Дарья Афанасьева - Дом дураков
— Из твоего погреба, — я махнул рукой Успелу, — как и все остальное.
— У меня в погребе есть скумбрия?! — адепт пораженно оглядел царящее на столе изобилие.
— У тебя в погребе нет разве что маринованного беся. Хотя мы до конца погреба не добрались, так что кто знает…
— О! — Паук прислушался. — У нас гости.
Адепт спешно покинул кухню, прихватив, впрочем, со стола блюдо с колбасками.
— Как он узнал? — Успел крутил в руках ложку, раздумывая, видимо, стоит ли ее мыть, или хозяин вернется доедать рагу.
— Это его дом, — я пожал плечами. — Кроме того, вестник по прибытии подает адресату сигнал. Ты разве не знал?
Кемет покачал головой.
— У нас по старинке пользуются воронами, голубями и пчелами. Я впервые увидел вестника только в Столице. — Он со вздохом сунул ложку в таз с водой.
— Здешние вестники сильно отличаются от столичных… — намечающуюся лекцию о местной фауне и флоре прервал голос Паука, звавший нас в гостиную.
Мы нашли адепта сидящим в мягком кресле и со свитком в руке. Лицо у Паука было мрачное, и свиток, постоянно норовивший свернуться в трубочку, настроения моего друга совершенно не улучшал. Капсула от свитка лежала тут же, на журнальном столике. Я даже различил следы зубов на пробке. Вестник, похожий на нетопыря, уже расположился на каминной полке, сложил крылышки и начал покрываться корочкой, которая в скором времени должна была превратиться в твердую скорлупу.
— Фаулор, — Паук поднял на меня встревоженный взгляд. — Боюсь, ваша поездка в форт отменяется. Я получил письмо от коменданта. Его сотня вчера вечером прибыла в ту самую деревушку, где мы должны были встретиться с акши. Местные жаловались, что какая-то нечисть нападает на скот и людей. Комендант, как и я, считал, что там орудует ходячий мертвец или, в худшем случае, зомби, но мы ошибались. Ночью эта тварь нагло явилась в деревню. Что это было, никто понять не успел, но оно убило несколько человек, в том числе одного из некромантов. Там нужна моя помощь. Ты можешь не ехать — я разберусь на месте и пришлю тебе вестника, когда станет безопасно.
Я задумался. Сотня коменданта состояла из новобранцев, так что столь значительные потери ни о чем не говорили, но если напавшее на деревню существо не смогли даже рассмотреть, оно было слишком шустрым для умертвия. Отправлять Паука в деревню одного было опасно: неизвестная тварь могла и не относиться к детям Смерти — он мог погибнуть или пострадать, а без проводника Лисьи Курганы нам не пересечь. Оставалось решить, что делать с молодежью: оставить их здесь, или взять с собой. С одной стороны, взяв их в деревню, я подставлял их под когти, вполне вероятно, крайне опасного зверя. С другой — оставлять их без присмотра было страшно. Если бы Горилике приспичило погулять по городу, Успел не сумел бы ее остановить, а найти в Спокойном неприятностей на свою голову — минутное дело. Кроме того, я не сильно верил в успех затеи с поддельной принцессой. Как бы не была жрица Неройды похожа на принцессу, даже несмотря на амулет, копирующий ауру, ее в любой момент могли разоблачить, и тогда весть о том, что Горилика вовсе не в Маройе, облетит Шаторан быстрее вестника. Стараниями Ираз, каждая собака в Столице знала, что я спешно вывозил из страны не то дочь, не то любовницу. Это была совершенно естественная и весьма уважительная причина моего скорого отъезда из Шаторана — все понимали: наследница трона не потерпит соперницу ни в сердце, ни в постели. Но с разоблачением поддельной принцессы обман становился очевиден, и тогда по нашему следу ринется один известный лекарь. В подобных условиях оставлять девушку одну было опасно. Я решительно кивнул:
— Мы едем с тобой.
Когда Паук сказал, что лошади уже готовы, я как-то упустил одно из значений этого слова. Они были мертвы. И судя по потертостям на шкуре, довольно давно. Впрочем, чего ожидать от адепта Смерти? Живые лошади не подошли бы к его дому и на бросок копья — оставалось довольствоваться тем, что было.
— А они поедут? — Горилика с сомнением ткнула пальцем в бок ближайшей неподвижной туши.
— Непременно! — Паук взлетел в седло, стараясь поразить девушку своей ловкостью.
Горилика фыркнула и через миг оказалась в седле — ей даже не потребовалось стремя. Успел этот круг проиграл. Кеметы не разводили верховых животных, так что он вскарабкался на лошадь с трудом. Пожалуй, ему стоило порадоваться, что перед ним не живое существо — на неподвижное чучело усесться куда как легче. Меня, признаться, эта статичность несколько напрягала, но все же в седле я держался достаточно уверенно. Паук щелкнул пальцами, и лошади вынесли нас из конюшни. Теперь пешеходы шарахались уже от нас.
Дорогу до пункта назначения подробно описывать не стоит. Лошади галопом неслись через фруктовые сады, ветер свистел в ушах. Разговаривать было невозможно, любоваться красотами пейзажа тоже: они слились в единую буро-зеленую с вкраплениями желтого, красного и лилового полосу. Единственное, что меня всерьез занимало, так это состояние Успела. Ему досталось рыцарское седло, подпиравшее спину и закрывавшее живот. С одной стороны, только эти две пластины удерживали парня в седле, но с другой — каким бы здоровяком он ни был, седло предназначалось для рыцаря в полном доспехе, так что кемета болтало между задней и передней пластиной, будто язык в колоколе. Лицо Успела приобрело отчетливый зеленый оттенок с полосами от хлеставших по лицу веток, глаза выпучились и покраснели, но руки вцепились в переднюю пластину мертвой хваткой. Что с ним будет по приезде, страшно было и подумать.
Горилика и Паук, напротив, получали от бешеной скачки удовольствие. Глядя на девушку, снова замотанную в покрывало, я в который раз убеждался в том, что принцессу воспитывали совершенно не по правилам.
Широкие ворота, обитые полосами из святого сплава, появились перед нами совершенно неожиданно. Паук щелкнул пальцами, и Успел в последний раз приложился животом о седло.
— Как она хоть называется? — спросил я, оглядывая высокую изгородь, утыканную шипами из того же сплава.
— Черепушка, — Паук кивнул на ворота и в самом деле украшенные черепом вурдалака. — Он у местных вроде талисмана.
— Как бы не этот самый талисман к ним в гости шастал…
Тем временем нас заметили с надвратной вышки, и ворота начали медленно открываться. Паук снова щелкнул пальцами, и мы неспешно въехали в деревню. Черепушка стояла в стороне от основных путей, ведущих к холмам. Надеяться здесь было не на кого, так что деревня, хоть и не велика размером, была готова к нападению любой нечисти. Местные жители привыкли собственными силами отбиваться от таких гостей, что у столичного жителя вызвали бы остановку сердца одним своим видом, но сейчас я видел на их лицах страх: вчера ночью в их деревню пришло нечто доселе им неизвестное. Среди местных жителей попадались и ребята, одетые в военный доспех. Совсем молодые парни, едва научившиеся держать в руках меч. Недалеко от ворот паслись коренастые жеребцы, принадлежащие, несомненно, форту. Над Часовней Всех Богов вился дымок — жрец приносил жертвы, надеясь выпросить помощи свыше.
