Пола Вольски - Жена чародея
— Буду говорить с вами начистоту. Полагаю, мы с вами, командир, едины в одном: Фал-Грижни представляет собой угрозу самому существованию города-государства Ланти-Юм. Его непозволительное и неоднократное вмешательство в государственные дела только усугубляет эту угрозу. Вы со мной согласны?
— Об этом-то я все время и твержу! Только я никогда не думал, что у кого-нибудь из вас, колдунов из секты Избранных, хватит духу на то, чтобы поглядеть правде в глаза. И уж тем более, чтобы что-нибудь в этой связи предпринять.
— Моя лояльность по отношению к городу и его аристократии имеет для меня большее значение, чем принадлежность к ордену Избранных. Но в данном конкретном случае эти интересы не вступают в противоречие один с другим, потому что подлинное служение интересам Избранных заключается в устранении безответственного руководителя.
Валледж мог бы добавить к этому, что пост магистра ордена представляет собой для него самого предмет многолетних вожделений, но вдаваться в такие тонкости в разговоре с Ульфом явно не стоило.
Хаик Ульф призадумался. Глесс-Валледж слыл отъявленным лжецом, медоточивым краснобаем и к тому же сам был колдуном. Но не приходилось сомневаться в том, что он действительно ненавидит Фал-Грижни, и поэтому его соображения стоило принять к сведению.
— Вы говорите об устранении? Но как бы вы подошли к решению этой задачи? Ваша недавняя попытка нельзя сказать, чтобы увенчалась успехом.
— Совершенно ясно, что никто из чародеев не сможет сместить его, пользуясь традиционными методами. Равно как и убийце-одиночке с ним не справится. Но организованная атака ваших гвардейцев, которых благословит на это герцог, может оказаться достаточной.
— Да уж, с моими людьми ему не справиться.
— Только берегитесь недооценить Грижни!
— А вы знаете цену моим гвардейцам, Валледж. Никакому колдуну с ними не совладать. Но я не поведу их в атаку, не получив приказа от герцога. И, если хотите знать мое мнение, герцог не решится отдать такой приказ.
— Во всяком случае, ему понадобится на то серьезная причина, — пробормотал Валледж. — Но думаю, мы сумеем такую причину найти.
— Как?
Ульф явно заинтересовался.
— Об этом уж я сам позабочусь. А пока суд да дело, есть многое, чего можно добиться, твердо рассчитывая на поддержку со стороны герцогской гвардии.
— Слишком вы торопитесь, волшебник. Я еще не дал вам согласия ни на что.
— А я-то думал, что вы согласились с тем, что у нас с вами общий враг.
— Ну и что?
— И мне кажется, такой энергичный человек, как вы, должен стремиться к устранению своих врагов.
— Я над этим подумаю.
— Вот и отлично. Но тогда уж подумайте еще кое над чем. Человек, который поможет избавить Ланти-Юм от Грижни, заслужит благодарность и герцога, и следующего магистра ордена Избранных. И такой человек наверняка получит повышение по службе.
— Только не старайтесь купить меня. Вы слишком многое на себя берете. — Разговор начал злить Ульфа. — Я сказал, что я над этим подумаю. И вы обо мне еще услышите.
И, не дожидаясь ответа, Ульф поднялся с места дошел прочь подчеркнуто целеустремленным шагом, который выделял его в толпе праздношатающихся по эспланаде.
Валледж проводил его взглядом. На данный момент помощь Хаика Ульфа необходима, но настанет счастливый день — и в не слишком отдаленном будущем, — когда от этого человека можно будет избавиться. «Из Ульфа, — подумал Валледж, — получится превосходный генерал-губернатор. Для этого у него как раз необходимое сочетание предусмотрительности и безжалостности. И нетрудно будет подыскать ему соответствующую должность где-нибудь на небольшом и далеком острове в Ледяном море. Сейчас, однако, надо было задуматься над более насущными проблемами — и вот, кстати, на подходе одна из них».
По Саунтеру шел Бренн Уэйт-Базеф. Одет он был небрежно, да и сам, судя по всему, пребывал в великом волнении. Он поднялся на террасу к Глесс-Валледжу, с которым заранее договорился о встрече.
Валледж сердечно поздоровался с молодым человеком. Бренн, усевшись на место, поглядел на чародея взглядом, в котором можно было прочесть и почтение, и удивление. Он понятия не имел о том, с какой стати вдруг понадобился знаменитому Глесс-Валледжу.
— Я пригласил вас сегодня, чтобы обсудить вопрос о вашем приеме в орден Избранных.
— Я даже не знал, ваша светлость, о том, что вы в курсе дела.
— Да, я в курсе. Я вынужденно присутствовал при том, как отклонили вашу кандидатуру, что мне кажется и ошибкой, и несправедливостью.
— Несправедливостью?
Судя по внезапному блеску в глазах у Бренна, Глесс-Валледж затронул больное место.
— Когда молодому человеку с вашими дарованиями и перспективами отказывают в приеме в орден Избранных, это конечно же несправедливо. Крайне несправедливо.
Бренн с напускным равнодушием пожал плечами.
— Вы великодушны, ваша светлость. Что же касается моего провала, то, полагаю, положение со временем изменится.
— Возможно. — Валледж сочувственно улыбнулся. — Но, судя по всему, у вас есть высокопоставленные недоброжелатели. Магистр ордена Фал-Грижни вас не жалует.
— Надеюсь, мне удастся убедить его в своих достоинствах.
Молодой человек был бессилен скрыть истинные чувства. Он рассуждал о своем провале с деланным безразличием, но было видно, что он глубоко страдает.
— Беспристрастный судья оценил бы вас по достоинству уже давным-давно, кандидат Уэйт-Базеф. Меня так и подмывает усомниться в беспристрастии магистра.
— Мы с Фал-Грижни не дружим. Я знаю, что он испытывает против меня глубокое предубеждение. Строго говоря…
Но тут Бренн понял, что невольно выдает свои подлинные чувства, и замолчал. Замолчал — и пристально уставился на своего собеседника.
— Строго говоря, что? — попробовал было подбить его на дальнейшую откровенность Валледж, однако безуспешно. — А вам никогда не приходило в голову, что человек, способный испытывать личное предубеждение, не вполне подходит на роль магистра ордена? Фал-Грижни, конечно, великий ученый, и я никогда не скажу по этому поводу ничего другого. Но должность магистра обязывает обладать и другими качествами, помимо искусства в рамках Познания.
— Я с вами согласен. Возможно, когда-нибудь у Избранных появится магистр, лишенный эксцентричности и злонравия. А пока этого не произошло, мне остается надеяться только на то, что Грижни смягчит свое отношение ко мне.
— Гранит можно смягчить скорее, чем Фал-Грижни. И если вы решили дожидаться этого, то ждать вам придется вечно. К счастью, существует и другая дорога.
Бренн не мог скрыть любопытства. Глаза выдавали его, а попытки замаскировать свои чувства оставались смехотворными.
