Варвара Лунная - Лада
Девушка слабо улыбнулась и снова закрыла глаза.
— Как она? — в комнату вошел Никита.
— Попила немного, а есть не хочет.
— Лебедь тоже не есть совсем, — Никита погладил дочь по волосам. — Девочка моя, — нежно сказал он. — Ты уж борись, ты у меня боец, не дай этой напасти себя победить. Ты спи, спи моя хорошая.
Всемил тихонько рассказывал Никите про то как за колдуньей ездил, когда Лада вдруг заговорила. Она спала, по крайней мере, глаза были закрыты, но вдруг заговорила на удивление чисто и уверенно.
— Егорушка, — позвала она кого‑то. — Я покушать тебе собрала. И рукавицы новые положила, ты без них не работай, а то опять все руки занозишь.
Никита и Всемил переглянулись.
— Бредит, наверное, — предположил Никита шепотом.
— А кто такой Егорушка? — так же шепотом спросил Всемил, Никита развел руками.
— А с Светоней папа на улице, — продолжала Лада. — Они там на пару спят, — она улыбнулась и улыбка эта была такой светлой, такой счастливой. — Ты не волнуйся, мы справимся, ступай, а мы тебя с работы ждать будем. Светоню, как проснется, поцелую, — девушка снова улыбнулась.
— Снится ей что‑то, — решил Всемил. — Что‑то хорошее.
— Это славно, — кивнул Никита. — Пойду я Лебедь проведаю.
* * *
Через два дня провизия в городе закончилась окончательно, Ратибору пришлось собирать общий сход. Он сообщил о том что казны княжеской в городе нет и для того чтобы купить еды, надо деньги собирать. И люди, хоть и ропща, понесли у кого что было. Никита отдал все драгоценные камни, что у него имелись и все золото. Еды привезли не сразу, оказалось что крестьяне выставили условие, деньги горожане должны были оставить в назначенном месте, а потом уехать и знак подать. А после забрать привезенные продукты. Плату за необходимое деревенские запросили втрое больше чем раньше, ну да Ратибор торговаться не велел. Купец Микита с дружинниками как и было сговорено деньги оставил, знак подал и видел как из деревни люди деньги забрали. Только вот когда деревенские ушли, продуктов не оказалось, как и денег. Слав, командовавший отрядом, что купца сопровождал, сжал зубы и направил своих людей на деревню. Дорого поплатились те кто на их беде нажиться решил. Дружинники деревню спалили, а того у кого деньги свои наши, на дубе, что посреди деревенской площади стоял, повесили. Найти их несложно оказалось, деревенские своих баб с детьми в лес отправили, дабы заразы избежать, осталось на всю деревню десяток человек. Вот пятерых из того десятка и вздернули, чтобы другим неповадно было, а из домов, перед тем как деревню запалить, все съестное вытащили. Получилось даже больше чем рассчитывали. Найденного на долго должно было хватить.
Ратибор, выслушав вернувшихся, только вздохнул. Не нравилось ему то что происходило, если дальше так пойдет, они рисковали что недовольные крестьяне на город пойдут и тогда совсем плохо будет. Но пока у них была еда, которую дружина распределяла по возможности честно и равно. Не все тем довольны были, кое кто требовал чтобы провизию делили по внесенному вкладу, ну да Ратибор решил что поровну и недовольным пришлось подчиниться, потому как у Ратибора за спиной дружина была, которая единогласно его над собой главным признала.
Так прошла еще неделя.
— Всемил, Ратибор, — в дружинную избу вломился один из мальцов. — Там… отец ваш…, — мальчишка махнул рукой. — Быстрее.
Братья тут же бросились за мальчишкой, тот привел их к пепелищу дома Ворона Лесного. Слав лежал на земле, в окружении людей. Лежал и не дышал.
— Батя, — Всемил подскочил к отцу первым и приложил ухо к его груди. — Батя, — заорал он. Сердце у Слава не билось. Ратибор опустился рядом.
— Он мимо шел, — сказал кто‑то. — А у пепелища остановился, бормотал что‑то, а потом просто упал.
— Видать сердце не выдержало, — сочувственно сказал кто‑то другой.
— Батя, — Всемил плакал. — Ратибор, да что же это?
— Сироты мы теперь с тобой, — Ратибор поднялся. — Сходи домой, рубаху его нарядную найди и кольчугу боевую, в них похороним.
Всемил послушно поплелся домой, а Ратибор отнес тело отца в дружинную избу, а когда в последний путь переодели, на площадь, туда где тела умерших сегодня женщин собирали. Вечером Слава в общей могиле и похоронили. За все это время Ратибор не проронил почти не слова. Заплакал он только дома, у постели молодой жены. Но она пожалеть не могла, а утром и ее не стало.
Когда Ратибор вошел в дом Никиты тот сразу все понял, часто заморгал, отчаянно рукой махнул и ушел к жене.
— Лада жива еще? — спросил, находившегося тут же Всемила, Ратибор.
— Да, — кивнул тот. — Но уже почти в себя не приходит. Хотя когда просыпается, вроде все понимает.
— Иди к ней, а потом собирайся, за данью поедешь.
— Ратибор, но…
— Поедешь, — с угрозой повторил Ратибор. — Время пришло дань с земель собирать. Простись с ней и собирайся.
Всемил сидел у Лады, та не спала. Внизу что‑то громыхнуло.
— Мама, — вдруг сказала Лада и заплакала, сначала тихонько, потом сильнее а потом и вовсе завыла в голос. Всемил заметался. Надо было сходить вниз и узнать что случилось, потому что ежели Лада права и тетя Лебедь умерла, то Никита вполне руки на себя наложить может, но как же уйти и Ладу одну бросить.
— Папа, — плакала Лада. — Всемил, папа.
— Я быстро, — Всемил бросился вниз.
Никита сидел у постели умершей жены и выл. Увидев парня, он замер и испуганно раскрыл глаза.
— Лада? — прохрипел Никита, голос не слушался. — Умерла?
— Нет, плачет. Она почувствовала что Лебедь ушла. Пойдем к ней, дядя Никита, прошу, — он поднял мужчину с пола и почти силой повел наверх.
— Папа, — Лада силилась приподняться, но не могла.
— Ладушка, — Никита сел к ней на кровать, обнял и заплакал вместе с дочерью. Всемил подошел и обнял обоих.
— Мне страшно, — прошептала Лада. — Я боюсь умирать. Маме было больно?
— Нет, Ладушка. Она во сне ушла, тихо, безболезненно, не страдая, — Никита укачивал дочь как младенца. — Ты не бойся и не плачь.
— Может еще поправишься, — Всемил щелкнул подругу по носу и только боги знали сколько усилий ему пришлось приложить чтобы слова эти звучали беспечно.
— Конечно, только для этого покушать надо, — закивал Никита и поспешил на кухню, суп подогреть.
Всемил подождал пока Лада уснет, потом помог Никите Лебедь переодеть и, позвав товарищей, вынес тело на площадь. Никита хотел бы остаться с женой до похорон, но Всемилу надо было уезжать, и Лада оставалась дома совсем одна.
Ратибор отправил на сбор дани треть дружины и дружинники очень скоро убедились в его дальновидности. На бесхозные земли уже полез всякий сброд, дружина выбила три большие банды, а потом в одной из деревень столкнулась с ратниками соседского князя. Те тоже пришли дань собирать.
