Miss_Vinter - Гарри Поттер и Фактор Неопределённости
Позже тем вечером за надежным столом в своей надежной спальне в надежном каменном здании, которым, как вы уже догадались, был Байликрофт, сидела Гермиона с пером в руке и таращилась на чистый лист пергамента перед собой. Внутри нее шел довольно жаркий спор.
Неужели ты и вправду собираешься это сделать? — Определенно похоже на то. — Знаешь, ты сумасшедшая. Это может быть опасно. — Плевать, мне нужно знать правду. — Это дело Гарри искать правду, а не твое. — Правда — дело всех, и потом, он для себя уже все решил. — Если он узнает, что ты делаешь у него за спиной, и что ты делаешь это одна, он не будет счастлив. — Придется рискнуть.
Она кивнула, приняв решение, подняла перо и стала писать.
Уважаемый Сорри [написала она],
Не знаю, рассказывала ли Лаура обо мне, я ее сожительница — Гермиона. Я пишу вам потому, что беспокоюсь за Лауру и не хочу, чтобы ей причинили боль.
Я знакома со многими высокопоставленными людьми, которые знают то, чего могут не знать остальные. До меня доходят слухи обеспокоивающего характера, слухи о вас. Не стану уточнять, уверена, вы знаете, о чем идет речь.
Я пытаюсь им не верить. Я не хочу им верить. Я знаю, что Лаура понятия об этом не имеет, и еще я знаю, что она вас любит.
Я хочу встретиться с вами. Хочу своими глазами посмотреть, что вы за человек. Я понимаю, насколько дерзка моя просьба, но я не могу сидеть, сложа руки, когда у меня перед глазами происходят события, связанные с вами и Лаурой.
Я не боюсь вас. Если вы такой, как о вас говорят, то вам следует знать, что я прекрасно могу за себя постоять. Если же нет, то вы не обидитесь на любые меры предосторожности, что я могу принять.
Встретьте меня в Хогсмиде в Трех Метлах завтра в восемь часов вечера. Если вас там не будет, я буду вынуждена принять соответствующие меры.
С уважением, Гермиона Грейнджер.
Она схватила письмо и поспешила вниз по лестнице, оглядываясь и не желая быть замеченной. Она быстро привязала письмо к лапе Фауста и отослала его, с облегчением выдохнув, когда он улетел. Ты сумасшедшая, сказала она самой себе. Он может утащить тебя и убить, и никто не узнает, пока запах твоего гниющего тела не почувствуется на улице. Та часть про способность постоять за себя была полнейшим блефом, но Хогсмид был населен одними волшебниками, и ему будет сложновато прикончить ее в Трех Метлах в час пик.
Она поднялась в комнату, не горя желанием общаться с сожителями этим вечером. Она не знала, сможет ли сидеть весь вечер и смотреть ему в лицо, не выдав чего-нибудь.
* * *Гарри вернулся домой в семь часов следующим вечером — раньше, чем планировал. Он прошел через двери, оглядываясь вокруг, и принялся проверять комнаты на первом этаже в поисках Гермионы. За день он послал нескольких сов ей в офис, но ответа не получил; когда он, наконец, написал ее секретарше, та его проинформировала, что Гермиона взяла отгул.
— Гермиона? — позвал он, заходя в кухню. Джастин там готовил чай. — Ты не видел Гермиону?
— Нет, — сказал он, удивившись тому, как Гарри спешил. — В это время она обычно еще на работе.
— Она сегодня не ходила на работу, ты ее что, не видел?
— Нет! Если она не ходила на работу, тогда куда она направилась, когда ушла сегодня утром?
— Именно об этом я и спрашиваю, — пробурчал Гарри. Он вышел из кухни и взбежал по лестнице, лишь на мгновенье задержавшись перед дверью ее комнаты, прежде чем войти. Он стоял посреди спальни, поворачиваясь кругом и осматривая комнату, не имея представления, что ищет. Он не мог избавиться от ощущения, что был нужен Гермионе, что что-то было не так.
Он подошел к ее аккуратно заправленной кровати, положив руку на стеганое ватное одеяло и разглядывая фотографии на стене. Потом подошел к ее шкафу и распахнул дверцы. Одежда аккуратно висела на вешалках и перекладинах. Стопка выстиранных свитеров лежала на полу в ожидании, когда их разложат по местам. Он закрыл дверцы и какое-то время просто стоял на коврике перед шкафом, уперев руки в боки. Его взгляд упал на элегантный дамский столик в Викторианском стиле. На нем лежали несколько листков пергамента и перо… перо валялось поперек пергамента, а не стояло в своей подставке. Он подошел, сел в кресло, держа руки на коленях, и уставился на поверхность стола.
Ты сидела здесь вчера вечером, думал он. Чем ты занималась? Писала ли ты кому-то? Он посмотрел на перо, тихо и спокойно лежавшее на месте.
Затем поднял над ним руку:
— Relocum transcriptae, — пробормотал он. Перо поднялось со стола, обмакнулось в чернильницу, опустилось на пергамент и принялось писать справа налево, в обратном порядке повторяя свои последние движения. Он смотрел, как внизу страницы появились слова “Гермиона Грейнджер”, потом “С уважением,” … его глаза расширились, когда послание предстало его глазам целиком.
— Ох, черт побери, — прошептал он.
Глава 7. Хорошие, Плохие и Невинные.
Гермиона сидела за угловым столом в Трех Метлах с нетронутой кружкой сливочного пива перед собой, нервно пристукивая ногами и пытаясь не слишком много озираться на дверь. Капюшон плаща скрывал ее лицо; в деревне было много ее знакомых, а ей не хотелось заводить случайных бесед с забывчивыми, пусть и неплохими, людьми.
Народу было не слишком много, но достаточно, чтобы ее одиночество не бросалось в глаза. В голове ее крутились тысячи вопросов и сомнений. Она не сомневалась, что когда Гарри узнает о ее поступке, он скажет ей пару ласковых слов, и все еще не была уверена, что не подвергает себя смертельной опасности. Что, если Сорри на самом деле был слугой Волдеморта? Ее убийство станет отличным началом великолепной карьеры в качестве правой руки его темного повелителя.
Она подняла взгляд на дверь, и сразу увидела его. Он стоял недалеко от входа и спокойно на нее смотрел. Она не была уверена, откуда знала, что это был он, но было ясно до боли, что никто иной им быть не мог. Гермиона моргнула, не сумев сдержать удивления… чего бы она ни ожидала, он все эти ожидания превзошел.
Он был похож на ангела, спустившегося с небес просто для того, чтобы смертные почувствовали свое ничтожество. Он был высоким, сильным и ослепительно красивым, с точеными чертами лица греческого бога, с копной густых, сиявших как солнце, золотистых волос и глазами цвета голубого июльского неба. На нем был оттеняющий его белоснежную кожу свитер цвета вина, черные кожаные перчатки и длинный зеленый плащ. Он подошел прямо к ее столу и сел рядом, небрежно, будто они были старыми товарищами.
