Столица гильдий (ЛП) - Херндон Кори Дж.

Горожане, живущие на поверхности Равники, были убеждены, что Григорьев Каньон, этот огромный разлом, проходящий сквозь плотную застройку зданий и башен столицы, существовал с единственной целью – обеспечивать товарообмен между Старым Равом, населенным Голгари, и жителями уличного уровня. Даже большинство Голгари полагали, что нижний город находился на самом дне каньона. На самом же деле каньон был гораздо, гораздо глубже. Под плотным туманом он спускался в мир, который был древним уже тогда, когда еще не высохли чернила на десяти тысячелетнем Пакте Гильдий. Клубящаяся мгла, еще более непроницаемая и грандиозная, чем та, что была видна с уличного уровня Равники, препятствовала погружению в свои тайны всем, кроме самых отчаянных и безрассудных. Всего несколько Голгари пробовало проникнуть в ее глубины.

Савра была одной из них, и она нашла там нечто великолепное. Точнее кого-то великолепного, укрытого в глубоком холодном месте, бурлящем темной силой, не похожей ни на что из того, к чему прикасалась верховная жрица за все двести лет своей жизни. Никто не мог войти в этот мир без разрешения его хозяина.

Савра была признана более чем достойной. Он лично счел ее достойной.

Она и ее летучая мышь прорвались сквозь туман и попали в холодную беспросветную ночь. Тьма казалась осязаемой, и даже острое зрение жрицы не могло выделить более двух-трех странных силуэтов - арочный проход, освещенный голубым мерцанием где-то вдали, разбитая статуя с открытым в вечном крике ртом и блик волны на тихом мрачном омуте с чернеющей водой.

Савра затянула потуже свою шерстяную накидку вокруг плеч и позволила летучей мыши издать несколько еле слышных охотничьих криков. Животное не ело уже несколько часов, и успело выловить пару крупных жужжащих существ, похожих на жуков, которых Савра не могла разглядеть во мраке, пока жрица, закрыв глаза, беззвучно воззвала к своему тайному сообщнику. Дом ее союзника было невозможно найти без его непосредственной помощи потому, что, как он ей сказал, сила его скрытности была настолько велика, что даже те, кто был там, не смогут самостоятельно найти дорогу еще раз. Изредка, живущие наверху могли отважиться покорить глубины каньона, но, даже если им удалось бы выжить, избежав каким-то чудом всех тех, кто живет и охотится здесь, они никогда не смогли бы отыскать его дворец.

Савра любила его больше собственной жизни. Это было единственное слово, способное описать то чувство, которое она испытывала к нему, но это была не романтическая любовь. Для нее, это скорее это были отношения между богом и его избранной пророчицей. Она и не догадывалась, насколько точным было это сравнение.

Сюда, дитя мое, - шептал голос в ее голове. Он был соблазняющим, ужасающим и все более великолепным с каждым разом, когда Савра его слышала. Она была готова на что угодно, чтобы помочь ему. Голос рассеял туман перед ее глазами и указал на тускло освещенный туннель, зияющий перед ней. В конце тоннеля показалась крошечная - на этом расстоянии - ледяная и, в то же время, роскошная темница ее союзника.

Он позвал ее снова, и Савра направила летучую мышь в туннель, мягко светящийся синим светом.

Спустя пару минут она вылетела из тоннеля в пещеристый зал, некогда служивший соединительным узлом системы канализации, о существовании которой знали всего несколько человек во всей Равнике, не говоря уже о жителях Старого Рава. Она посадила летучую мышь у остроконечных ворот и оставила ее охотиться на насекомых, каких только она тут сможет найти. Мышь все равно не станет удаляться далеко от своей хозяйки.

Ворота раскрылись перед ней, и мягкое голубое сияние стало ярче в знак приветствия. Она шагнула внутрь и пошла на зов ее любимого.

Он как всегда стоял в пустом центральном зале своего дворца. Даже под огромными мозаичными фигурами представителей его давно вымершего вида и горами замороженных трупов, дающих ее союзнику пропитание на протяжении его долгого изгнания, он выглядел выше и величественнее, чем все это вместе взятое. Он был последним из своего рода. Он был великолепен.

- Локсодон мертв, и я также разобралась с Джерадом, - сказала она без преамбул и объяснений.

