Алексей Будников - Огниво Рассвета
Я плавно нагнулся в бок, подобрал пику, выпрямился, вальяжно вбив древко обухом в почву.
— Господа! Прошу вашего внимания! — я старался говорить чисто и самоуверенно, чтобы у этой шпаны ком в горле встал, а задний проход сжался до размеров песчинки. — Смею просить вас быть паиньками и сложить оружие, если не желаете неприятностей!
Наемники принялись растерянно, правда без ужаса в глазах, оглядываться друг на друга, но заговорить не дерзали. Даже клинка, по-прежнему, никто не доставал.
— Ты чего это, грабишь нас, что ли? — вдруг послышался чей-то не молодой сухой голосенок. Вперед подался низкий, бочкообразной фигуры лысый мужчина, с узенькими крысиными глазенками. Он был явно не из конвоя — об этом, помимо комплекции и вихлястой походки, также ярко свидетельствовала его одежда: расшитый золотой тесьмой темно-фиолетовый бархатный кафтан и теплые серые рейтузы, самыми краями заправленные в тесноватые чеботы. Также при себе он не носил никакого оружия, либо же попросту не держал оного на виду. По всей видимости этот рохля как раз и являлся непосредственным главой всего шествия, купцом. — Неужто в одиночку?
Он залился поросячьим смехом-визгом, а за ним, неохотно и вяло, подхватили остальные.
…Взъярившееся под магическим гнетом пламя резво вытянулось вверх, в момент, точно раскаленным ножом, разорвав узел на нити…
Нараставший гул вмиг захлебнулся, едва болт вонзился в дюйме от вострого носа башмака торговца (надо же было столь удачно нацелить самострел!). На его лбу, словно хлыстом, выбило испарину. Купец несколько мгновений стоял, округлившимися глазами глядя на наполовину утонувший в земле снаряд, но все же пришел в себя и вскрикнул:
— Да вы что, олухи?! Это же арбалетный болт! Вы ли не знаете, сколько требуется времени, чтобы перезарядить арба…
Бурную тираду прервала вторая стрела, со свистом пробившая навылет пыхтевший котелок и глухо ударившая в основание соснового ствола. В бешенстве зашипел, негодуя от льющихся на него струй воды, яркий костер, но стухнуть даже не стремился.
Теперь у предводителя отряда не нашлось нужных слов для своих подчиненных. Он словно сшил свои только-только сеявшие ярые речи губы и беспомощно окаменел, как все прочие. Кроме меня, разумеется.
— Один, говорите? — иронично заметил я, медленно подступая к купцу. — Неужели вы думаете, будто я настолько глуп, что решился в одиночку напасть на такую группу?
Мой вопрос пропал втуне. Впрочем, ответа и не ожидалось.
— А теперь, — продолжил я, встав на расстоянии трех шагов от лысого торговца, — оружие на землю…
Неожиданно, пронзая устоявшуюся тишину, вдалеке у молега зычно заржала и рванулась с места кобыла, увлекая за собой прохрустевшую, чудом не слетевшую с осей повозку.
Бесы! Как я мог забыть о самом главном?! Кто?! Когда успели отвязать лошадь?! Тут вся стоянка на ладони — как же я не уследил?! Неужели старею?..
Теперь действовать придется быстро, к горгульям осторожность. Я постарался наскоро, в уме, просчитать расстояние до повозки, сделать скидку на время, что понадобится мне для сплетения чар, представить завитки магической фигуры — и это оказалось до безумия сложно! Еще никогда мне не приходилось вот так, без заранее поставленного плана, наобум колдовать подобные заклятья. В голове проносились яркие, режущие сознание росчерки, кровь стучала в висках. Сейчас все мое естество будто ушло в пятки, подмораживая изнутри пальцы ног. Для наблюдавших со стороны воинов прошло не более пары секунд, в то время как для меня эти самые секунды обратились почти целой вечностью.
Соткав нужное заклинание, я вскинул правую руку вперед, изломив напряженные пальцы на манер лапы какой-нибудь хищной птицы — земля перед мчавшейся кобылой вспыхнула тонкой дугой, заставив животное почти моментально остановиться, устрашено вспрыгнув на дыбы. Испуганная животинка будто пыталась неуклюжими движениями передних ног отпугнуть нежданно возникшую на пути бушующую жаром преграду, но та совсем не страшилась ее угроз. Повозка чуть приподнялась передом — внутри возникла малоприятная уху какофония, начиная от стеклянного треска и оканчивая несуразным томным звуком, точно в амбаре, с верхних полок на дощатый пол, рухнул полный мешок картошки. И уже в следующий миг из фургона, смешно перевалившись боком через заднюю стенку, выпал пухлый, простецки одетый мужчина, в обнимку с каким-то непонятным тусклым тряпьем. Только теперь лошадь присмирела и сочла нужным встать обратно на четыре ноги, негодующе тряхнув головой.
Я позволил себе выдохнуть, слегка припав плечом к древку — разумеется, незаметно, чтобы никто и помыслить не мог, будто такой трюк дался мне тяжело. Сколько себя помню, с магией у меня всегда складывались не самые любовные отношения. Каждое заклинание словно вонзалось клыками в артерию, принимаясь справно высасывать из нее кровь и отяжеляя секунду назад буквально излучавшее бодрость тело. Поэтому я никогда не стремился применять серьезную волшбу, особенно «на деле», но сейчас в мою голову банально не успело прийти иного решения.
Я плавно повернулся одной головой к разинувшей от удивления рты толпе.
— Кстати, воспламенять я горазд не только траву, — ровным и властным голосом, предварительно набрав в легкие побольше воздуха, промолвил я, негромко, но чтобы все услышали.
Теперь-то они смотрели на меня совсем другими глазами. Если вначале нашего знакомства на лицах молодых наемников читался разве что легкий испуг, то сейчас это был благоговейный ужас. Даже самоуверенный купец, казалось, обомлел перед «могущественным чудодеем».
Где-то внутри людского скопища заслышался скрип и лязг рухнувшего на землю клинка. Ему тут же вторил еще один, затем еще и еще. На несколько секунд среди молчаливых рядов загулял малоприятный уху грохот.
— Теперь пояса, — отбил мой голос, точно церковный колокол.
Гораздо организованнее, даже с некоей вышколенностью, воины принялись расстегивать пряжки, сбрасывать обшитые разнообразными мешочками и кармашками ремни.
— И ботинки.
— А это-то зачем? — после небольшой паузы, сопровождавшейся беспонятными озираниями среди молодняка, робко поинтересовался лысый торговец.
Резвым, практически не уловимым глазом движением пика, мимолетно просвистев, разрезала воздух и, вытянувшись в моей взметнувшейся вперед руке, остановилась острием в дюйме от шеи купца. Если играть роль коварного, бескомпромиссного разбойника, тогда уж до конца.
— Я сказал, ботинки.
По гладким вискам маленького человека побежали струйки пота. Непонимающая толпа в немом ужасе воззрилась на отливавшую лунной лазурью сталь листовидного наконечника.
