Джо Аберкромби - Полвойны
Теперь он поднял глаза. Холодные, как весенний дождь, серо-голубые глаза.
— Вам не нужно об этом беспокоиться. Я поклялся Клятвой Министра. В этом смысле я больше не мужчина. – И он глянул на Рэйта.
Его намек был ясен. Рэйт, несомненно, был мужчиной во всех смыслах. Скара чувствовала, как он смотрит на нее из-под своих светлых прядей, ничуть не заботясь о том, что прилично. Он, наверное, даже не знал значения этого слова. Ей следовало немедленно приказать ему выйти.
— Оба можете остаться, – сказала она. С наблюдающим из-за плеча Отца Ярви Рэйтом и его топором, её власть была больше. Приличия крайне важны для принцессы, но для королевы власть куда важнее. И возможно где-то глубоко внутри нее была часть, которой нравилось, как Рэйт на нее смотрит. Которой нравилось, что это далеко не прилично.
— Расскажите, что может быть такого срочного.
Если юный министр Гетланда и удивился, его улыбающаяся маска даже не дрогнула.
— Сражения часто выигрываются той стороной, которая первой явится на поле битвы, моя королева, – сказал он.
Скара поманила к себе невольницу с гребнем и маслом, дав понять Отцу Ярви, что он недостаточно важен, чтобы прервать ее утренний распорядок.
— Разве я – поле битвы?
— Вы ценный и жизненно важный союзник на нем. Союзник, чья поддержка мне крайне необходима.
— Так же, как вам нужна была поддержка моего убитого деда? – бросила она. Слишком грубо, слишком грубо, это проявление слабости. Она успокоила голос. – Мать Кира думала, что вы обманом заманили короля Финна в союз.
— Я бы сказал, что я его убедил, моя королева.
Она приподняла бровь, глядя на отражение Отца Ярви в зеркале.
— Тогда убедите и меня, если сможете.
Его посох мягко стукнул по полу, когда он шагнул вперед – так медленно и деликатно, что, казалось, почти не двигался.
— Довольно скоро прибудет армия Верховного Короля.
— Это не очень хитроумно, Отец Ярви.
— Но я знаю, куда и когда.
Скара схватила запястье невольницы прежде, чем гребень коснулся головы, и оттолкнула. Потом повернулась, прищурив глаза.
— Через шесть ночей он постарается переправить свою армию из Ютмарка через пролив в самом узком месте, чуть западнее Йельтофта… точнее, развалин Йельтофта.
От этих слов ее дыхание перехватило. Она вспомнила город в языках пламени. Огонь, освещающий ночное небо. Запах дыма, запах ее прошлой жизни, сгоравшей дотла. Несомненно, Отец Ярви собирался поднести искру к ее страху, к ее гневу. Ему это удалось.
Ее голос был резче обычного.
— Откуда вы знаете?
— Это обязанность министра – знать. На суше наш союз, быть может, сильно уступает в численности, но у нас прекрасные команды и корабли. К тому же, лучшие корабли Верховного Короля заперты в вашей гавани. На море у нас преимущество. Мы должны атаковать, когда они попытаются пересечь пролив.
— С моими шестью кораблями? – Скара отвернулась обратно к зеркалу и жестом приказала невольнице продолжать. Девушка закинула серебряную невольничью цепочку за плечо и тихо подошла с гребнем в руках.
— С вашими шестью кораблями, моя королева… – Ярви сместился чуть ближе. – И одним вашим голосом.
— Понимаю. – Хотя на самом деле что-то в этом духе Скара поняла в тот миг, как он объявился. Ее титул был дымом, ее воины на шести кораблях – разбойниками, а ее земли ограничивались Оплотом Байла. Все, что у нее было – невольница, охранник, министр, зеркало и даже одежда – всё было взято взаймы. А еще у нее был голос.
Отец Ярви страстно зашептал. Таким шепотом, который заставляет наклониться поближе, приобщиться к тайне. Но Скара постаралась не двигаться, постаралась держать мысли на замке, постаралась сделать так, чтобы министру пришлось подойти к ней.
— Мать Скаер возражает против всего, что я говорю, только потому, что это говорю я. Боюсь, Гром-гил-Горм будет слишком осторожным, чтобы ухватиться за этот шанс, а другого у нас, возможно, не будет. Но если бы вы выступили с планом…
— Хм, – проворчала Скара.
Никогда не принимай поспешных решений, часто говорила ей Мать Кира. Даже если знаешь ответ, пауза перед ним покажет твою силу. Так что она помедлила, пока одолженная рабыня королевы Лаитлин осторожно встала на табурет, свернула волосы Скары в кольцо и заколола их своими тренированными пальцами.
— Обстоятельства сделали вас могущественной, моя королева. – Отец Ярви подошел еще ближе, и, когда его воротник сдвинулся, Скара увидела россыпь едва заметных шрамов на шее. – И вы связаны ими, как ястреб полетом. Могу ли я рассчитывать на вашу поддержку?
Она посмотрела на себя в зеркало. Отец Мир, кто эта женщина с проницательными глазами, такая худая, гордая и твердая, как кремень? И в самом деле, ястреб. И уж конечно она не может быть Скарой, чей желудок бурлит от сомнений?
Выгляди властно и будешь властной, всегда говорила Мать Кира.
Она расправила плечи, когда невольница подвесила серьгу. Её ноздри расширились, когда она глубоко вздохнула. Потом едва заметно кивнула.
— На этот раз.
Ярви улыбнулся, кланяясь.
— Вы столь же мудры, сколь и прекрасны, моя королева.
Закрыв дверь, Рэйт вернулся в комнату.
— Я не доверяю этому ублюдку.
Это было настолько неприлично, что Скара не смогла сдержать смех. Она не знала никого настолько скользкого, как Отец Ярви, и никого, кто держался бы так открыто, как Рэйт. Все его мысли были ясно написаны на его грубом, покрытом шрамами, красивом лице.
— Почему? – спросила она. – Потому что он считает меня мудрой и прекрасной?
Рэйт все еще смотрел на нее.
— Только потому, что человек дважды сказал правду, еще не значит, что он не лжец.
Значит, Рэйт тоже считал ее мудрой и прекрасной. Это было очень приятно, но нельзя было этого показывать.
— Отец Ярви дает нам шанс ударить по Верховному Королю, – сказала она. – Я не собираюсь этот шанс упускать.
— Значит, вы ему доверяете?
— Не обязательно доверять человеку, чтобы его использовать. Мой привратник, например, наполнял кубки Гром-гил-Горму.
Рэйт нахмурился еще сильнее, почесывая прореху в ухе.
— Возможно, вам лучше не доверять никому.
— Хороший совет. – Скара встретилась с ним взглядом в зеркале. – Теперь можешь идти. – И щелкнула пальцами невольнице, чтобы та принесла одежду.
Мнение свиней
Прошло два года с тех пор, как Колл побывал в Ройстоке, и за это время тот, как опухоль, разросся во все стороны со своего болотистого острова.
По воде ползли деревянные щупальца на шатких сваях. Всюду тянулись корявые причалы с домами, которые цеплялись по бокам, как упрямые прилипалы. К лачугам пристраивали навесы под любыми углами, кроме прямых. Куда ни посмотри – трухлявый лес искореженных подпорок внизу и сотни труб, пускавших клубы дыма, наверху. Повсюду, как брызги блевотины, были разбросаны маленькие сарайчики, занимавшие любую кочку, достаточно сухую, чтобы выдержать подпорку среди болот широкого русла Священной реки.
