В Бирюк - Обязалово
Конный бой для меня — практически отпадает. Слишком важна скорость коня, его реакции. Всадник существенно ограничен: все его личные движения — выше пояса. Причём только в том пространстве, куда его конь привёз.
Отпадают и всякие механизмы и приспособления, действующие между мною и противником. Что с того, что я буду ну очень быстро дёргать рычаги на местном аналоге Т-80БВ? Он от этого быстрее ездить или выше подпрыгивать не станет.
А как же дуэли ковбоев? Кто быстрее кольт вытащил — того и тапки.
Дуэли ковбоев — разборки гражданских бандюков. Воин убивает демонстрируемым оружием, убийца — скрытым.
«Правильная» дуэль, хоть на пистолетах, хоть на клинках — из состояния «оружие обнажено». Первая команда в кавалерийской атаке: «шашки подвысь!».
На этой разнице я и жив остался — толстяка-кипчака завалил.
Раз помогло — будем и дальше. Вместо армейских навыков — восстанавливаем бандитские. Виноват, не «восстанавливаем»… я же тихий-мирный, «примусы починяю»… — нарабатываем.
«Бандюк — попадюк»… Странная рифма, нигде не встречал. Но если с этой точки зрения посмотреть на вооружение…
Отпадают щит, доспехи, тяжёлое вооружение вообще — слишком сковывает, ограничивает подвижность, скорость, манёвренность…
Факеншит! Да у меня так ничего от здешней амуниции не останется!
Какой-нибудь «фигурный болт»…
Типа способности летать у Змея Горыныча… У него тоже не всё так просто: оснащённый огромными когтями, зубами и даже, кажется, 12-ствольным огнемётом, Змей упорно использовал один и тот же странный тактический приём — вбивал противников в землю. При таком наборе всякого чего остренького — проще же в куски порвать! Может, брезговал?
Левитацией не владею, аэродинамикой — постольку-поскольку. Мысль интересная, но требует технической проработки. Это — на будущее. А пока…
А пока — эм-ве-квадрат-пополам! Кинетическая энергия! Пока я взрывчатку эшелонами выпускать не начал — кинетическая энергия у меня единственная.
Ух какой я энергичный! По «эм» я раза в три меньше своих вероятных типовых противников — ну, типа здоровые мужики с железяками, дровеняками и в трёхслойных ватничках. А по скорости — втрое быстрее. Но там же «квадрат»! Итого: я раза в три — энергичнее. Любого побью-закопаю! Только соображу — чем.
Один вид «высокоэнергетического оружия» я уже обнаружил: «сулица» — называется. Вообще-то, у меня получается. И метнуть и попасть. Пока Сухана учил — и сам выучился.
«Лучший способ что-нибудь понять — научить другого» — народная педагогическая мудрость.
По энергетике я Сухана обгоняю. По технике — тоже. Там же свернуться-развернуться надо. Для Сухана — ненормально, для меня корпусом провернуться — легко. Тело подростковое, гибкость ещё сохранилась.
А вот попадает он точнее. Ибо палку кидает организм, не отягчённый духовностью и душевностью. И по дальнобойности — результаты у него лучше. Потому что он здоровый мужик — у него руки длиннее. И, в соответствии с правилом рычага… И рост выше — с такой стартовой точки летит дальше.
Не, я, конечно, это… «палкокидательство» прекращать не буду — выросту, сам чемпионом стану. Но убивать-то надо «здесь и сейчас»…
У этого метательного снаряда есть нехорошее свойство: длинномерен. Противник видит — как его убивать будут.
А у меня, кроме скорости, второе качество — «подлость». Мне не надо, чтобы противник знал, ждал, готовился… Мне нужна двухпозиционная система: вот враг — живой, вот враг — мёртвый.
И получается, что метать будем… ножики! Скрытно, внезапно, с малых дистанций.
Тема… богатая. «Русский нож», кроме железа, содержит в себе ещё кучу мифов, включая идеологические.
Например, утверждение: все носили ножи. Значит — поголовное вооружение населения. Значит — исконно-посконная демократия: вякнул не по делу — получил нож под ребро.
Итого: мы, славяне — изначально свободолюбивы, сильно храбры и безудержно демократичны. «Удержь» для нас — только нож соседа. А всяких «тиранов» и «мироедов» — режем в ленточки острым ножиком. Как тот хитрый ёжик. Или по Есенину:
«Плохишу в кабацкой пьяной драке
Саданул под сердце финский нож».
Так там дальше же надо прочитать! Там же всё написано и охарактеризовано:
«Ничего, родная! Успокойся.
Это только тягостная бредь».
Не надо «бредью» заниматься. Особенно — «тягостной». Строить суждения о национальном характере, основываясь на распространённости столовых приборов — несколько… рискованно.
Дело в том, что «русский нож» — нож столовый. Древний вариант ножа-ложки.
Я сам не верил, пока «белые копатели» из Причудья не сунули под нос. Железная полоска длиной 10–12 сантиметров, шириной 8-12 миллиметров, вместо острия — лопатка. Примерно 2х2 сантиметра.
Вот на этом строить рассуждения об исконно-посконной славянской демократичности? А ведь достаточно просто подумать: каждый человек должен кушать. Но нож, которым рыбу разбирают или пареную репу крошат, и нож, которым режут взрослого вооружённого мужчину — две большие разницы.
Ещё особенность русских ножей: ярко выраженная клиновидность.
При ширине лезвия в 8-12 миллиметров толщина спинки у рукоятки — 6 миллиметров. Не столь ярко, но вполне различима клиновидность и вдоль лезвия. Потому что штамповки здесь нет, и заготовку ножа — брусок железа — молотами «тянут», как косу расклёпывают.
Ножей на «Святой Руси» — великое количество. Только две площадки — Неревский раскоп в Новгороде и уничтоженный татаро-монголами древний Изяславль на границе Волыни и Киевщины — дают в сумме около 3 тысяч экземпляров ножей. Разных.
Б. А. Колчин, например, различает 8 классов (!) «русских ножей». И боевые — все(!) — только один восьмой класс.
Казалось бы, при таком обилии материала все вопросы по ножикам должны быть решены. Увы…
Две простеньких загадки. В первой половине этого 12 века прекращается производство трёхслойных новгородских ножей. Почему? — Профессионалы дают прямо противоположные объяснения. «Деградация производства в условиях сокращения транзитной торговли». Или: «прогресс производства из-за расцвета городских поселений».
Из бородатых анекдотов.
Однажды какой-то физик-экспериментатор поймал физика-теоретика Ландау в коридоре. Повесил перед ним график чего-то там и попросил объяснить. Дау подумал и теоретически обосновал. Тут выяснилось, что график повесили вверх ногами. Перевернули, Дау снова подумал… и снова обосновал.
Так вот: археология — это наука. Почти как физика.
