Михаил Королюк - Квинт Лициний 2
Я окинул взором фронт работы: полить цветы, расставить стулья и подмести. Обычные обязанности дежурного по классу, а сегодня – как раз моя очередь.
Управился минут за десять и то только потому, что никуда не торопился. Закрыл класс, забросил ключ в учительскую и, негромко что-то насвистывая, двинулся к лежащей за поворотом лестнице.
Сначала из-за угла долетели приглушенные восклицания. Потом, скользя по полу и извергая свое нехитрое содержимое, выехал, крутясь, расстегнутый портфель. Я мысленно пожал плечами – чего только в школе не случается и приготовился перешагнуть через рассыпанную канцелярщину.
Послышался, отражаясь от стен, звонкий шлепок, словно кому-то отвесили смачную пощёчину, затем этот кто-то взвизгнул "дурочка с переулочка", и мне под ноги, спиной вперед вылетела Мелкая: растрепанная, со свалившейся вниз лямкой белого фартука. Я успел заметить расширенные в испуге глаза и что падает она неудачно, отставив правую руку назад. Миг, и она шлепнулась попой на вылетевшие из портфеля тетради и учебники. Раздался негромкий треск, и Мелкая ойкнула от боли.
Мощно ударило в груди сердце, перед глазами зарябило красным. Мой портфель полетел вбок, а меня перебросило через еще не успевшую подобрать ноги Томку. Развернулся я в полете, как кот, и упруго приземлился, уже готовый к рывку вперед. Мир свернулся до двух придурков, на лице которых застыли пакостные гримасы.
Я их знал, да кто ж в школе их не знал? На год младше, на детскую комнату милиции еще не наработали, но Тыблоко скорее удавится, чем возьмет их в девятый класс, и они это знают.
Один – переросток, крупнее меня – и ростом выше, и в плечах шире. Но сомнений в том, кто тут хищник, а кто добыча не было ни у него, ни у меня, и поэтому удивление на его лице уже сменялось испугом.
Второй – обычная тощая рыба-прилипала, но он стоял ко мне ближе, загораживая дорогу, и мое первое "здрасьте" досталось именно ему. Бил я не задумываясь, снизу-вверх в мечевидный отросток грудины, но в последний момент мелькнуло в уме "это ж дети", и удар выдвинутой из кулака фалангой пришелся на пяток сантиметров ниже. Вышло и не акцентированно, и не так сильно, как могло бы быть, но и этого хватило – он молча сложился, а я лишь добавил вослед лодочкой по уху, подправляя падение в сторону с моего пути.
Рыкнув на выдохе, шагнул к главному придурку. Тот успел развернуться, пытаясь дать стрекача, но я зацепил его за стопу, и он с грохотом упал на четыре кости. Просто напрашивался удар сверху пяткой по копчику, однако я уже вполне контролировал себя, поэтому просто сильно ткнул носком в заднюю поверхность бедра – болезненно, но не травмирует. Судя по вскрику – попал нормально.
Я наклонился над ним, размышляя, добавить еще или так сойдет, и тут кто-то повис на мне со спины, а знакомый голос зачастил на ухо "Андрюша, не надо!"
Стряхнул Мелкую со спины и аккуратно взял ее правую руку. Против ожидания, она не вскрикнула. Я чуть помял запястье, потом надавил продольно на предплечье.
— Болит?
Она замотала головой и торопливо вернула на место свисающую лямку. Почти черные глаза блестели влагой и обидой, губы дрожали, но она уже пыталась улыбаться.
Я шагнул назад, шаря взглядом по полу. А вот и разгадка: два сломанных поперек карандаша и расплывающееся из-под авторучки пятно чернил. С облегчением выдохнул и повернулся к Мелкой:
— Собирай портфель, — она тут же опустилась на корточки и стала почти не глядя торопливо впихивать все назад.
Я вернулся к поверженным. Бледный Прилипала сидел, прислонившись к стене, и всхлипывал, пытаясь восстановить дыхание. Дылда все так же стоял на четвереньках и, подвывая, растирал место удара. Я толкнул его ногой, и он свалился набок.
— Андрей, — полетело от Мелкой предупреждающе.
— Да все нормально, — повернулся я к ней, успокаивающе показывая ладони, — надо довести вразумление до логического завершения.
Она принялась быстро-быстро собирать рассыпавшиеся карандаши.
— Ну что, мудила, — медоточиво улыбнулся я придурку, присаживаясь на корточки, — дошло или добавить?
— Д-д-дошло…
Я удивился – зубы у него действительно стучали друг об друга. Посмотрел пару секунд в глаза: вроде бы действительно дошло. Надолго ли?
— Это я нежно, — пояснил ему, — а в следующий раз будет любя. Хочешь узнать, как?
Он страдальчески поморщился и замотал головой.
— Хорошо, — поднялся я и добавил сверху, — поверю на первый раз. Но ты уж меня больше не огорчай. А теперь, — добавил в голос металла, — на счет три быстро отсюда испарились. Раз…
Две фигуры, одна подволакивающая ногу, а вторая полусогнутая, шмыгнули на лестницу.
Я повернулся к Мелкой. Она с видимым огорчением рассматривала раздавленную авторучку, потом шмыгнула носом:
— Дома теперь влетит…
— За авторучку? — удивился я.
Она грустно кивнула.
— Возьми мою, — я достал свою из портфеля, — у меня дома запасная есть.
Мелкая внимательно, не беря в руки, осмотрела авторучку и вынесла с мрачным видом заключение:
— Нельзя, — а потом с печалью пояснила, — слишком хорошая.
Я с недоумением посмотрел сначала на свой пишущий прибор – обычная китайская с якобы позолоченным пером, потом на обломки в ее руке.
— Знаешь, — предложил, — давай тогда так: у меня дома запасная есть попроще, как твоя. Даже цвет такой же. Я ее завтра принесу. А ты этой сегодня домашку делай и завтра поменяемся. Хорошо?
Она радостно согласилась.
— Я верну, — пообещала, — обязательно. Талоны продам, чтоб новую купить, и верну.
— Чего? — переспросил с подозрением.
— Ну, — она небрежно махнула рукой, — авторучка полтора рубля стоит, восемь талончиков на обед.
— Так-так-так, — я почувствовал, что жизнь начала открывается мне неизвестной стороной, — талончик же двадцать четыре копейки.
— Ты что, — удивилась она, — кто ж у меня его за столько купит?
— А за сколько купят? — продолжил я рыть глубже.
— За двадцать обычно.
— А кто берет-то?
— А… Есть у нас с карманными деньгами и любители дополнительно пожрать. И всем хорошо – им дешевле получается, у меня деньги, когда очень надо.
Я внимательно изучил худющую фигурку перед собой.
— Знаешь… Вот не надо возвращать. Я все равно на шарик хочу перейти.
— Мажется, течёт… Фу.
— Западные хорошие, — вырвалось из меня непроизвольно, и я поморщился. — Ну что, собралась? Пошли.
Мы начали спускаться по лестнице.
— Чего этим дебилам от тебя надо было?
— А… — она посмотрела в пол, — куражились просто.
