Блэки Хол - Sindroma unicuma. Книга 2.
В кромешной тьме бреду на зовущий голос. Узнаю его, даже если оглохну. За показной бравадой чувствую отчаяние и страх потери. Согреваю остатками незамерзшего сердца, обнимаю лапами своего «зверя».
— Эва! — громкий вскрик Мэла, и его губы на моих, требующие, просящие, умоляющие. — Останься со мной. Не уходи!
Мощный толчок в груди, и новая доза прокачивается через насос. Со свистом втягиваю воздух.
— Да! — кричит кто-то. — Еще тепла!
— Не могу, — сдавленный голос Мэла. — Началась отдача.
Ему больно из-за меня! Отдача сводит судорогой пальцы, выкручивает суставы, могут отняться руки, я помню. Пока что помню.
Тянусь к нему, чтобы забрать боль.
…
Звонкая трель над ухом. Выплываю из забытья.
— Вытащи… В левом кармане, — просит кого-то Мэл.
Меня качает на волнах.
— Ответь, — приказывает он.
— Да, — женский взволнованный голос. — Миновали развязку. Еще…
— Пять-семь минут, — подсказывает второй голос. — Выжимаем максимально.
— Четыре минуты, — заключает девушка. — Да… Плохо… Ardenteri candi, раза четыре или пять… Хорошо.
— Что он сказал? — спрашивает настороженно Мэл.
— Нас ждут.
Стон разочарования.
— Макес, ты паршивый водила, мать твою, — презрительно цедит Мэл. — Тебе ни за что не уложиться в три минуты.
— Говори за себя, — отвечает холодно незнакомый голос. — Пристегнитесь, взлетаем.
Крутой поворот, визг тормозов, меня забрасывает в сторону, но сильные объятия охраняют, не позволяя упасть.
Завывание сирен. Опять крутой вираж.
— Эвочка, потерпи, уже близко.
Чувствую свое сердце. Оно замирает и снова разгоняется. У насоса перебои, насосу нужна передышка. Где же выход из черной тюрьмы?
…
— Давай помогу, — предлагает кто-то.
— Нет, — голос Мэла.
Он сам. И я в его руках.
Меня несут вверх. Чувствую, как безжизненно болтается рука, и хватаю пальцами воздух. Оказывается, весело ловить невидимку за хвост.
— Сюда, на кровать, — глубокий сочный баритон. — Раздевай ее.
Меня ворочают.
— Полностью? — спрашивает дрожащий голос.
— Полностью. Чего перепугался? Шучу я. Белье оставь.
Вздох облегчения и чуть слышное ругательство.
— А с тобой мы поговорим позже, Ромео.
5.1
В меня вливали. Медленно, по крупице, прислушиваясь к тому, как отреагирует организм на вторжение. Редкие капли переросли в струйки, расширившиеся до ручейков, а ручейки сливались в потоки. Два течения распространялись от запястий к плечам по мышцам, венам, сухожилиям и, соединяясь у ключиц в полноводную реку, опускались ниже, согревая и растапливая лед, сковавший ткани, снимая онемение. Шаг за шагом, миллиметр за миллиметром, каждая клеточка наливалась острой режущей болью, становясь ее эпицентром. Я протестующе застонала.
— Чувствительность возвращается, это хороший признак, — сказал кто-то.
Мою ладонь ласково погладили и поцеловали тыльную сторону.
— Когда к ней вернется зрение? — спросил тихо Мэл.
— Какой шустрый. Скажи спасибо, что сняли симптомы. Невообразимый балбес. В крошечную мышку умудрился всадить одновременно два заряда.
— Я не хотел. Только не в неё.
— Радует, что вовремя сообразил с ardenteri candi, он оттянул последствия.
Боль медленно утихала, но не спешила уходить, теребя ноющие нервы. Тело покалывало и пощипывало, и я непроизвольно задергалась, пытаясь сбросить неприятные ощущения.
— Онемение проходит, кровоснабжение нормализуется, — сказал незнакомый голос. — Опасность миновала. Спустишься или останешься здесь?
— Останусь здесь, — отозвался эхом Мэл.
— Пойду, встряхнусь, — сказал голос. — Будет просить пить — не давай.
Невидимый лекарь пружинисто соскочил с кровати, всколыхнув матрас. Шаги, легкий сквозняк, скрипнула закрывшаяся дверь. Кровать опять всколыхнулась, и рядом со мной кто-то улегся. Мэл!
Он поглаживал мою ладонь, и от ласкающих касаний понемногу утихало покалывание.
— Эва, не знаю, слышишь ли меня… Прости за боль, что я причинил, — сказал тихо. — Меньше всего я хотел, чтобы пострадала ты.
Мэл замолчал, обводя пальцем линии ладони.
— Я устал. Боролся сам с собой, а потом понял, что бесполезно — ты ускользаешь от меня.
Хотела крикнуть, что не собираюсь убегать, но губы слиплись. Зато получилось легонько сжать пальцы Мэла.
— Эва! — воскликнул он радостно, а потом продолжил тише: — Что бы я ни делал, становилось только хуже. Теперь ты с другим.
Я снова сжала его пальцы.
— Тебе нужно отдохнуть, — Мэл осторожно отвел с моего лба волосы и поцеловал. — Поспи, а я скоро вернусь.
— Н-нэ, — выжала из себя и опять сдавила его пальцы, пытаясь удержать. В горле засаднило и неприятно зацарапало.
— Не бойся, ты в безопасности.
— Не-э, — стиснула я руку и вдобавок замотала головой, надеясь, что Мэл поймет мое отчаяние.
— Хорошо, Эва, я не уйду.
Он обнял меня, уткнувшись носом в висок и шевеля дыханием волосы.
— Закрывай глазки, пока буду ловить самый лучший сон, — пробормотал тихо.
Я проснулась словно от толчка. Спросонья долго не могла сообразить, где нахожусь. Незнакомая комната была большой и темной, в углу горел слабый ночник под абажуром. Кровать показалась огромной, с черными столбами по углам. У высокого окна, тускло подсвеченного уличными фонарями, стоял Мелёшин, и, засунув руки в карманы брюк, глядел на улицу.
Почувствовав мой взгляд, он повернул голову. Всмотревшись, медленно подошел и сел на краю кровати.
— Тебе лучше? — спросил, поглаживая мою ладонь.
На этот раз получилось увереннее сжать его пальцы. Мэл мягко улыбнулся и поцеловал руку.
— Видишь меня?
Повторное пожатие подтвердило ответ на вопрос.
— Отлично! — воскликнул он с облегчением. — Глазки не болят?
Я моргнула пару раз.
— Пить, — прошелестела неслышно.
— Что? — Мэл наклонился ближе, и мои губы повторили беззвучную просьбу.
— Пока нельзя, — пояснил он сочувственно. — Потерпи, Эвочка, до утра.
И я снова уснула, убаюканная нежными поглаживаниями.
* * *Никогда не любила сны, особенно незваные и неприятные. Ах, если бы разрешалось заказывать цветные розово-пушистые сновидения, например, чтобы кататься всю ночь на аттракционах и есть мороженое вагонами!
Этой ночью я была не против увидеть один из красочных радостных снов. Но увы, после физических и душевных потрясений меня обычно навещали сновидения, полные воспоминаний, и оставляли наутро терпкую оскомину в памяти и в сердце.
