Светлана Багдерина - И стали они жить-поживать
— А чего тут думать-то? — пробурчала из-за своего локтя замогильным голосом Серафима. — Думать тут нечего. Стены прорубить мы не смогли, потолок не подался, вариантов больше нет…
— Серафима… можно, я спрошу тебя?.. слово одно?.. — нерешительно, смущаясь заново при каждом слове, прошептала ей на ушко Находка. — Можно?..
— Слово?.. — отвлеклась от нехороших мыслей та, словно вынырнула на поверхность вонючего, затянутого ряской гнилого пруда. — Спрашивай, конечно.
— А что такое… "варианты"?
— Варианты?.. — удивленно переспросила царевна. — Ну, как тебе объяснить…
Серафима украдкой покосилась на Ивана, но тот тоже был занят страданиями и сомнениями, и она поняла, что истолковывать иностранное слово робко опустившей глаза Находке и заинтересовано повернувшимся Макару и Кондрату ей придется без помощи извне.
— Ну, варианты… — неуверенно начала объяснять она, — это значит ходы…
Она хотела собраться еще с мыслями и привести для примера какую-нибудь игру вроде шахмат, но не успела.
— А почему ты тогда говоришь, что этих… вариантов… больше нет? — недоуменно прогудел ей в другое ухо Макар. — Есть ведь еще один… вариант.
— Какой? — молниеносно повернулась к нему царевна, чуть не столкнув с непривычно маленького ковра своего благоверного.
— Дверь, — пожал плечами умрун.
— И что? — тупо уставилась на него царевна. — Да ее все равно, что нет! Башня затянута в заклятье как банан в кожуру — со всех сторон! Без приглашения Костея эта дверь никогда не откроется!
— Макар, понимаешь, — очнулся от своих душевных мук и присоединился к назревшему филологическому диспуту Иванушка. — Серафима имела в виду переносное значение слова "ход". Ну, например, в шахматах, или шашках, когда игрок обдумывает…
— Без приглашения не откроется, — как бы убеждая саму себя, настойчиво повторила Серафима, ненавязчиво сбивая мужа с умной мысли.
Он покосился на нее и продолжил:
— Ну, так вот. Когда во время какой-нибудь игры вроде шахмат или шашек игрок обдумывает…
— Без ПРИГЛАШЕНИЯ не откроется, — снова проговорила царевна и начала делать в воздухе перед собой какие-то таинственные знаки, словно это не октябришна, а она отвечала у них в отряде за магию и заклинания.
— Я имею в виду, — упорно повторил Иван, стараясь не глядеть и не слушать жену, — что игрок в шахматы или шашки, или крестики-нолики…
— Это она без приглашения не откроется, — выразительно-задумчивым голосом проникновенно произнесла царевна, походя в очередной раз отправляя под откос поезд размышлений милого и подняла к звездному небу указательный палец, словно внушая небосводу важность именно этой глубокой мысли.
Лукоморец отвернулся и мужественно продолжил, хоть ковер уже и коснулся булыжников двора:
— И вот этот игрок в шашматы… то есть, в шахки… то есть…
— ИВАН, — плоским, безэмоциональным голосом произнесла царевна прямо под ухо супругу, и тот окончательно забыл, о чем хотел рассказать. — У нас действительно есть еще один ход. То есть, вариант.
— Какой? — недоверчиво склонил голову набок и прищурился Иванушка.
Слишком много планов и чаяний за это вечер пошли уже клочками по закоулочкам. Стоит ли заводить только для того, чтобы похоронить через пять минут еще один?
— ДВЕРЬ.
— Дверь?..
— Да, дверь, — Серафима рывком поднялась на ноги и протянула руку Находке, помогая подняться: — Я тут подумала: почему бы в один день ко мне в голову не прийти двум одинаковым гениальным идеям? Так вот. Слушай. Это. Опять. Дверь.
— Думаешь, ее можно прорубить?.. — загорелся царевич.
— Нет. Я не думаю, что ее можно прорубить, — отрицательно мотнула головой Серафима и закончила: — Но через нее можно пройти. Где моя бумажка, Вань?
— Какая бумажка? Записка?
— Да. Ты ее там выбросил?
— Нет. Не совсем…
Иван быстро извлек из кармана потертый листок.
— Держи, конечно… Но какая от нее?..
— Прямая. Это — то самое приглашение от Костея, без которого невозможно попасть в эту Проклятую башню.
— Приглашение?.. — с сомнением нахмурился Иван. — Ты что, собираешься зачитать ее этой двери? Или показать в окошечко?
— И то, и другое.
Иванушка подумал, что ему лучше сделать — восхититься изобретательностью супруги или покрутить пальцем у виска, но решил, что жесты такого рода неприличны, а восхищаться заранее — верный способ сглазить успех, которого и так, мягко говоря, не густо, и поэтому просто развел руками:
— Пробуй.
Умруны окружили Серафиму плотным полукольцом, отгородив ее и вход в башню от отвлекающих факторов внешнего мира, Находка поднесла поближе свой огонек, Иван сжал кулаки на удачу, и царевна, откашлявшись, хорошо поставленным театральным шепотом начала декламацию.
— … если Вас не затруднит, пошлите за мной, а сами подождите меня там, где Вам будет удобно." И поэтому я решила подождать его величество внутри этой башни, как он сам меня и просил, — торжественно завершила она и стала ждать.
Показалось ей, или действительно враждебная атмосфера вокруг башни неуловимо изменилась?.. Что-то сместилось… Смешалось… Что-то, что намекало теперь скорее на недоверие и растерянность, чем на неприязнь…
Она победно прижала бумажку к окошечку и уверенным шепотом сообщила двери:
— Вот, пожалуйста. Оригинал. Думаешь, я тебя обманываю? Очень надо!
Отношение башни — или заклятья на ней? — снова претерпело незаметное изменение.
Сомнение?
Недоумение?
Оторопь?
Надо поднажать.
— И, между прочим, на улице не май месяц, а мы тут стоим, мерзнем, ждем, пока ты признаешь очевидное, — недовольно надув губки[212], заявила царевна. — Недовольство Костея… в смысле, его величества царя Костея, когда узнает, не будет иметь пределов. Или ты так не думаешь?
Испуг.
Раздражение.
Отчаяние.
Нажать еще!..
— И я сообщу ему об этом прямо сейчас. Видишь, у меня стоит гонец с ковром? Я составлю такое письмо, в таких выражениях, что…
Дверь пристыжено скрипнула и приоткрылась.
— Полностью-полностью! — гневно притопнув, скомандовала Серафима. — Что я тебе, кошка, в щели пролазить?
Дверь нерешительно поскрипела, покачиваясь на петлях, словно ей поигрывала невидимая рука, и приоткрылась еще сантиметров на двадцать.
— Гонец, бумагу и перо! — капризно кинула царевна через плечо умруну с ковром, в воздухе повеяло ужасом, и упрямая дверь мгновенно распахнулась настежь, как от порыва урагана, грохнув ручкой о стену так, что искры полетели.
