Тамара Воронина - Патруль
И шел он хорошо. Легко, ровно, ноги ставил… да не хуже, чем те курники – руки, и по сторонам смотрел, и землю из виду не выпускал. И так до самого места, где уже все подобрались. До Желтиковой пади.
– Ну вот и начинается, – обыденно проговорил Кирас. Подначки и придирки кончились. – Ты, Тален, парень, конечно, внимательный, однако ж старайся поближе ко мне держаться, потому что опыта маловато…
– Спасибо, – перебил эльф. – Спасибо, Кирас. Опыта у меня вообще нет. Но я хочу сказать… Люди, если будет драка, ни в коем случае не старайтесь защитить меня.
– За принцем своим последовать решил? – хмыкнул Мелт. Эльф только головой качнул. – А чего тогда? Гордый?
– Нет. Ничуть. Просто меня есть кому защитить.
Они невольно похватались за оружие, да не вытащили, поняли, что не лесные твари, а прирученные. В ошейниках. Красивые – дух захватывает, тоже жемчужные какие-то, шкура переливчатая, серебристая, уши торчком, глазища тоже серебром отливают, хвосты пушистые, морды длинные да умные… умнее, чем у Кираса, – точно.
– Волки? – спросил Витан.
– Собаки! – неуверенно возразил Кирас.
– Северны, – поправил эльф. – Не нужно их бояться. Не севернов вообще, а этих. Они вас не тронут никогда.
Звери стояли по обе стороны от Талена, разглядывая людей с тем же любопытством, что люди разглядывали их. Вдвое крупнее лесного волка, поджарые, сильные, подвижные, северны считались волшебными животными. Ни одному человеку не удавалось их приручить, да и иным расам тоже нечасто. Они шли рядом с Патрулем – и никто их не увидел, не услышал и не почуял. Это ж что получается – не одну боевую единицу получил Тим, а сразу три! Не к добру этакая удача. Не к добру.
– И погладить можно? – подал голос молчаливый Той. Тален с улыбкой кивнул.
– Если руку не жалко.
И Той, уже протянувший было руку, отдернул ее прямо молниеносно. Северны одновременно, как по команде, совершенно по-собачьи вывалили розовые языки.
– Я пошутил, – примирительно сказал Тален. – Конечно, можно погладить. Они любят ласку.
Тим решил подать пример, как командиру и положено, коснулся пальцами мягкой шерсти. И ничего, не откусили. Тогда он почесал северна за ухом, и тот засопел, прижмурив серебристо-синие глаза. Красивая тварь.
Эльф учился легко, ему не нужно было показывать дважды или говорить дважды, вел себя так, словно уже не одно ведро браги с ними выпил, не нарывался на ссоры и, пожалуй, гасил их. Даже задира Кирас перестал к нему приставать, разве что с шуточками своими дурацкими, ну так эльф над шуточками порой даже и смеялся.
Глаза у него были больно уж острые. Нечеловечески, как сострил Кирас, когда Тален увидел чуть не за милю тварь зарубежную, потянулся было к луку, да Тим его удержал. Там – их территория. Здесь – наша. Вот – граница. И задача Патруля – следить, чтоб граница не нарушалась. И все. Как ни омерзительна тварь по ту сторону, ее не следует трогать, если не трогает она. Каждый имеет право на жизнь.
И потемнели жемчужные глаза. «Каждый?» – странным голосом, словно бы вибрирующим, переспросил Тален. Тим смекнул, что на сегодня патрулирование окончено и объявил привал. Всяк занялся своим делом, собрался было и эльф пойти ужин подстрелить, но Тим удержал его и велел сесть рядом. Тален повиновался безо всяких, но из кустов почему-то тут же вынырнули северны и разлеглись у его ног.
– Сдается мне, стоит поговорить, – спокойно и мирно начал Тим, да эльф перебил. Впервые.
– Поговорить? Да о чем, человек? О том, что и эльф имеет право на жизнь? Ты об этом скажи в Славинуре, то-то позабавишь народ.
– Ну, ты Славинур-то в пример не приводи, – усмехнулся Кирас, складывая горкой щепки, – сколько людей вы там порешили с этим вашим бунтом.
– Бунтом? – повторил Тален. – А ты слышал когда-нибудь, человек, что Славинур тысячи лет назывался Сильгеном и был королевством эльфов? И что принц Силг…
– Мятежник Силг, – поправил Кирас.
Северны дружно на него посмотрели. Тиму стало не по себе, показалось, будто звери понимают человеческую речь. На ровной коже эльфа появился румянец, и, хотя и руки его спокойно лежали на коленях и не дрожали, Тим чуял, что до взрыва – секунды.
– Все имеют право на жизнь, – веско сказал он. – А здесь ты не эльф, а я не человек. Мы оба – Патрульные. И больше ничего. И это – наша жизнь до самого конца. И заметь, я тут уже скоро как пятнадцать лет, а ни одного старого Патрульного не видал.
– А Силг таки мятежник! – уперся придурок Кирас. Витан, положив возле будущего костра горку веточек можжа, удивился:
– То есть, ежели кто что-то свое назад забрать хочет, то и мятежник? Ты, Тален, не психуй. Сам понимаешь, что прежде мятежниками были те, кто отобрал у вас королевство, а теперь вот вы стали. Прав-то всегда сильный. А мятежник – тот, кто против власти. Как твой принц. Да и ты, видно.
– И я, – тихо согласился Тален. – Я не стану с вами спорить. Вы… вы все равно не поймете, потому что ничего не знаете. Потому что только слухами о нас кормитесь и до меня эльфов и не видели. Ни истории нашей не знаете, ни жизни… Да вы и своей-то истории знать не хотите.
– Зачем нам история? – хохотнул Кирас, разжигая огонь. – Да мало ли чего сто лет назад было, ежели сейчас по-другому? Ясно ж, что люди главнее, потому что сильнее.
– Потому что вы не способны жить рядом с другими расами. Потому что всех, кто от вас отличается, вы боитесь, и ваш страх неизменно приводит к ненависти, а ненависть к войне. У вас избирательная память. Вы хорошо помните, что принц Силг – мятежник, но не желаете помнить, что он поднял мятеж в ответ на дискриминационный закон о расовой полноценности…
– Мне чего ваши скриминционные законы-то? – перебил Кирас. – Вы все одно проиграли. И Силга вашего повесили, как и должно с разбойниками поступать.
Тален закрыл глаза и словно ушел куда-то. Кирас продолжал разглагольствовать, Витан только головой качал, а Тим думал, что только последний идиот мог послать эльфа в Патруль. Если уж хотели их использовать, так и организовали бы специальные эльфийские заставы, пусть бы сами по себе… Они б честно долг исполняли, раз принц им велел. Да где-то наверху забоялись их бунта. Болваны.
– Почему ты согласился пойти сюда? – спросил он. – Ведь выбор-то предлагали. Ты ж предпочел не виселицу, а Патруль. Жить-то хочется, верно?
– Нет, – не открывая глаз, ровно ответил Тален, – не хочется. И уж виселица меня точно не пугает. Я верен присяге, а мой принц приказал мне служить вам. Патрулю. Это был единственный шанс спасти нас, и он этим шансом воспользовался.
– И вас не спросил.
