Антон Грановский - Плащаница колдуна
– Что ж, ложись.
Прошка прошел к лежанке Глеба и улегся на сухую траву. Лежанка была еще теплая. Перед тем как расположиться на ночлег, Первоход нагрел в костре несколько больших камней, а после зарыл их в землю и на тех местах устроил лежанки. Камни все еще грели.
Прошка стал размышлять о превратностях судьбы и сам не заметил, как уснул.
6Присев на бревно, Глеб достал из кармана берестяную коробку с бутовыми самокрутками и закурил. Самокрутка тянулась хорошо, и эффект от нее был такой же, как от обычной сигареты, набитой табаком. Глеб припомнил, как плевался, когда попробовал покурить ее в первый раз, но сейчас она казалась ему вполне сносной.
Покуривая и поглядывая на звезды, Глеб, как это часто с ним бывало, стал вспоминать про Громола. Вспомнил тот вечер пять лет назад, когда, вынырнув из запоя, встретил охотника у кружала.
Тогда Глеб второй раз в жизни услышал имя Мамелфа. Картина встречи с переодетым в нищенские лохмотья Громолом тут же встала у Глеба перед глазами.
– Черт, как я рад тебя видеть! – воскликнул он тогда, не веря своим глазам. – Но как тебе удалось выжить? В последний раз, когда я тебя видел, ты лежал на траве и истекал кровью.
При этих словах охотник помрачнел и ответил нехотя:
– Это долгая история, Глеб. Я расскажу тебе как-нибудь после.
– Ну, хотя бы намекни.
И Громол намекнул.
– Помнишь, я рассказывал тебе про Мамелфу? – спросил он. – Про колдунью, которая живет в Гиблой чащобе. Она нашла меня. Я провел в домовине у колдуньи неделю, и за это время она полностью меня излечила.
– Вот как? – нахмурился Глеб. – Надеюсь, она не потребовала у тебя в качестве платы твое живое сердце?
И что же тогда ответил Громол? И ответил ли он вообще хоть что-нибудь? Кажется, нет. Охотник поспешно перевел разговор на другую тему.
А что было потом?
А потом было предсказание. Десять испытаний, которые устроила для него Сорни-Най. Десять чертовых испытаний, которые приведут его домой. Или не приведут? Ведьмы и гадалки говорят темным языком. Поди пойми этих гадин.
А потом на них напали подосланные Крысуном наемные убийцы. Один из них успел ударить Громола кинжалом в плечо за секунду до того, как охотник сам вонзил ему в бок тяжелый косарь. А потом четыре дня они уходили от погони, которую направил по их следам подлый Крысун.
Глеб живо вспомнил побоище на лесной полянке, когда Громол ринулся в гущу разбойников с мечом-всерубом в руке. Рана ослабила его, но это не помогло разбойникам избежать смерти.
При воспоминании о том жутком побоище у Глеба заныли старые, давно затянувшиеся раны.
Глеб до сих пор не понимал, как он тогда остался жив. Разбойники были настоящими головорезами, а Крысун назначил за головы Глеба и Громола огромную цену. Возможно, их испугал яростный натиск истекающего кровью охотника.
Вспомнил Глеб и лицо Крысуна, когда они с Громолом вошли к нему в горницу, вышибив дух из пяти крепких молодцев, что охраняли дом.
Крысун тогда мигом соскочил со стула и, выставив перед собой два обоюдоострых ножа, прижался спиной к стене.
– Дешево не дамся, – сипло проговорил он, глядя на Громола маленькими, ненавидящими глазами.
– Опусти ножи, – твердо сказал ему Громол. – Если б я хотел тебя убить, ты был бы уже мертв.
Крысун прикинул что-то в уме и опустил руки.
– Твоя правда, – согласился он. – Тогда пошто пришел? И чужеземца с собой притащил пошто?
– Хочу заключить с тобой договор.
– Договор? – Крысун неуверенно усмехнулся. – Это по-нашему, по-купечески.
Громол чуть прищурил серые, холодные глаза:
– А ты, значит, теперь купец?
– Купец.
Громол окинул взглядом горницу.
– Выходит, не зря в Гиблое место ходил.
– Выходит, не зря. – Крысун облизнул тонкие губы узким, будто у змеи, кончиком языка. – Так что там у тебя за дело? О чем договориться хочешь?
– Хочу, чтобы ты оставил в покое меня и Глеба-Первохода, – сухо и четко проговорил охотник.
– А ежели не оставлю? – поинтересовался Крысун.
– Тогда я тебя убью, – так же просто и четко ответил Громол. – Но это еще не все. Пусть твои людишки ходят в Гиблое место не чаще одного раза на четыре седьмины. И чтобы в каждом отряде было не больше трех человек.
Крысун усмехнулся.
– С чего мне тебя слушаться, Громол?
– Можешь не слушаться. Дело твое. Но ежели согласишься, оставлю тебя живым. А не согласишься – приду за тобой, куда бы ты ни спрятался. Приду и изничтожу.
Крысун задумался.
Он хорошо знал охотника. Знал, на что тот способен, а потому – думал тяжело и долго. Наконец, разомкнул узкие губы и глухо полюбопытствовал:
– А почему совсем не запретишь?
– Знаю, что не удержишься, – ответил Громол. – Но одного раза на четыре седьмины будет с тебя довольно. Если согласен, пожмем друг другу руки. Ежели нет… – Охотник замолчал и положил пальцы на рукоять меча.
Крысун глянул на меч и сглотнул слюну.
– Знаю, Громол, ты шутить не любишь, – сказал он. – Потому и сам с тобой шутить не хочу. Не буду ходить в Гиблое место чаще одного раза на четыре седьмины. И за вами охотиться не буду. Но за это и ты мне кое-что пообещай.
Громол усмехнулся в русую с проседью бороду и сухо осведомился:
– Чего ты хочешь?
– Хочу, чтобы ты больше у меня на глазах не показывался.
– Коли не обманешь, не покажусь, – пообещал охотник.
А потом они с Громолом вышли от Крысуна, и на душе у Глеба наконец-то чуток полегчало. Им удалось не только отвратить от себя опасность, но и приструнить подлого Крысуна. Он тогда так и сказал Громолу:
– По-моему, все прошло, как по нотам. И волки сыты, и овцы целы.
Охотник, однако, хмуро качнул головой:
– Я в этом не уверен.
– Почему? – удивился Глеб.
– Со злым человеком мы договор скрепили, Глеб. А коли так, то и с самим Злом.
Глеб небрежно дернул плечом:
– Подумаешь. Знал бы ты, сколько раз мне приходилось договариваться с мерзавцами. Вся жизнь из этого состоит.
– Зло – как малый червь. Раз укусит – не заметишь. Другой – тоже. А спохватишься только, когда он в тебе дыру проест.
Глеб махнул рукой:
– Знаю, знаю. Гений и злодейство – две вещи несовместные. Но, по-моему, ты пессимист.
– Кто-кто?
– Тот, кто видит во всем только плохую сторону. И не замечает хорошей.
Охотник вздохнул:
– Хотел бы я, чтобы все было так.
Целый год Громол обучал Глеба выживать в лесу. Научил его метко стрелять из лука, находить следы зверей. Волки, медведи, рыси – в лесу не было хищника, которого бы не научился добывать Глеб.
Хорош был Громол и в ратном деле. И сию тяжелую науку также перенял у него Глеб. А потом Громол пропал. Случилось это в Гиблом месте.
