Брендон Сандерсон - Слова сияния
— Не говори со мной о чести, Далинар. Я не могу платить солдатам честью и не могу использовать ее, чтобы воспрепятствовать другому кронпринцу перегрызть мне горло. Твой план благоприятствует самым слабым из нас и подрезает успешных.
— Отлично, — огрызнулся Далинар, — честь не имеет для тебя никакой ценности. Но ты по-прежнему будешь повиноваться, Аладар, потому что этого требует твой король. Другая причина тебе не нужна. Ты сделаешь так, как сказано.
— Или? — спросил Аладар.
— Спроси Йенева.
Аладар вздрогнул, будто от пощечины. Десять лет назад кронпринц Йенев отказался принять объединение Алеткара. По приказу Гавилара Садеас вызвал Йенева на дуэль. И убил.
— Угрожаешь? — спросил Аладар.
— Да. — Далинар повернулся, чтобы посмотреть низкорослому мужчине прямо в глаза. — Я больше не буду уговаривать, Аладар. Я больше не буду просить. Когда ты не повинуешься Элокару, ты насмехаешься над памятью о моем брате и над тем, за что он боролся. Я за объединенное королевство.
— Забавно, — сказал Аладар. — Как мило с твоей стороны упомянуть Гавилара, который объединял королевство совсем не честью. Он делал это, вонзая ножи в спину и посылая солдат в бой, отсекая голову любому, кто сопротивлялся. Мы что, возвращаемся к этому снова? Не слишком похоже на красивые слова из твоей драгоценной книги.
Далинар заскрежетал зубами и отвернулся понаблюдать за битвой. Его первым желанием было напомнить Аладару, что тот является офицером под командованием Далинара, и сделать выговор за неподобающий тон. Разобраться, как с новичком, нуждающимся во внушении.
Но что, если Аладар просто проигнорирует его? Заставит ли он кронпринца подчиниться? У Далинара не хватит солдат.
Кронпринц Холин понял, что раздражен больше на себя, чем на Аладара. Он прибыл на это плато не за тем, чтобы сражаться, но чтобы поговорить. Убедить. Навани права. Чтобы спасти королевство, Далинару требовалось нечто большее, чем резкие слова и военные команды. Ему необходима верность, а не страх.
Но, шторма его забери, как? В своей жизни он привык убеждать с мечом в руках или кулаком по лицу. Человеком, у которого всегда находились верные слова, человеком, который заставлял людей слушать, всегда был Гавилар.
Далинар считал, что политика — не его дело.
«Поначалу половина парней на этом поле битвы едва ли думали, что быть солдатами — их призвание, — прошептала какая-то его часть. — Оплошать сейчас — непозволительная роскошь для тебя. Не жалуйся. Меняйся!»
— Паршенди давят слишком сильно, — сказал Аладар своим генералам. — Они хотят столкнуть нас с плато. Прикажите солдатам немного отступить, тогда паршенди потеряют преимущество своего положения и мы сможем их окружить.
Генералы кивнули, и один из них начал отдавать приказы.
Далинар прищурился, глядя на поле битвы, изучая его.
— Нет, — сказал он мягко.
Генерал перестал отдавать приказы. Аладар посмотрел на Далинара.
— Паршенди готовятся отступить, — сказал Далинар.
— По их действиям не скажешь.
— Они хотят выиграть немного свободного пространства для маневра, — сказал Далинар, читая круговерть боя. — Они почти забрали гемсердце и поэтому будут продолжать давить изо всех сил, а затем бросятся в быстрое отступление, занимая оборону вокруг куколки, тем самым выигрывая время, пока наконец не вскроют ее. Вот что тебе нужно предотвратить.
Паршенди хлынули вперед.
— Сегодняшним забегом руковожу я, — произнес Аладар. — По твоим собственным правилам за мной остается последнее слово в вопросе тактики.
— Я только наблюдаю, — ответил Далинар. — Сегодня я даже не командир собственной армии. Ты можешь выбрать свою собственную тактику, и я не буду вмешиваться.
Аладар задумался, затем тихо выругался.
— Предположим, что Далинар прав. Подготовить людей к отступлению паршенди. Отправить ударный отряд вперед, чтобы отбить куколку, которая, скорее всего, почти вскрыта.
Генералы подготовили новые распоряжения, и гонцы умчались с тактическими приказами. Аладар и Далинар, стоя плечом к плечу, смотрели, как паршенди двигались вперед. Их пение парило над полем битвы.
