Алина Лис - Школа гейш
А еще Акио понял, что все прошло. И ненависть, и любовь, и потребность в признании. Он знал, чего стоит, и отцовское одобрение больше не было ему нужно. Наверное, так приходит зрелость.
Отсутствие любви не мешает испытывать почтение и благодарность к старшему. Акио помнил не только о том, что отец недодал, но и о том, что он сделал для сына.
А Хитоми… Ради младшей сестры высокомерный, не знающий жалости ни к себе, ни к другим генерал, не раздумывая, убил бы любого.
Выступить сейчас — подписать им смертный приговор. Значит, придется затаиться. Выждать. Хотя бы до ханами. Вытащить Хитоми и Нобу, предупредить оставшихся верных людей.
Он сел у столика и начал складывать бумажного журавлика.
— Господин Такухати?
Директор не поднял головы.
— Иди сюда, Мия.
Она прошла, ощущая некоторую неловкость, опустилась рядом и уставилась на его работу, даже не пытаясь скрыть любопытство.
Такухати складывал бумажного журавлика. Его большие сильные руки мелькали с неожиданной ловкостью. Два уже готовых журавлика стояли в ряд на столике. Закончив, он обмакнул кисточку в тушь и принялся выписывать на распахнутых крыльях птицы иероглифы.
Мия следила за ним, затаив дыхание. Раньше ей не доводилось наблюдать, как маг призывает духов-помощников.
— Открой окно, — коротко велел директор.
Едва она отодвинула створку, как за спиной захлопали по воздуху крылья. Мия еле успела отшатнуться. Белая птица с редкими черными перьями в крыльях пронеслась мимо нее и вылетела в окно. Сразу за ней другая. И третья.
— Можно закрывать. Иди сюда.
Ей очень хотелось спросить, куда и зачем он отправил бумажных птиц. Гонцы? Вестники?
Но, взглянув на его мрачно сдвинутые брови, Мия не решилась приставать с глупыми вопросами.
Стоило ей опуститься рядом, как Такухати обхватил ее за талию, принуждая сесть к себе на колени.
— Господин Такухати…
— Что?
Пальцы медленно очертили ушную раковину, скользнули вниз по шее, погладили ключицу.
— Я хотела сказать… по поводу Кумико.
Он раздраженно поморщился:
— Мы уже обсудили это, Мия.
— Я просто хотела сказать спасибо.
Такухати удивился. Мия даже не увидела — кожей ощутила его удивление.
— За что спасибо?
— Вы ведь сняли проклятие… — Еще не договорив, она по его лицу поняла, что нет — не снимал.
— Вот как, — задумчиво сказал директор, — значит, шрам исчез?
Мия не решилась солгать и кивнула. Мысленно она отругала себя за наивность. Что сейчас сделает маг? Неужели наложит новое?
— Может, она не так безнадежна…
— Пожалуйста, — сказала Мия, — простите ее.
— А ты простила, да? — Он криво усмехнулся. — Ты слишком хороша для этого мира, лучшая ученица.
— Пожалуйста.
Он обвел пальцем контур ее губ.
— Поцелуешь меня?
— Если вы простите Кумико…
Его глаза сверкнули такой яростью, что Мия отпрянула.
— Торгуешься?
— Прошу.
— Нет. Я не меняю своих решений.
— Тогда я не буду вас целовать, — дерзко сказала Мия, глядя ему в глаза.
Колкий лед в глазах Такухати потемнел.
— Целуешь только в уплату? Так, Мия? Из тебя выйдет хорошая гейша.
Слово «гейша» он произнес как «шлюха». Мия побледнела и попыталась освободиться, но он не дал.
— Пустите!
— Мы еще не закончили.
— Я ничего от вас не хочу!
— Мне плевать, чего ты хочешь. — Она снова дернулась, пытаясь вырваться, и тогда он, не повышая голоса, предупредил: — Если не успокоишься, я тебя свяжу.
— Свяжете?! — Она так опешила, что даже прекратила сопротивляться.
— Да. Сиди смирно. Думаешь, это так легко? Если дернешься, я могу сделать тебе больно. Или обжечь.
Мия открыла рот, чтобы сказать, что ей ничего не нужно от директора. И закрыла. И так понятно, что все будет так, как захочет Акио Такухати, а он зачем-то хотел видеть ее с длинными волосами.
Нет, с ним нельзя воевать. Противостояния с Такухати выматывали, лишали сил. И каждый раз у Мии оставалось неприятное ощущение, что он отпустил ее лишь потому, что был слишком занят или слишком ленив, чтобы давить по-настоящему.
Гейша подобна гибкой иве. Она не спорит с ветром.
Снова прикосновения обжигающе горячих пальцев и странное ощущение, что под кожей что-то шевелится.
В этот раз волосы отросли почти до пояса.
— Тусклые, — сказал Такухати, накручивая прядь на палец. — Нужно сделать перерыв в пару дней. Целовать меня в благодарность ты, как я понимаю, не будешь. Так что свободна.
Мия посмотрела на него в упор.
— Спасибо.
Он приподнял бровь.
— Надо же…
— Вы сделали мне добро, пусть я и не просила об этом. За это — спасибо. И простите… мне не следовало торговаться.
Его лицо чуть смягчилось:
— Ты умна.
— Вы сердитесь на меня?
Он помедлил.
— Нет. Не сержусь.
Но Мия чувствовала в нем еле сдерживаемую ярость. Холодную и страшную, как снежная лавина в горах. Закаменевшие от напряжения мышцы, стиснутые зубы…
Такухати зол не на Мию. Что-то происходит в той, другой части его жизни, скрытой от подопечных. Вот почему сегодня он призвал грех духов сикигами, чтобы вселить их в бумажных птиц.
Надо уйти. Поклониться и исчезнуть. Пока директор не решил спустить на Мию лавину своего гнева.
«Даймё совсем плох».
Даймё — это его отец. Он умирает где-то в столице, в то время как Акио Такухати по приказу сёгуна вынужден оставаться здесь.
Она вспомнила, как генерал стоял у окна и смотрел на север. Туда, где за горными хребтами, во множестве корабельных переходов от Рю-Госо, на другом краю Оясимы, прятался суровый и холодный Эссо.
Владения семьи Такухати.
Мия помнила, каково это — терять родного человека.
На мгновение ей стало остро жаль этого резкого, жесткого и одинокого, но не лишенного чести мужчину. Душу захлестнуло желание поддержать, благодарность за его сдержанность и заботу…
Мия положила руки ему на плечи:
— Все будет хорошо.
Она протянула руку, чтобы погладить его по щеке. Передать тепло и сочувствие, которые испытывала сейчас.
Глаза Такухати вспыхнули обжигающим синим огнем, и он вдруг прижал ее к себе и впился в нее жадным поцелуем. Грубо, с какой-то дикой яростью. Прокусил губу почти до крови, вторгся языком в ее рот. Одна рука мяла и сжимала ягодицы — сильно, до боли. Вторая пыталась развязать пояс кимоно на ощупь.
Мия вскрикнула, попробовала вывернуться, но он словно не замечал ее сопротивления. Не замечал кулаков, молотящих по его плечам и тщетных попыток отодвинуться.
