Александр Егоров - Повелитель Ижоры
Вспомнив об этом, Фил вдруг задумался.
Случайностей было слишком много. Некоторые вовсе не вписывались в привычную картину мира (бог знает с чего у Фила в голове возникли эти слова). Совпадения отдавали мистикой. Чего стоит хотя бы шоколадка с Аленушкой, да и сама эта Аленушка, по-хулигански стриженная и в бейсболке? И если уж говорить о хулиганах… расследование не удалось довести до конца, потому что к Ингвару с докладом явился сотник Корби. Доложив, что гости размещены на ночлег и дозоры расставлены, он с достоинством удалился. Но мысль не вернулась: еще с минуту Фил с неудовольствием представлял, как этот самый Корби, а может, и еще какой-нибудь красавец-дружинник ведет Ленку до самых дверей спальни.
Тогда, заметив это, Ингвар только рассмеялся ему в лицо.
Фил скрипнул зубами. Поднялся с постели, распахнул пластиковую раму окна и уселся на подоконник, обхватив руками коленки.
Молочный сумрак ночи успокоил его. Стрекотали невидимые сверчки, где-то на валу переговаривались дозорные – казалось, совсем рядом, – а в окне напротив горела свечка.
Ленка не откликнулась, когда он постучался в ее дверь. Два часа назад. А что бы он сделал, если бы она открыла?
Он глубоко вздохнул. Пожалел, что не взял с собой сигареты: герои фильмов в таких ситуациях задумчиво закуривали. А потом что-нибудь происходило.
Кто-то легонько и бесшумно повернул дверную ручку.
– Ник? Ты, что ли? – окликнул Фил.
Замок щелкнул. У ночного гостя был свой ключ.
– Потуши свечку. Дозор с улицы увидит, – шепнула Диана, запирая за собой дверь.
Филипп соскочил с подоконника как был, в одних белых штанах-бриджах. Он не верил глазам: Динка надела для него то самое изумительное японское платье, в каком он когда-то видел ее в «4Dimension», и даже ее аромат остался прежним – горячим, цветочным, слишком ярким для этой северной глуши, да еще за тысячу лет до наших дней.
– Мне вдруг захотелось… тебя увидеть, мой ярл, – медленно проговорила Диана.
«А как же…» – подумал Фил.
Но Ленка никогда не называла его «мой ярл». И никогда не стояла так близко к нему. «Ярл – владетель своей земли», – вспомнилась старая книжка.
Тот, кто всем владеет.
– Почему ты не погасишь свечку? – спросила она, облизывая губы.
– Не хочу, – сказал он. И вдруг понял, что между ними нет ничего, кроме тонкого шелка кимоно, который вполне можно сорвать, сжать в кулаке и забросить в угол. И не только можно, но и нужно, и даже очень требуется прямо сейчас.
Так он и сделал.
«Интересно, здесь это считается? – пронеслось напоследок в его голове. – Или надо обязательно в реале?»
* * *Никогда со мной не случалось ничего подобного. Глупо я сказал: это понятно, что не случалось. Даже и близко не бывало. Все, чем я мог похвастать до сих пор, это пара поцелуев в коридоре на чьих-то днях рождения, поцелуев, переходящих во что-то большее, но так и не перешедших. А про темный зал я, кажется, уже говорил.
У визионеров,– уверял меня кто-то, Славик, что ли? – вообще все происходит заторможенно, не как у нормальных людей, а все потому, что графика нарисована лучше реала, и в реале у некоторых вообще ничего не получается.
Врал он, гад. Если только вчера был реал, а за это я ручаюсь, то все получилось как нельзя лучше. Я за себя говорю, конечно. Хотя я уверен, что Динке тоже понравилось.
Да, конечно, она была куда опытнее меня, то есть – неизвестно, во сколько раз опытнее, потому что на ноль делить нельзя. Только я довольно быстро понял, что учиться тут особо и нечему, а надо только уметь пользоваться тем, что в тебе и так есть. И когда она поняла, что я это понял, вот тут-то и началась настоящая… новая история.
Какая там графическая модель!
Вот занятно: все, к чему я готовился столько лет, совершенно не пригодилось, и приготовленные слова оказались ненужными, да и вообще все слова забылись на первой же минуте, будто кто-то отключил звук на спикере, да и картинку тоже. Остались только прикосновения. Это было неожиданно. Никто и никогда не хотел получить так много от моих рук, плеч, груди, от всего остального: я-то по глупости считал, что ей нужно только… оказалось, это не совсем так. Поначалу меня всего трясло, как от холода, и даже удивительно, как она этого не заметила. Но потом стало жарко. Теперь и я точно знал, что мне надо (говорю, я как-то быстро всему научился),– и когда все кончилось в первый раз, я отчего-то одновременно с этим подумал: наконец-то я знаю все, и теперь точно знаю, что счастье в этой жизни вообще недостижимо – ни кровью, ни потом, ни слезами… И хорошо еще, что, поняв это впервые, я никогда не перестану искать продолжения.
* * *Филиппа разбудил гудок. Окно было приоткрыто, поэтому ворчание автомобильных моторов казалось частью сна: а во сне он управлял мощным черным джипом-«конкистадором» (хорошо, что Фил не читал ни Фрейда, ни Юнга).
Автомобильным гудкам посреди древней Ижоры Фил нисколько не удивился. Еще вчера он заметил, что посреди главной деревенской улицы как-то очень явно выделяется проезженная колея, и даже со следами протекторов.
Ничего удивительного. Такая вот тысячелетняя реальность. Если бы ее создавал он сам, он бы тоже перетащил туда с десяток любимых машин – для себя и друзей. Да, себе бы он взял огромный джип – боевую машину из его сна. Как раз для него теперешнего.
Дым от дизельных моторов понемногу заползал в комнату. Фил откинул штору и посмотрел в окно.
На залитой солнцем улице он увидел уже одетого и почему-то печального Ника. Он прохаживался возле большого черного «лендровера» с открытым верхом – это был классический внедорожник, «дефендер», как в телерепортаже про африканское сафари. За рулем восседал незнакомый парень, а сзади – Ленка. Стриженая, в костюмчике в стиле «милитари» и в неизменной бейсболке, она не глядела на Филиппа.
А он все стоял у окна, не решаясь ее окликнуть.
Второй джип ждал поодаль. Рядом с водителем сидел суровый гвардеец Корби. Увидев Фила, он приветственно взмахнул рукой.
Ничего не оставалось, как собираться на выход.
Умывшись, он принялся искать свою одежду. Тут его ждали новые неожиданности: кроме его старых джинсов на стуле висели совершенно новые, из грубой пятнистой ткани, напоминавшей камуфляжные штаны десантника, кроме них – тонкая полотняная рубашка и жилетка из мягкой, отлично выделанной кожи, которая чертовски приятно пахла. Все это оказалось сшитым точно по мерке.
Оружия, впрочем, ему не подарили.
Застегнув ремень, Филипп глянул в зеркало и остался доволен.
Он вышел из дома. Пожал руку Нику. Тот вздохнул и отвел взгляд.
– Ты чего такой? – тихонько спросил Фил.
