Алексей Игнатушин - Железная скорлупа
— Все, давай затычку!
— Извольте, — сказал Ронве с гнусным смешком. Резким движением вбил в сайда суковатую палку, и тот впервые вскрикнул.
Юрином обернулся, и Астарот принял вежливый поклон.
— Благодарю, сир, что сняли оцепенение с выродка.
— Развлекайтесь, — буркнул герцог Преисподней милостиво.
Рыцарь жутко закричал, тело приподняло от земли на два локтя. Хапхан положил на спину несчастному ладонь, а Ронве с хрустом вогнал пленному в рот брусок дерева.
— Отпускай!
Хапхан убрал руку, и троица бесов заплясала под тенью парящего рыцаря. Безобразно раздутое тело взлетало все выше и выше, пока не взошло над верхушками деревьев уродливым солнцем.
Хапхан выразил недовольство:
— Э, нет! Так не пойдет.
Воздух заклокотал в его пасти. Раздутый рыцарь дрогнул, втягиваемый воздух опустил его ниже, и пленник поплыл над землей на высоте в два человеческих роста. Хапхан пожевал губами, в глазах мелькнула жестокая искорка — втянутый воздух с ревом вырвался. Рыцаря понесло на деревья, его прекрасные глаза вылезли из орбит.
Острый сук с хрустом пропорол плоть, оглушительно хлопнуло, и стволы покраснели, по земле зашлепали внутренности, на ветвях повисли сизые ленты кишок. Троица бесов надрывалась от смеха.
«Я сплю, — подумал Инконню с облегчением. — Ну, конечно, сплю. Лежу в чумном бреду, а воспаленное сознание рисует страшные картины».
Тошнотворный ужас рассеялся, волна облегчения омыла больное тело, и рыцарь счастливо рассмеялся.
— Сир, кто это? — вскричал Юрином обеспокоенно, влажно блестнув точеными зубы.
Астарот внимательно посмотрел на сгорбленного рыцаря, вяло улыбнулся.
— Приведите гостя, — сказал сухо.
Ронве забил по воздуху раздвоенным хвостом: Инконню опомниться не успел, как Юрином его поволок, а Ронве помогал пинками.
— На колени, хлыщ! — рявкнул Хапхан, тыча в шлем грязными мехами.
Инконню застонал от ярости, облик герцога Преисподней расплывался перед глазами. Ронве гибким хвостом оплел ноги человека и рывком поставил на колени. Рыцарь зарычал, с невероятным усилием поднялся, опираясь на меч.
— Глянь-ка-сь! — удивился Хапхан, вдувая в смотровую щель затхлый воздух. — Крепкий экземпляр.
Бесы закивали, зацокали языками.
— Не трогайте вассала врага, — сказал Астарот спокойно. — Ему и так осталось мало, чума сожрет до заката.
— Чума? Фу! — вскричал Ронве брезгливо. Бесы отскочили от рыцаря.
— Сир, — кашлянул Ронве деликатно, — до рассвета немного. Не пора ли возвращаться в пенаты, предварительно проявить неподобающее милосердие — и умертвить очумелого?
Бесы поддержали коллегу кивками, но Астарот спросил с холодным любопытством:
— Не хотите помучить смертного? В моих силах вернуть его здоровье.
Хапхан фыркнул:
— Герцог Астарот, какой смысл возвращать, а потом тут же забирать здоровье? Так мы оправдаем представления глупых крестьян о тупости подданных Принца Тьмы.
Ронве добавил:
— Да и на свету я себя чувствую так, будто Иисус покарал.
Астарот рассмеялся:
— Что ж, будь по-вашему… Спрошу смертного червя кое о чем.
В душе рыцаря вскипело, он прохрипел:
— Спрашивай, червь бессмертный.
Бесы загудели осуждающе: Хапхан приблизил кузнечные меха к шлему, с клыков Юринома капала слюна.
Астарот вскинул руку, обвитую черной лентой змеи.
— Ну, ну, спокойнее, дадим ему перед смертью покуражиться. Ты кого-то ищешь, вассал врага?
Инконню ответил злобно:
— Не твое дело, сеятель зла.
Астарот рассмеялся. Бесы встали за спиной рыцаря, тянули к нему когтистые лапы.
— Да будет тебе известно, зло — не живая и одушевленная сущность, а состояние души, происходящее через отпадение от добра. Посему не ищи зла вовне, не думай, что есть первородная злая природа, пусть каждый признает себя виновником собственного злонравия.
— Браво, сир! — заорал Ронве. Рыцарь болезненно дернулся, пальцем бессильно почесал шлем возле уха.
Слова показались смутно знакомыми, но болезненное состояние помешало вспомнить. Астарот продолжил:
— Сломлю лед недоверия. Быть может, судьба одной златовласой девы вам небезразлична?
Инконню вздрогнул, сознание ослепило горячим разрядом. Бесы гнусно захихикали.
— Леди Хелия! — вскричал рыцарь. — Где она, что с ней?
— Ага, понятно откуда в паршивом лесу невеста Христова! — воскликнул Хапхан.
Ронве спросил его насмешливо:
— Жалеешь, что не отбил у этих ублюдков и не позабавился?
— А, ерунда! — отмахнулся раздуватель пламени ада. — Если уж кувыркаться, то с тещей Господа.
Юрином согласно зацокал: баба девы слаще, всем известно.
В Инконню закипал гнев, странная смесь злобы и болезненного жара вытравила страх.
— Ответьте, где она? — спросил хрипло. — Помогите.
Герцог Преисподней рассеянно взъерошил холку дрыхнущего зверя, а бесы залились истерическим хохотом.
— Помочь? — всхлипнул Юрином. — Человечек, неужто чума подарила тебе призму красоты? Какими ты нас видишь — прекрасными монашками?
— С глазами все в порядке, — огрызнулся рыцарь. — Я вижу уродов Преисподней.
— Давайте его сожрем, — предложил Ронве.
— Тихо, — вскинул руку Астарот. — Почему бы не помочь доблестному рыцарю? Ведь грех не в нашей природе, мы сподоблены воли и свободы. Ты — мытарь? — Тонким пальцем ткнул в Ронве. — Можешь сделаться евангелистом. Ты — богохульник (тычок в Юринома)? Можешь сделаться апостолом. Ты — разбойник?
— Само собой, — согласился Хапхан с гордостью.
— Можешь обрести рай. Нет такого греха, который бы не изглаживался покаянием, — закончив, герцог Преисподней рукой обвел поляну, усеянную трупами. — Тем более что этих убиенными Церковь не посчитает, нам осталось замолить оставшиеся грехи.
Ронве фыркнул:
— Сир, я в церкви плохо себя чувствую, хвост ломит. Как замолю грехи?
Инконню выдавил сухо:
— Где бы ни был, молись. Ты — храм Божий: не ищи места; нужно лишь душевное расположение.
Бесы разинули рты, во взглядах читалась глумливая насмешка. Астарот рассмеялся:
— Вижу, и вы кое-что помните из Иоанна Златоуста.
— Скажите, что с леди Хелией? — спросил рыцарь. Короткая судорога скрутила тело, меч вильнул в сторону, удерживая хозяина.
Астарот изрек задумчиво:
— Дьявол способен к добродетели, но еще не хочет следовать ей. Сказано Оригеном, весьма любопытным отцом-основателем Церкви. В молодости он себя оскопил, спустя годы понял, что совершил ошибку. Ха-ха! Ладно я, Создатель сотворил нас бесполыми, но для человека нет выше этой сладости, хотя вы почему-то усиленно это скрываете.
