Владимир Аренев - Время перемен
— В общем, давайте на самом деле отправимся в твою башню, — подал голос Резникович. Потом, когда эльфы не видели, ткнул приятеля в бок локтем и прошипел: — Ну ты и зануда! Перестань наконец умничать и не сбивай их с толку, ладно?
— Слушаю и повинуюсь, о Создатель!
2Поскольку в седле мог поместиться только один, а никто не хотел воспользоваться этим единственным местом, на Гуна погрузили сумки. Невероятно довольный таким поворотом событий, он совсем отбился от рук и начал вести себя по-хамски: шагал вразвалочку, надолго задерживался, чтобы отщипнуть приглянувшийся пучок листьев, и абсолютно не реагировал на команды. Примерно с таким же царским пренебрежением относился он и к Журскому, который, будучи все-таки биологом, крутился вокруг парайезавра, осматривая животное, — только что на четвереньки не вставал да в рот ему не заглядывал. Денис мысленно порадовался этому: Макс, оказавшись в нестандартной ситуации, распереживался и пытался скрыть неуверенность за наигранной бравадой и своими едкими шуточками. Получалось у него, кстати, неплохо, и это, наверное, лучше, чем обалдело, как Резникович, хлопать глазами и не знать, что сказать и как поступить; лучше — вот только своим поведением Макс успел уже настроить против себя Элаторха и «зацепить» Мэркома. А Мэрком — эльф мудрый и наблюдательный, хоть и повел себя странно. Очень скоро он догадается, что ничего особенного в двух пришельцах, за которыми старик посылал принца, нет, — и тогда…
«А что, собственно, тогда, — чуть раздраженно спросил себя Денис. — Я же не собираюсь никого обманывать. И строить из себя супермена мне ни к чему». Однако слова друга про «ответственность перед теми, кого создал», видно, сильно запали в душу. Да и разобраться еще нужно, в чем тут беда. Не исключено, что они с Максом даже смогут как-то помочь.
Резникович украдкой огляделся по сторонам, в очередной раз повторяя себе: это не сон, я на самом деле попал в свой собственный мир! Доказательств — больше чем предостаточно! По сути, подумал он со смешком, единственными элементами, не являющимися доказательствами, были сам Денис да еще Журский. Остальное: лес, парайезавр, эльфы, — в точности соответствовало грезам тогдашнего Дениски. Причем не просто один в один, они даже изменились немного, сообразно с тем временем, которое миновало с прошлого раза. И хоть разум до сих пор отказывался верить в подобные чудеса, Резникович пообещал себе пусть на время, но перестать сомневаться и переключиться на более важные дела. Представить себе, что это такая игра, и принять ее правила.
Лес понемногу сходил на нет, отступал и поддавался «культурному» воздействию. Вместо хаотично расположенных деревьев и кустов, дорогу теперь обрамлял стройный ряд зеленых насаждений, о которых явно заботились строгие садовники. Вскоре ничто уже не закрывало горизонт — и путникам стала видна невысокая башня, скорее не башня даже, а стройный особняк, разросшийся не вширь, а ввысь. Издалека сложно было что-то утверждать, но выглядел он так, словно жили в нем редко, от случая к случаю. О том же свидетельствовали окна башни — свет горел лишь в тех, что находились на первом этаже и скорее всего принадлежали прислуге.
— Я здесь иногда поселяюсь на несколько недель, — подтвердил Мэрком догадки Дениса. — Некоторые эксперименты требуют особых условий, в частности, повышенной аккуратности и сосредоточенности. В городе, в моей «рабочей» башне не всегда удается добиться подобных условий. И потом, кое-какие опыты даже в случае соблюдения всех условий чересчур опасны, чтобы проводить их в населенных местах. Однако не беспокойтесь, за последние полгода я навел тут порядок, так что неудобств вы испытывать не будете.
— Вы намерены надолго поселить нас здесь? — оторвался наконец от парайезавра Журский.
— Видите ли, мы ждали возвращения Создателя около семьсот семидесяти лет.
— Максим вежливо поднял бровь, выражая уважение к подобной терпеливости. — Вряд ли найдется в Нисе хоть один эльф, который не захотел бы воочию убедиться в том, что Создатель вернулся. Я уже не говорю о представителях других рас. Разумеется, желание это вполне объяснимое, и нам следует уважать подобное стремление. Однако вместе с тем сие может принести вам массу неудобств самого обыденного характера.
— Представляю, — кивнул Журский.
— Поэтому, мне кажется, на первое время вам следовало бы пожить здесь — рядом со столицей и вместе с тем за чертой города.
— Вполне разумно звучит. Вас, похоже, не зря называют мудрецом.
Мэрком чинно поклонился.
— Кроме того, — продолжал он, — в башне приготовлены не только комнаты для вас, но и кое-что, что поможет вам сориентироваться в происходящем. Дело в том, что даже не все мои соплеменники верят в неординарность нынешних событий… более того, некоторые даже не верят, что вообще происходит что-либо из ряда вон выходящее. Хотя отдельные факты, как мне кажется, способны убедить самого заядлого скептика.
— Топь, — глухо произнес Элаторх. Кажется, это было продолжением некоего спора, случившегося между ним и учителем.
— Да, и Топь в том числе, — согласился тот. — Она за время твоего отсутствия значительно увеличилась. И продолжает расти. Если так будет продолжаться и дальше, не исключено, что скоро она доберется до стен Бурина.
— То есть, до этих краев, — уточнил Журский, внимательно прислушивавшийся к разговору.
— Да.
Максим со значением посмотрел на Резниковича, а потом взглядом указал ему назад, туда, откуда они пришли. Писатель только гневно сверкнул глазами.
— Но Топь — не единственное доказательство чужеродного вмешательства в наше мироздание, — признался Мэрком. — И, возможно, не самое страшное.
Закончить он не успел — как и полагается, на самом интересном месте пришлось прерваться, так как они уже были во дворе башни и навстречу бежали слуги.
Да и, кстати, Резникович сильно сомневался, что так сильно хочет услышать продолжение.
3Похоже, о них уже знали. Как ни старался местный Мерлин-мудрец (Журский окрестил так про себя Мэркома; а что, даже имена созвучны), информация успела просочиться. Во всяком случае, слуги взирали на обоих гостей блестящими глазами и со значением перешептывались. Максим с горькой иронией подумал, что Резниковичу легче привыкать к такой ситуации, ему ведь не впервой находится среди толпы почитателей, жаждавших если не автографа, то хотя бы взгляда со стороны предмета своего обожания. Хотя вряд ли господину писателю это так уж нравится — быть в центре внимания. Сейчас — точно не нравится.
Резникович смущенно кашлял в кулак, дерганно глядел по сторонам, делая вид, что не замечает, как на него смотрят. И с преувеличенной заинтересованностью слушал Мэркома.
