь…
– Еще можно отказаться.
– Ну уж нет. Откажусь – решат, что и в самом деле испугался. Но я ведь не должен ничего знать о местных опасностях, верно? Чиновник, выписывавший подорожную, и словом не обмолвился, к примеру, о разбойниках. А много ты вообще видел здесь вооруженных людей? Вон, взгляни на обоз, который отправится завтра утром: охранников можно пересчитать по пальцам. Значит, ничего страшного в поездке по степи нет. Что тогда может помешать столичному бездельнику воспользоваться удачно подвернувшимся случаем?
Рыжий хмыкнул:
– Рассуждаешь умно. А не подумал на досуге, насколько умны те, кто за тобой наблюдают? Вдруг решат, что ты неспроста отважился путешествовать без обоза, когда все остальные послушно ждут следующего утра?
– Пусть. Разве у нас есть при себе что-то, что можно украсть?
– Вообще-то есть. Только использовать эти штуки никто, кроме тебя, не сможет.
– Штуки?
Натти на мгновение раскрыл протянутую ко мне ладонь, и солнечные лучи отразились от граней дорожного жетона, отмеченного посередине гербом Веенты.
– Керр постарался?
– Ага, кто же еще.
И когда успел, спрашивается? Насколько я знаю, чтобы закрепить такой жетон за определенным предъявителем, требуются слишком длительные и тщательные приготовления. Разве что…
– Как ему удалось выцарапать их у казначея Сопроводительного крыла?
Рыжий хохотнул, убирая знак, заменяющий деньги, во внутренний карман куртки:
– Вернемся – сам спросишь!
Может, и спрошу. Хотя… Зачем? И так понятно, что золотозвенник прекрасно осведомлен обо всех служебных надобностях и о том, как часто отпущенные на них средства тихонечко лежат в казенных сундуках, потому что не оказались вовремя затребованными. Представляю, как скривился Лаолли, расставаясь с деньгами! Если посчитать всю сумму, накопившуюся за время моей службы, то выходит…
– И ты все их тащишь с собой?!
– Ага.
Хм. Да я и вправду богач. Самый настоящий.
– Только не говори, что потом все это надо будет…
– Прошу прощения, эрте. Можно к вам обратиться?
Оставалось надеяться, что окликнувший меня человек не слышал нашего с Натти разговора, а если слышал, то не понял, о чем идет речь.
– Что вам угодно? – спросил я, посчитав очередного незнакомца достойным ответного обращения, но не остановился, все же показывая, что дела, которыми собираюсь заняться, намного важнее случайного разговора.
– Вы ведь направляетесь в Катралу?
– Возможно.
– Прямо сейчас?
Или слухи здесь расходятся быстрее, чем круги по воде, или он ошивался где-то рядом. Весь вопрос – случайно или нет.
– Что вам угодно?
Повторенный вопрос вызвал на лице молодого человека легкий румянец, под палящим солнцем выглядящий как ожог.
– Мне нужно попасть в Катралу.
– Что же вам мешает? Утром отправляется обоз.
– Я… Не располагаю достаточными средствами.
– Хотите, чтобы я ссудил вам денег?
– Я не нахлебник, эрте.
– Тогда что?
– Возьмите меня с собой.
– У меня уже есть слуга.
– Я окажу вам любую услугу, о какой вы попросите.
Он говорил, по меньшей мере, убежденно, хотя вернее было бы назвать тон его голоса одержимым. И предложение выглядело заманчивым, тем более возница, уже нетерпеливо приплясывающий возле повозки, и вовсе оставил плату за поездку на мое усмотрение. А заиметь в Катрале хотя бы одного человека, задолжавшего тебе услугу… Это больше, чем ничего. Намного больше.
Натти, идущий слева, тронул меня за рукав, словно хотел о чем-то предупредить, но, когда я повернул голову, карие глаза рассеянно мигнули, словно рыжий уже передумал.
– Хорошо. Можете отправляться вместе с нами. А об обещании я вам напомню, когда придет время.
Молодой человек поклонился, благодарно, но не подобострастно.
– С нами поедет еще один человек, – сообщил я вознице. – Справятся твои лошадки с лишним весом?
– Легко! – заверили меня, приподнимая полотняный полог коляски и приглашая занять место.
Я принял любезное приглашение, мимолетно отметив, что лошадей у козел не две, а три. Причем третья была не впряжена, а всего лишь привязана за длинный повод. Запасная? Скорее всего. Вот только для какого случая предназначен такой запас?
На обитых потрескавшейся кожей сиденьях лежали тонкие, но довольно мягкие тюфяки. Правда, они все же не особенно сберегли наши задницы, пока копыта лошадей цокали по городской брусчатке, а вот когда коляска выкатилась на не менее твердую, чем камень, зато ровную степную дорогу, стало намного удобнее. Даже уютнее. Но в сон не потянуло, потому что полог, хоть и защищал путешественников от солнца, пропускал достаточно яркого света, чтобы глаза не желали закрываться.
– И за какой надобностью вы едете в Катралу? – спросил я, бесцеремонно разглядывая навязавшегося попутчика.
– За исполнением желания, – ответил тот, и мне стоило большого труда удержать на лице равнодушное выражение.
– Какого, если не секрет?
– Я хочу защищать людей от… – Он помедлил, словно старался подобрать нужное слово, но, когда закончил фразу, стало понятно, что пауза была вызвана совсем другой нуждой. Необходимостью набраться смелости для откровенного ответа: – От демонов.
Я приподнял бровь, не слишком соображая, в каком тоне следует продолжать беседу после подобного признания, но юноша сам помог мне, горько усмехнувшись:
