Джулия Джонс - Пещера Черного Льда
— Названый сын, — сказала она, сделав легкое, но всем заметное ударение на слове «названый», — я, как и мой покойный муж, редко выношу необдуманные суждения. Ты говорил хорошо и скромно и получил поддержку многих кланников, чей ранг выше твоего. — Рейна сделала паузу, дав собранию время вспомнить, что Мейс — всего лишь новик.
Впервые с тех пор, как вошел в зал, Райф почувствовал искру надежды. Никого в клане не уважали так, как Рейну Черный Град.
— Я верю, Мейс Черный Град, что ты человек сильный, — продолжала Рейна, — с сильной волей и сильной рукой, умеющий подчинять себе других. Я видела тебя на ристалище и знаю, что ты хорошо владеешь и топором, и длинным мечом. Ты ловок в обращении со словами, что присуще многим уроженцам клана Скарп, и я думаю, что ты и в военном деле будешь умен. С этими качествами ты и правда можешь стать превосходным вождем. Однако я вдова Дагро Черного Града, и чтить его — мой долг. Как его вдова я прошу не принимать никакого решения этой ночью.
Как только Рейна договорила и клан откликнулся на ее искренние слова, Райф услышал чьи-то бегущие шаги за дверью. Он возблагодарил про себя Рейну за ее мудрость, понимая, что ни один мужчина и ни одна женщина в клане не посмеет перечить ей в этом, и в этот миг двери Большого Очага распахнулись.
Кланник с раскрасневшимся на морозе лицом, с мокрыми глазами и носом, в заснеженном тулупе, ворвался в зал, чуть не упав впопыхах. Его волосы слиплись от пота, сапоги были в грязи. Он остановился, хватая ртом воздух, и Райф узнал в нем сына Вилла Хока, Брона, новика, взятого на год в клан Дхун.
Райфа охватило холодом, как будто Брон Хок принес его с собой извне. Желудок свело, и вороний клюв под кожаным кафтаном и шерстяной рубахой ожег кожу льдом.
Все собравшиеся замерли, ожидая, что скажет Брон. Мейс Черный Град, стоящий над грудой оружия своих сторонников, был забыт, равно как и Рейна, ступившая ногами на последний дар своего покойного мужа. Пятьсот пар глаз обратились к двери.
Брон Хок, откинув с лица светлые волосы, обвел взглядом зал и остановил его на Рейне и Шоре Гормалине позади нее.
— Клан Бладд взял дом Дхуна, — объявил он. — Пять ночей назад. Они убили триста дхунитов оружием, не проливающим крови.
Ропот потрясения и гнева пронесся по залу, и сведенный желудок Райфа тихонько разжался. Теперь уж никто не усомнится в рассказе Мейса о том, что произошло в лагере на Пустых Землях.
8
В СТАРОМ ЛЕСУ
— Поднимайся и надевай свой тулупчик. Ты поедешь со мной, — распорядилась Рейна Черный Град, стаскивая с Эффи одеяло.
Эффи заморгала. Свет лампы резал глаза, и ей не очень-то хотелось выходить из дома. Уж слишком холодно было там, снаружи. На болоте можно заблудиться, и тебя никогда не найдут.
— Не надо, Рейна, я не хочу...
— Нет уж, милая моя. Хочешь ты или не хочешь, а на воздух выйти надо — вон какая ты бледненькая, и я, Каменные Боги мне порукой, уж выведу тебя погулять. — Рейна дернула Эффи за ногу. — Вставай живенько. Поедем в Старый лес проверять мои капканы. Хочу обернуться туда и обратно, пока еще утро не кончилось.
Расхаживая по тесной каморке, где Эффи спала одна, Рейна взяла со стула аккуратно сложенную шерстяную кофту, сняла с крючка тулуп и собачьи рукавицы. Ее присутствие было для Эффи почти что приятно. Рейна не то что другие, которые только суетятся и поднимают шум и лезут не в свое дело. Летти Шенк всегда норовит раскидать камешки по всей комнате или стащить у Эффи амулет и надеть на себя. «Поглядите, — кричит она при этом Мог Вили и остальным, — каким самоцветом наделил меня ведун».
