Светлана Багдерина - Не будите Гаурдака
— И что у Рагнарока сегодня в меню? — осматривая всё еще слегка расфокусированным взглядом замершую в ожидании чего-то толпу, рассеянно поинтересовалась Сенька.
— Всё, — сухо дал исчерпывающий ответ Иванушка. — Кажется, это будет большой набег. Интересно, что скажет им Рагнарок.
Серафима кисло скривилась: она, в отличие от Рагнарока, могла много чего сказать по поводу предстоящего рейда на лесогорское побережье и без умасливания, но слова эти были все непечатные, для нежного слуха супруга не предназначенные, и она мужественно промолчала.
Масдай завис за спинами окружившей капище на свежем воздухе толпы, но и с расстояния в пятьдесят метров было видно и обгорелый, расщепленный молнией дуб, и алтарь под ним, и усердствующих в попытке умилостивить своего босса жрецов.
— Отряги верят, что дуб, в который попала молния, отмечен самим Рагнароком, и сооружают свои капища под ними, — с интонациями зоолога, делающего доклад по повадкам крокодилов, сообщил Адалет. — Этот оказался весьма удобно расположен — рядом с городом, далеко ходить не приходится.
— Как я за них рада… — пробормотала царевна, с отвращением наблюдая за последними священнодействиями подчиненных Хлодвига над давно потерявшим свой каменный цвет алтарем.
— А сейчас они уложат это всё на жертвенный костер и сожгут, чтобы с дымом их жертвы вознеслись в обитель богов, — продолжал комментировать происходящее волшебник с отстраненным интересом ученого.
— Так их там несколько? — помимо воли заинтересовался Иван.
— Изрядно, — отмахнулся чародей. — В подробности никогда не вдавался и, надеюсь, не придется.
Тем временем проворные служители культа умело свалили подношения Светоносному на огромную груду хвороста рядом с алтарем, обложенную эстетично тонким слоем ритуальных мхов, перемежающихся заплатками из расширяющими границы сознания лишайниками, и с протяжными песнопениями поднесли к сухим веткам церемониальные факелы.
Огонь вспыхнул мгновенно. Густой удушливый дым окутал жертвенную кучу и заставил податься назад застывшую было в ожидании божьего благословения ораву. И жертвенник, и алтарь скрылись на несколько минут от глаз отрягов…
А когда смрадные облака развеялись порывом ветра, вдруг налетевшего со стороны леса, толпа ахнула.
На алтаре, вместо сложивших ранее свои головы баранов, коз, кур, гусей, уток, а также всего утреннего меню и винной карты лучших домов города, неподвижно и с закрытыми глазами сидел ворон.
— Чудо… — благоговейно выдохнули отряги.
— Фокусы, — презрительно фыркнул Адалет.
— Чучело, — предположил Масдай.
— Дохлый, — не согласилась Сенька.
— А сидит почему? — мгновенно нашел брешь в аргументе царевны ковер.
— Закостенел? — пожала плечами та.
Окружающие их богомольцы, как один позабыв про удивительное явление, вперились в них кровожадными взглядами, но Серафиме, Адалету и, тем более, Масдаю, всё было как с гуся вода.
Зато Иванушка покраснел за троих, пристыженно втянул голову в плечи и умоляюще прошипел: «Тс-с-с-с?..».
— Ладно, смотрим дальше, — смилостивилась царевна и воззрилась на огромную черную птицу, так и не проявившую пока ни единого признака жизни.
И только собиралась Сенька сообщить своей компании, что говорила же она, что ворона дохлая, как вдруг круглые блестящие черные глаза птицы открылись и строго уставились на собравшихся.
— Рагнарок!!!..
Отряги повалились на колени.
Ворон, довольный произведенным эффектом, хрипло каркнул пару раз, словно откашливаясь, хлопнул крыльями, переминаясь с ноги на ногу, и скрипучим голосом — но, неожиданно, без вороньего акцента — прокричал:
— Олаф, сын конунга! Тебе выпала честь послужить Светоносному! Ты нужен мне! Сегодня до полуночи я жду тебя в Старкаде, холле героев! Торопись!
Договорив послание, черная птица, вместо того, чтобы исчезнуть в клубах дыма и пламени, провалиться сквозь алтарь, раствориться в воздухе, или сделать еще что-нибудь подобное эффектно-зрелищное, прозаично расправила крылья и, не обращая более внимания на заворожено пожиравшую ее глазами аудиторию двуногих и бесклювых, полетела к морю и затерялась в круговерти чаек.
— Ну, что ж, — пожал плечами Адалет и перевел оценивающий взгляд с застывшего с вытаращенными глазами королевича на его дядю. — Х… Х… брат конунга так брат конунга… с нами.
— Его зовут Хлодвиг, — украдкой подсказал Иван.
— Какая разница, — раздраженно отмахнулся маг. — Надеюсь, на проводы племянника у него уйдет не слишком много времени, потому что я рассчитываю покинуть сей холодный край к обеду.
— Да совсем немножко, — дружелюбно подсказал справа старый жилистый отряг в короткой куртке из медвежьей шкуры, из-под которой блестела усаженная квадратными бляхами кольчуга. — Ведь Рагнарок приказал ему поторопиться. Все это своими ушами слышали. Надо же!.. Старики говорят, такого уж лет сто не было, чтобы посланник Светоносного спустился на землю и говорил с людьми. Хорошо, что лучшие воины дружины его отца и так здесь. Против них ему и минуты не выстоять.
— Я надеюсь, он не собирается с ними драться, — рассеянно пробормотал чародей.
Их добровольный гид по традициям и обычаям народов севера непонимающе моргнул, нахмурился и изумленно уставился на иноземцев, словно они только что сморозили какую-то неописуемую глупость.
— А что же, по-вашему, он будет с ними делать? Песни петь?
Адалет, Иван, Серафима и, не исключено, даже Масдай прикусили языки и медленно повернулись в сторону недоуменно взирающего на них отряга.
— В смысле? — первым нашла подходящие моменту слова Серафима.
— Как же еще, по-вашему, он попадет в Старкад? — не теряя надежды просветить непонятливых иностранцев, демонстративно развел руками воин, изображая для особо сообразительных всем своим видом полное отсутствие альтернатив.
— Старкад — это дворец Рагнарока? — добросовестно пытаясь понять загадочный намек солдата, на всякий случай уточнил Иванушка.
— Ну, конечно же! — облегченно закивал отряг, энергично мотая спутанной и давно немытой гривой волос цвета тусклой меди. — Старкад — так называется дворец Светоносного. А по-другому — холл павших героев.
— Павших героев? — словно не веря своим ушам, повторила за ним царевна.
— Они собираются убить его?! — ахнул Иван.
Воин фыркнул, воздел очи горе и выразительно постучал себя согнутыми пальцами по лбу[25].
— Чтобы попасть в холл героев, воин должен доблестно пасть в бою, иначе после смерти он уйдет в Хел, как какой-нибудь плотник или кабатчик. Но Олаф — парень здоровый. Не посрамит отца. Может, даже достанет человека-другого, прежде чем отправится в Хеймдалл. Будет ему знатная компания…
