Лорел Гамильтон - БОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОСТУПКИ
погладила мою руку и встала, чтобы посмотреть или помочь ему.
Мы все притворялись, что не было растущей толпы людей,
прижимающейся к окнам и двери. Я повернулась спиной к вспышкам за
стеклом и очень хотела обратно свои темные очки.
Молодой парень, который, скорее всего был старше меня на столетие,
подошел украдкой ближе к Дойлу и Холоду.
— Ты скрываешь заостренные уши?
Холоду потребовался мгновение, чтобы понять, что обращались к нему.
— Нет, — ответил он.
Парень пристально смотрел на него.
— Значит ты похож на чистокровного сидхе?
— Нет, — сказал Холод.
— Я знаю, что вы не все выглядите одинаково, — сказал парень.
— Я настолько же чистый сидхе, как и Дойл.
Я повернулась на табурете и добавила:
— Или я.
Молодой человек осмотрел нас одного за другим. И улыбнулся, довольный.
Кашляющий звук прочищения горла заставил меня повернуться, и я
увидела женщину с ребенком, который выглядел человеком. Женщина
присела в покачивающемся реверансе, моргая своими ястребиными
глазами. Мальчик начал было повторять ее движения, но она остановила.
— Нет, нет, Феликс, она принцесса фейри, не человеческая. Ты не должен
кланяться ей.
Мальчик нахмурился, пытаясь понять.
— Я — его нянька, — сказала она, как будто это что-то должно было объяснить.
— Няньки-фейри стали здесь весьма популярными.
— Я не знала, — сказала я.
Она широко улыбнулась.
Я никогда не оставила бы Феликса. Я с ним, с тех пор как ему
исполнилось три месяца, но я могу рекомендовать Вам несколько
других, кто сейчас не занят или хотят поменять работодателя.
Я еще не заглядывала так далеко вперед, но…
— У Вас есть визитка? — Спросила я.
Она улыбнулась и вытащила одну из кошелька. Она положила визитку
на столик и написала на ней что-то.
— Это мой домашний телефон, не стоит Вам ходить в агентство. Они не
смогут понять, что Вы нуждаетесь в гораздо большем, чем большинство
их клиентов.
Я взяла визитку и положила ее в маленький бумажник-браслет, это все,
что я носила с собой сегодня. Мы собирались устроить пикник на берегу,
и мне нужно было только удостоверение личности.
Матильда принесла мне маленькую тарелку с ростбифом, искусно
уложенным на ней.
— Я бы предложила что-нибудь к нему, но когда тебя ждет леди, никогда не
знаешь, что добавить.
Я улыбнулась ей.
— Это прекрасно. И простите.
— О, не волнуйся об этом. Я живу среди людей уже много столетий. Это
значит больше, чем слова благодарности, чтобы расположить этого
брауни, а, Харви? — Она рассмеялась над своей шуткой. Харви позади
прилавка выглядел и смущенным и довольным.
Ростбиф был нежным, и так правильно пожарен и нарезан, что это точно
было то, что я хотела. Даже немного соли было прекрасно. Я заметила, что
если я доверяла, то пища казалась удивительной на вкус. Я задалась
вопросом, было ли это символично.
Матильда придвинула стул, и няня, которую звали Агнес, тоже
придвинулась. Никто из нас не мог уйти. Мы были окружены прессой.
Репортеры и папарацци перед магазином навалились на окна и дверь.
Передние пытались отодвинуться, но на них слишком сильно давили
сзади.
Дойл и Холод остались стоять, следя за людьми снаружи. Молодой
человек тоже стоял с ними. Он, очевидно, любил быть среди парней, и
показывал свою татуировку на плече Дойлу и Холоду.
Матильда сказала Харви навести кофе. Я с удивлением поняла, что
впервые за многие недели я сидела среди женщин и не чувствовала себя
ни как принцесса, ни как детектив, ни как еще кто-то, кто несет
ответственность за всех, кто меня окружал. С нами из волшебной страны
пришли женщинам-сидхе, но все они были частью стражи принца. Они
провели столетия, служа моему отцу, Принцу Эссусу, и он относился к ним
дружелюбно, но настолько осторожно, насколько королева, его сестра,
была небрежна. Она рассматривала свою стражу, как свой гарем, как свои
игрушки, которых можно мучить, он же уважал своих стражей. У него
были возлюбленные среди них, но на такой секс не смотрели сверху вниз
среди фейри. Это было нормально.
Женщины-сражи отдали бы свои жизни, чтобы защищать меня, но они
должны были охранять принца, а в Неблагом дворе или в волшебной
стране больше не было принцев. Я убила последнего прежде, чем он мог
бы убить меня. Стражи не оплакивали потерянного принца. Он был
сексуальным садистом, как и его мать. Единственное, что нам пока
удалось скрывать от СМИ, было то, что очень много стражей, и мужчин и
