Владимир Аренев - Время перемен
— Да, к сожалению. И к сожалению, я слишком поздно сообразил, что к чему. А ведь так просто было догадаться! — он с досадой ударяет ладонью по столешнице, стол дребезжит, мозги Журского дребезжат в ответ: «Просто? Может быть… Но нам, с сорокалетним-то опытом, увы, сложновато за вашими логическими выкладками угнаться. Ты б попонятней, старик, объяснял». Тот, будто мысли читать умеет: — Суть в том, что в нашем мире созвездия — не просто украшения в небе. От них напрямую зависят, если так можно выразиться, нити судеб. Я не силен в астрологии, но с основами этой науки знаком достаточно хорошо, чтобы попытаться изложить… Как Луна управляет приливами и отливами, так и другие небесные тела оказывают влияние на окружающую их реальность, в том числе и на то, что творится с нами. Все у нас, от рождения до смерти, связано с воздействием небесных тел. Понимаете, все!
— И когда «заплясали» ваши созвездия, они тем самым изменили ваш мир, — догадался Журский.
— Вот именно! А поскольку первоначальное их расположение было результатом мудрого провидения Создателя, то всякое изменение могло привести лишь к ухудшению.
— И привело?
— И привело… Изменения в нашем мире поначалу казались незначительными, но постепенно… Постепенно до меня начало доходить, что за всем этим стоит некая сила. Которая действует с вполне определенными целями.
— И что ж это за сила?
— Как выяснилось, довольно… необычная. Вряд ли я докопался бы до истоков, но он сам в конце концов выдал себя.
— Он?
— Да. Он называет себя Темным богом. Прежде, до того момента, как он впервые появился, мы даже не знали такого слова — «бог».
— Понимаю. Кроме Создателя, никаких сверхъестественных существ, сил, стихий и прочего у вас не было, так?
— Собственно, Создатель тоже не «сверхъестественное существо». Он более чем естественен, а кроме того, мы, Нерожденные, хорошо помним времена Зари Мира, когда Он еще был с нами, до того, как ушел. Теперь Он вернулся, сидит рядом с нами. — Старец улыбнулся Резниковичу. — Разве Ты — сверхъестественен?
Тот покачал головой:
— Не наблюдал за собой такого грешка.
— Мы немного отвлеклись, — напомнил Максим. — Значит, некто Темный бог… А почему вы решили, что он — причина всего происходящего? Знаете, иногда люди приписывают себе разные вещи, порой утверждают, что они — причина катастроф и прочих глобальностей. А все дело в извращенном стремлению к славе — и, разумеется, ничего общего с истинными причинами случившегося такие заявления не имеют.
— Именно, «люди», — подчеркнул Мэрком. — Вы правильно сказали. Ведь Темный бог не из нашего мира. Теперь я в этом окончательно убедился. У него ваш акцент, он одет подобно вам.
— Не хотелось бы вас разочаровывать, но не все мы, люди, способны менять рисунок созвездий. Далеко не все.
— Вполне допускаю. Но Темный бог — способен. И на многое другое тоже. Он доказал.
— Если можно, с этого места — поподробнее.
— Извольте. Доказательств предостаточно. Пожалуй, самое убедительное (и одно из самых трагических) — случай с драконами Ивла, нашего северного материка.
— Значит, здесь есть и драконы? — полувопросительно пробормотал Максим. — И что, они выдыхают пламя, кушают эльфов и собирают сокровища?
Старец удивленно уставился на него:
— С чего вы взяли?! Впрочем, сокровища они собирают, даже в большей степени не собирают, а несут в себе; но эти сокровища — мудрость Ниса, знания. И если дракон умирает, не оставив после себя ученика, часть мудрости уходит из мира. Кстати, именно поэтому драконы были изначально наделены невероятно сильной тягой к жизни — чтобы ни капля мудрости не покинула мир по нелепой случайности.
— Хвала Создателю, — облегченно вздохнул Журский. — Я-то, грешным делом, думал… Так что там за случай с драконами Ивла, связанный с Темным богом?
Мэрком сморгнул, видимо, чем-то здорово обескураженный, но вопросов задавать не стал:
— Случай страшный. Однажды в Эндоллон-Дотт-Вэндре, столице драконьей державы Эхрр-Ноом-Дил-Вубэка, в Зале Короля появилось чашеподобное углубление с большим многогранным кристаллом в центре. По внешнему кругу этой чаши была выжжена — черная на сером — следующая фраза: «Отныне ежегодно чаша сия будет наполняться кровью существ разумных, в противном же случае все вы умрете». Как я уже говорил, в драконах изначально заложена сильнейшая тяга к жизни, поэтому ничто не могло вызвать в них такого дикого, бесконтрольного ужаса, как угроза скорой смерти. Тем более, что одновременно с появлением чаши в Зале Короля, всем драконам державы приснился один и тот же сон — сон о рождении Камня (так назывался кристалл) и о наложении на всех их заклятия, суть которого и была изложена в той фразе. Ну а чуть позже в Зал явился и сам Темный бог, который лишь подтвердил, что отныне все они, драконы Эхрр-Ноом-Дил-Вубэка, обязаны выполнять условия либо умереть.
— И они согласились?
— Да. Но вместе с тем начали искать способ избавиться от власти Темного бога. Такой способ они отыскали — и хоть дорогой ценой, но все-таки, я считаю, победилиnote 9.
— Откуда вам известно обо всем этом?
— Это отдельная история. Я получил письмо без обратного адреса, ну а тот, кто обращался ко мне, называл себя «доброжелателем». В письме он изложил всю эту историю, добавив от себя, что услышал ее от существа, которому доверяет, но имени которого (как и своего имени) раскрыть не может. Разумеется, я проверил, как мог, то, о чем пишет мой «доброжелатель». Все сходится, увы.
— Но ведь это не единственное доказательство существования вашего Темного бога?
— Вы правы, есть и другие. Во-первых, Прэггэ Мстительная, правительница горных гномов с того же Северного, видела его, и не раз. Во-вторых, в последнее время по всему Нису (но в основном — опять-таки в Ивле) расплодилось несметное количество тварей, о которых в Книге Творения ничего не сказано… — Он запнулся, задумчиво постучал пальцами по столешнице, потом извинился за паузу и продолжал. Журский, которого так и подмывало поинтересоваться, слышал ли старик что-нибудь о такой штуковине, как «эволюция», все же сдержался. — Твари эти и внешне, и нравом своим словно опровергают всякие законы природы, они будто выпрыгнули из чьих-то кошмаров. Они — явно порождения Темного бога. Есть подозрение, что некоторые из них даже разумны.
— А что насчет Топи, о которой упоминал Элаторх?
— Топью ее назвали мы, и это на самом деле болотистый участок суши, хотя такая характеристика не слишком точна. Когда говорят «участок суши», то подразумевают, что этот участок — просто кусок земли. Топь же… как бы невероятным вам это ни показалось, Топь — живая. Во-первых, она растет. Во-вторых, видоизменяется — и видоизменяет тех существ, которые туда попадают. А также порождает новых, своих, которых раньше в Нисе не существовало.