Затем они отступили, как всегда осторожно и почтительно перешагивая через тела умерших. Готовые к этому войска людей бросились следом. Возглавляемые Адолином в сверкающих Доспехах, свежие ударные силы прорвали строй паршенди и достигли куколки. Другая часть армии, устремившись в открытый проход, оттесняла паршенди к флангам и превращала их отступление в тактическую катастрофу.
За считанные минуты вражеские войска оставили плато и побежали прочь, перепрыгивая через расщелины.
— Бездна, — тихо проворчал Аладар. — Аж зло берет, что ты настолько хорош в военном деле.
Далинар прищурился, заметив, что некоторые из убегающих паршенди остановились на плато недалеко от поля боя. Они задержались там, хотя большая часть их сил продолжала удаляться.
Далинар махнул одному из слуг Аладара, и тот вручил ему подзорную трубу. Кронпринц поднял и сфокусировал ее на этой группе. Там, на краю плато, стояла фигура. Фигура в блестящих доспехах.
«Носитель Осколков паршенди, — подумал кронпринц. — Тот, кто участвовал в битве на Башне. Он чуть не убил меня».
Далинар мало что помнил из последнего сражения. В конце боя он оказался почти без сознания. Носитель Осколков не участвовал в сегодняшней битве. Почему? Наверняка с ним они могли быстрее вскрыть куколку.
Далинар почувствовал укол тревоги. Один лишь факт того, что он увидел Носителя Осколков, полностью изменил его представление о сражении. Кронпринц думал, что способен предугадать происходящие события. Теперь до него дошло, что тактика врага была не такой уж прозрачной, как он полагал.
— Некоторые из них по-прежнему там? — спросил Аладар. — Наблюдают?
Далинар кивнул, опустив подзорную трубу.
— Делали ли они подобное прежде в битвах, в которых ты сражался?
Далинар покачал головой.
Аладар задумался на мгновение, а затем отдал приказ своим людям на плато сохранять бдительность и разместить разведчиков, чтобы быть готовыми к внезапному возвращению паршенди.
— Спасибо, — неохотно проговорил Аладар, повернувшись к Далинару. — Твой совет оказался полезным.
— Ты доверился мне, когда речь шла о тактике, — ответил Далинар. — Почему же не доверяешь, когда речь идет о том, что лучше для королевства?
Аладар изучающе посмотрел на него. В отдалении солдаты праздновали победу, а Адолин вырвал из куколки гемсердце. Остальные рассредоточились в ожидании повторной атаки, но ее не последовало.
— Я бы хотел, Далинар, — наконец произнес Аладар. — Но дело не в тебе, а в других кронпринцах. Наверное, я мог бы довериться тебе, но не им. Ты просишь меня рискнуть слишком многим. Остальные поступят со мной так же, как Садеас поступил с тобой на Башне.
— Что, если я уговорю остальных? Что, если я докажу тебе, что они достойны доверия? Что, если я смогу изменить направление развития королевства и этой войны? Тогда ты последуешь за мной?
— Нет, — ответил Аладар. — Извини.
Он отвернулся и крикнул, чтобы привели коня.
Обратная дорога навевала печаль. Они выиграли битву, но Аладар сохранял дистанцию. Каким образом Далинару удавалось делать столь многое так хорошо и при этом не быть в состоянии убедить таких, как Аладар? И что означала смена тактики паршенди на поле боя, при которой они не использовали своего Носителя? Неужели они настолько боялись потерять Осколки?
Позаботившись о людях и отправив доклад королю, Далинар наконец вернулся в убежище в лагере и обнаружил неожиданное письмо.
Он послал за Навани, чтобы прочесть его, и стал ждать в своем личном кабинете, уставившись на стену, на которой были нанесены странные глифы. Их зашлифовали, скрыв царапины, но светлое пятно продолжало нашептывать.
«Шестьдесят два дня».
Шестьдесят два дня, чтобы найти ответ. Теперь уже шестьдесят. Не много времени, чтобы спасти королевство и подготовиться к худшему. Арденты восприняли бы пророчество как шутку в лучшем случае и как богохульство — в худшем. Предсказывать будущее запрещено. Это присуще Несущим Пустоту. Даже азартные игры вызывали подозрение, так как провоцировали людей задумываться о тайнах грядущего.
Как бы то ни было, он верил. Поскольку подозревал, что эти знаки вывела его собственная рука.
Прибыла Навани и, просмотрев письмо, начала читать его вслух. Его прислал старый друг, который собирался вскоре приехать на Разрушенные равнины и мог помочь Далинару в решении проблем.
ГЛАВА 9. Гуляя по могилам
Мне хочется думать, что, не будь я поглощена скорбью, я бы увидела грядущие опасности раньше. Хотя, положив руку на сердце, я не уверена, можно ли было сделать хоть что-то.
