Максим Далин - Моя Святая Земля
Кирилл со смешком двинул его локтем в бок:
- Для вассала ты не слишком почтителен.
- Почтительные у тебя уже были и ещё будут, - парировал Сэдрик. - Не засыпай на ходу. Идти далеко, а ночевать в лесу нам с тобой не улыбается.
Кирилл ускорил шаги - Сэдрик был прав.
III
Принцесса Джинера смотрела на чёрный лес по сторонам дороги и размышляла, почему же в этом году такая странная зима?
Ей казалось, что это похоже на предзнаменование. Впрочем, и без знаков свыше всё ясно.
Белый шпиц Джинеры спал у неё на коленях. Время от времени он поднимал голову и широко зевал, скрутив язык колечком - но тут же засыпал снова. Его укачало. Свита Джинеры решила, что нет смысла ставить кортеж на колёса - никто не знает, не попадёт ли он в снежную бурю, не добравшись до столицы Святой Земли - поэтому свита ехала в носилках. Каждые носилки несла четвёрка лошадей, так были не страшны снежные заносы, но укачивало, как на море. Ровенна, няня Джинеры, опустила кожаную заслонку рядом с печной трубой, пытаясь сделать воздух в носилках посвежее, но лицо её всё равно имело явственный зеленоватый оттенок - бедняжку мутило.
Сама Джинера спокойно относилась к качке, быть может, потому что обожала качели, катание на лодке под парусом и верховую езду. Она могла бы наслаждаться путешествием - в конце концов, принцесса должна наслаждаться свадебным путешествием! - но наслаждения никак не получилось.
Джинере было страшно и тоскливо. Принцесса, исполняющая давнюю мечту королевского дома Златолесья - помолвленная с государем Святой Земли - накручивала на палец упругий золотой завиток, которым кончалась её коса, и думала, что королевой становятся не для того, чтобы быть счастливой.
И это очень странно звучало: королевой Святой Земли тоже становятся не для того, чтобы быть счастливой. Где же искать счастья, если не здесь, казалось бы?
Джинера отлично знала историю королевского дома Сердца Мира и Святой Розы. Величайшая держава Севера. Здесь, неподалёку от столицы, в Серебряном Чертоге, проживал Иерарх Святого Ордена, голос и око Господа на земле. Здесь, в древнем храме при королевском дворце, пятьсот лет назад был явлен пресветлый лик Творца, здесь творились благие чудеса - и союз каждой новой королевской четы благословлял лично Создатель. Златолесье, маленькая страна на западе, издавна было Святой Земле торговым партнёром и военным союзником; впрочем, государи Святой Земли в стародавние времена по обету не вели завоевательных войн. Легенда гласит, что государи Светломорья и Белых Холмов триста лет назад сами принесли королю Святой Земли, Рэдерику Справедливому, вассальную клятву.
Рыжий Горард, предок Джинеры, не преклонил колена, но заключил с Рэдериком товарищеский союз - и вместе с ним прогнал за реку Серая Лента захватчиков с востока. По преданию, Горард обещал в жёны сыну Рэдерика свою дочь, которой тогда ещё не исполнилось и трёх лет, но рок судил иначе. Девочка, не став девицей, умерла от кори, Златолесье оделось в траур - и с тех пор брак с государем Святой Земли оставался для женщин из рода златолесских правителей недостижимой мечтой.
С тех пор утекло много воды.
Тёплое сияние Святой Земли с годами поугасло. Иерархи Святого Ордена, сменяя друг друга, не всегда оказывались благими подвижниками - и о них шёпотом рассказывали довольно грязные истории. Короли Святой Земли, позабыв древние обеты, отправлялись в завоевательные походы. При дворе Сердца Мира и Святой Розы порой случались такие же скандалы, что и в домах простых смертных. Но кружева, олово, шали из тончайшей плетёной шерсти и удивительное цветное стекло, производимые в Златолесье, по-прежнему продавались на Святой Земле, а в обмен на всё это добро шли тёмный солод, пенька и лён, знаменитые освящённые и честные зеркала Святой Земли, а кроме того - часы, подобных которым не находилось во всём мире: от громадных, для городских зданий, до крохотных, умещающихся на полке над камином. И мир между Златолесьем и Святой Землёй был нерушим.
До поры.
К тому моменту, как государыня Златолесская, королева Гелена, родила второе дитя, женского пола, наречённое Джинерой, политика Святой Земли сильно изменилась. При дворе в Златолесье шептались, что государь Святой Земли, благородный Эральд, не просто разбился, упав с коня на охоте - а был убит собственным братом. Братоубийство где-то рядом с нерукотворным ликом Господа казалось неслыханным злодеянием; никто всерьёз в это не верил.
Однако, Бриан, принц-регент, делал что-то такое, из-за чего на границах становилось всё неуютнее, а златолесские купцы всё неохотнее отправлялись торговать в прежде весёлую святую столицу - пошлины на привозной товар росли, как на дрожжах.
К тому времени, как Джинеру, принцессу Златолесскую, её старший брат, принц Джанор, перестал прилюдно называть Белочкой, на границах появились банды вооружённых людей, организованных слишком хорошо для обычных лесных разбойников. Купцы из Златолесья зареклись соваться не то, что в столицу Святой Земли - а даже на приграничные земли; говорили, что юный король Святой Земли заберёт себе две трети прибыли в виде пошлин, даже если разбойники не возьмут товары даром.
И вот принцесса Джинера выросла; предполагалось, что её удел - монашеская келья или, в сомнительном случае, брак с кем-нибудь из окрестных герцогов, правителей соседних земель; она равным образом спокойно относилась и к тому, и к другому варианту. Но при дворе государя Златолесского появилось неожиданное посольство.
Государь Святой Земли вдруг снизошёл до принцессы из государства, с которым рассыпались отношения.
Камергер дома Сердца Мира и Святой Розы, барон Кайл, молодой, толстый и наглый человек, явившись в Солнечный Дом, сообщил королю Златолесья, что государь Святой Земли желает взять в жёны принцессу Джинеру, известную красотой и добродетелями, а в качестве приданного рассчитывает на Оловянный Бор, ни много и ни мало.
Кервин, отец Джинеры, не отличался крутым нравом, но и он не выставил наглеца за ворота только из уважения к доблестным и добродетельным предкам по обеим родословным линиям - он всего лишь отказался. Джанор слушал, держа руку на эфесе.
Камергер должен был свернуть посольство, но даже не подумал. Джинера, от которой никогда ничего не скрывали, слушала, стоя за гобеленом, как чужак, слишком молодой, чтобы быть опытным, и слишком наглый, чтобы не быть выскочкой и плебеем во дворянстве, усмехаясь, сказал, что будущий союз заочно благословил сам Иерарх. Ведь прекрасный государь не хочет ссориться со Святым Орденом?
Король Кервин, едва вместивший в разум, что ему угрожают в глаза, потрясённый, осторожно сказал, что не уверен в истинности сказанного. Камергер подал письмо с печатями в виде Ока Господня.
