Виталий Вильчинский - Извилистый путь
— Г… Господин, это все неправда… — проблеял байстрюк графа эл Солен, но тот был неумолим и бесстрастным голосом обратился к главам гильдий:
— Довольно, суд присяжных, вы согласны с обвинениями, и подтверждаете, что этот человек достоин наказания?
Главы гильдий единогласно подтвердили сие решение, и граф тогда произнёс:
— Вмените ему высшую меру наказания. Карайте по полной.
Сопротивляющегося и орущего, бывшего капитана портовой стражи и начальника таможенного контроля, потянули из зала.
Его место занял бывший незаконный владелец корабля. Он был бледен, так как стоял под дверью в ожидании своей очереди, и видел, и слышал развязку. Глаза его заметались по залу в поисках своих спасителей.
Увидев меня, сидящего рядом с главами гильдий, он просиял, и, уловив мой взгляд, черканул пальцем по горлу. Я приподнял брови и улыбнулся. Глава гильдии убийц презрительно отвернулся, а воровской «папа», склонившись к моему уху, зашептал:
— Вот ублюдок. Мало того, что хотел кинуть нас на деньги, так еще и хочет, чтобы мы разгребали его проблемы…
Я кивнул, подтверждая его слова, и добавил:
— Таких крыс, заведшихся в твоем доме, нужно душить.
— Я уверен, что они не один корабль так продали…
И словно в подтверждение слов гильдийца граф произнес:
— …обвиняемый замешан в мошенничестве с кораблем господина Алена, поэтому суд считает, что и предыдущие обращения о хищении имущества, то бишь, суден, тоже его рук дело. И в продаже «пыльцы счастья» соучастником в этом был и предыдущий обвиняемый…
Обвиняемый умоляюще взглянул в нашу сторону, но Реган как раз заканчивал свою мысль, а Леган многообещающе улыбался, и от этой улыбки мурашки шли по коже.
— Так и есть. — прошептал Реган. — Воровал, гаденыш. Ничего, люди Легана…
Развернувшись к подсудимому, он ободряюще улыбнулся и подмигнул. Неудачливый мошенник визгливо закричал:
— Это он! Вы видите того человека рядом с глав…
Крик его оборвался, так как сзади к нему подбежал стражник и ударил рукоятью меча по голове. Извиняясь, он посмотрел на графа, но тот благодарно кивнул:
— Спасибо, этот визг было противно слушать. Присяжные, обвинения вы выслушали да и прочитали. Я думаю, этого достаточно, и оправданий со стороны стоя… лежащего пред вами человека не найдется. Согласны покарать его по всей строгости закона?
Присяжные поднялись и поклонились.
— К тому же, документ на владение кораблем «Морская русалка» был поддельным, выписан на имя все того же лежащего. Поэтому я считаю необходимым его аннулировать, а корабль вернуть законному владельцу. Возражения есть? Тогда, писчий, напиши бумагу, я подпишу.
— Этот козел много говорил, — сказал Реган, когда мы втроем вышли из зала суда и теперь спускались по каменной лестнице, идущей от главного входа в здание. — Благо, что ему вовремя заткнули рот.
— И не сомневаюсь, что рот ему затыкали твои люди. Или ваши… — с ехидцей добавил я.
— Если бы мы были короткорукими, наших контор ночных ремесел уже давно бы не существовало! — подчеркнул Реган.
— Этого никто не оспаривает. А надежных людей, я подчеркиваю: «надежных», всегда нужно иметь везде. Так, на всякий случай. Предлагаю зайти куда-нибудь перекусить. А то ведь полдень уже!
— Есть тут одно хорошее заведеньице. У них отличная кухня! — снова заговорил Реган. Его брат-близнец был молчалив, как гранитная скала. Видать, при рождении распределение всех качеств между братьями было неравномерным, и одному достались избыточный вес, юморной характер, говорливость, и мало ли там еще чего, а вот второй… Зато, с ними было проще говорить: обращаешься к одному, отвечает один — за двоих, а второй изредка кивает, или скажет полтора слова.
У шикарнейшего дома на главной площади, к которому мы вскоре подошли, красовались высаженные в один ряд туи, за которыми следовала живая изгородь из кустов мраморно-белых лилий, все остальное свободное пространство вокруг было засеяно зеленой травкой, аккуратно подстриженной и ухоженной. Таверна так и называлась — «Золотая лилия». Наверняка, и цены тут были в золоте, ну, уж никак не в медных монетках.
Белые стены с позолоченными откосами, позолоченными дверными и оконными рамами. Идеальная чистота.
— Вот ходил возле этого трактира и думал: а здесь вообще кто-то бывает? Это же какие цены здесь!
— Думаю, если бы это себя не окупало, трактир бы никто не держал. Ведь здесь проходят деловые, иногда и полуофициальные встречи, в порт часто заходят имперские военные корабли (ведь дальше, за дикими полями и пустошью лежит огромное царство, которое последнее время зашевелилось. Поэтому и наш король сейчас засуетился). Да и купцы сюда заплывают. Кедром мы тоже торгуем, на северо-западе королевства его много растет. Не только устриц продавать же! Давайте присядем с вами и всё это уже за едой обсудим.
У самого входа ко мне подбежала очень красивая заплаканная девушка: красные от слез глаза, черные волосы и вспухшие от рёва губы, следы расплывшейся туши на щеках. Длинные перчатки до локтей, голубое платьице и накидка из меха соболя. Что-то меня в ней насторожило.
— Господин, помогите, у меня… — запричитала она, с размаху бросившись мне на грудь и цепко обвив шею рукой.
Что «у нее», я узнать не успел: в одетой в перчатке руке блеснул узкий длинный нож, которым она изо всей силы попыталась пырнуть меня в грудь.
— У меня отняли брата и отрезали пальцы, тварь!
— Вот насчет пальцев я заметил, — сказал я, и, удерживая, со всего маху влепил ей пощечину, от которой та, не удержавшись, свалилась на пол. — И ты, и брат твой получили наказание вполне обоснованно и заслуженно.
Девчонка дернулась, чтобы подняться с земли, и ей в этом помогли. Яростно сверкая глазами, она вновь набросилась на меня, попытавшись еще раз вонзить сломанный о кольчугу нож под подбородок, но ее руки придержал швейцар и парень из охраны заведения, аккуратно вынув обломок из руки, ставшие рядом с ней и таким образом зажавшие ее между собой.
— Проведите ее в подвал, пусть с ней побеседует… Ну, вы поняли кто.
— Да, господин! — улыбнулся вышибала и вместе с швейцаром повел ее в неприметную дверцу за углом.
— Я понял, кто содержит этот гостеприимный трактир! — сказал я, пальцем трогая дыру в рубашке. Снизу под рубаху была поддета тонкая кольчуга, именно поэтому я до сих пор не лежал с дыркой в груди, истекая кровью.
— Хочешь жить, — умей вертеться, — скромненько промолвил Реган, приглашая меня в свой трактир.
— Пойду, понаблюдаю за процессом чистосердечного признания, — сказал Леган и отправился к двери, за которой минуту перед этим скрылась парочка с девушкой.