- Молодец, - прошептала высокая фигура в капюшоне. Он всегда говорил шепотом, даже когда он говорил с Саврой в ее голове. – Для того, чтобы послать собственную кровь и плоть на смерть, нужно обладать особой смелостью. Этим поступком ты расчистила свое место. Скоро ты займешь его.

- Пришло время для следующего шага, - сказала Савра.

- Пришло время тебе бросить вызов Сестрам, - согласился он.

- Я готова, - сказала Савра. – Но как?

Он смотрел не нее несколько секунд в полной тишине. Наконец, он бледной рукой с длинными пальцами снял свой черный капюшон, открыв не менее бледное лицо. Тусклый свет блеснул на его ниспадающих шелковых черных волосах и паре длинных серебряных клыков.

- Что ж, - сказал он, и положил открытую длинную ладонь на лоб Савры. Глаза ее любимого были зеркалами, и она увидела свое отражение в каждом из них.

- Я чувствую…

- Тише, дитя. Слушай.

Сестры Каменной Смерти были единственной зацепкой, способной спутать аккуратно сплетенные Саврой нити и связать их в не распутываемый узел. Сестрами называли троицу горгон, способных одним взглядом обратить живое существо в камень. Они были повелительницами гильдии Голгари с тех пор, как собственноручно убили древнего паруна. Теперь они управляли Роем, восседая в сердце подземного лабиринта, запутанных руин старинного дворца, построенного по велению сумасшедшего короля во времена до подписания Пакта Гильдий. Сестры и их приспешники рассадили вьющиеся растения в стенах и проходах лабиринта, сделав его непроницаемым без их помощи. Лабиринт был достаточно отдален от глубинных территорий Адовойдыры, чтобы оставаться в безопасности во время спонтанных нападений Рекдосов, но достаточно близко, чтобы присматривать за неспокойной соседской гильдией.

За пределами их непроницаемого пирамидального лабиринта, правление сестер было простым: те, кто противостоял им, превращались в статуи. Лабиринт и их магия, удерживали звериные расы тератогенов у власти уже тысячу лет. И последнюю сотню лет, или около того, Савра пыталась придумать, как от них избавиться. Ее тайный союзник дал ей ответ, и теперь ей нужно было действовать быстро.

Горгоны не приносили пользу гильдии. Их тератогенские вассалы возвышали свой статус над эльфами Девкарин и всеми остальными членами Голгари. Собственные титулы, положение и жестокие развлечения занимали их больше, чем поддержание равномерного функционирования садов, полей и продовольственных складов. Матка могла бы ограничиться простым презрением звериных рас за такое поведение, но Савра была слишком практичной для этого. Дело было не просто в их отношении; проблема была в их безответственности. Тысячелетия пренебрежения плохо влияли на основной бизнес гильдии. Приняв нечестивый жезл матки, Савра поклялась, что она будет последней верховной жрицей Девкарин, наблюдающей за тем, как ее родная гильдия теряет влияние и власть, в то время, как Сестры прожигают последнее из накопленного за тысячелетия состояния прежнего гилдмастера.

Теперь у нее был ключ к их погибели, который, волею судеб, явился ей в виде настоящего серебряного ключа, подаренного ей ее возлюбленным заговорщиком. Замок, отворявшийся этим ключом, располагался прямо перед ней, у основания грубой пирамиды лабиринта.

Ключ отворял дверь, заросшую и укрытую от посторонних глаз тысячелетними зарослями ядовитых растений. Она была словно вырезана в самом фундаменте Равники, как и многие другие строения на этой глубине, вдалеке от уличного уровня. Быстрый осмотр размеров двери, дал ей понять, что ее летучая мышь никак не сможет протиснуться сквозь столь узкий проход, поэтому она отослала ее охотиться снова, предупредив, чтобы та держалась неподалеку. Савра бросила взгляд по сторонам, осматривая свое не многолюдное окружение, но увидела лишь пару равнодушных зомби, блуждающих по своим делам. Другие расы, кроме тератогенов, редко приближались так близко к лабиринту по своей воле. Она также не заметила никакой охраны, следившей за ней, несомненно, благодаря чарам, наложенным на нее ее союзником. Оно не продлится долго, но позволит ей проникнуть в основание лабиринта невидимой для глаз тератогенов.