Эффи прикусила губу. Все над этим смеются, как будто отродясь ничего смешнее не слыхивали. Толпятся вокруг Летти и отнимают у нее амулет, чтобы самим поносить.
Хмурясь на Рейну, Эффи вылезла из ящика, в котором спала. Рейна хотела надеть на нее кофту и варежки, но Эффи предпочитала сделать это сама. Это вызвало у Рейны улыбку.
— На западной стороне Старого леса попадаются красивые камешки — знаешь, там, где место Хиссипа Глафа. Может, найдешь себя что-нибудь новенькое.
— Там только песчаник. Из которого круглый дом построен.
— Не знаю, не знаю, Эффи Севранс. Когда я была там в последний раз, под лисьим капканом что-то блестело, могу поклясться.
— Правда? — внезапно заинтересовалась Эффи. Она знала, что Рейна Черный Град не из тех, кто лжет, особенно если дело касается камней.
Рейна чмокнула ее в маковку.
— Да, только поторопись. Если ты сей же миг не наденешь тулуп и сапожки, я велю Длинноголовому посадить грибы у тебя на кровати. Право же, тут для них достаточно сыро. — Рейна передернулась. — Честное слово.
Эффи чуть не рассмеялась при мысли о грибах, растущих у нее на кровати, но ей не понравилось, как Рейна, прибавив огонь в своей смоляной лампе, оглядывает ее каморку. Чтобы отвлечь ее, Эффи сказала:
— Я не хочу спать с другими девочками. Ну пожалуйста. Анвин дала мне свою лучшую перину, и у меня почти всю ночь горит факел.
На лице у Рейны появилось беспокойство, от которого Эффи всегда делалось не по себе.
— Завяжи варежки покрепче, — сказала она, ничего больше не добавив. — На дворе бело.
Круглый дом больше всего нравился Эффи ранним утром. Народу еще мало, из кухни плывут вкусные запахи поджаренной ветчины и лука, а свет, льющийся в окошки под потолком, обещает что-то хорошее, как будто то, что было вчера, прошло без следа. За всю дорогу до сеней им встретилась только ламповщица Нелли Мосс. Кожа у нее на руках была красной и блестящей от старых ожогов, и все дети, Летти Шенк и Мог Вили тоже, боялись ее, а Эффи нет... почти. Нелли ходила где хотела, и ее работа была связана с темнотой. Эффи это привлекало.
Рейна остановила ламповщицу, положив руку ей на плечо.
— Ну что, не видно их?
— Нет. Ночью никто не вернулся.
Рейна кивнула, и ее лицо снова стало обеспокоенным.
— Если вернутся все-таки, дай им знать, что я занимаюсь капканами в Старом лесу и буду назад еще до полудня.
— В Старом лесу, значит, — повторила Нелли своим низким, почти мужским голосом.
Эффи померещилось что-то неприятное в лице Нелли, но когда она моргнула, это прошло. Эффи вспомнился маленький ламповщик Веннил Друк, который зажигал факелы до Нелли. Эффи не верила, что он украл ножик у Корби Миза, хотя все так говорили. Веннил понимал толк в камнях. Летом не проходило и недели, чтобы он не принес Эффи какое-нибудь новое сокровище.
— Эффи, надень капюшон.
Эффи послушалась, и они с Рейной вышли из круглого дома через боковую дверь, ведущую в обход молельни к конюшням. Всюду — на конюшенном дворе, на глиняном дворе, на выгоне и на серой каменной крыше молельни — лежал глубокий снег. Даже ручеек за березами, который Орвин Шенк прозвал Вонючим из-за желтовато-зеленой воды, струился теперь под заснеженным льдом. Снег валил без передышки семь дней — с тех пор, как Брон Хок вернулся из Дхуна.
