Тамара Воронина - Патруль
– Как зовут-то тебя, птица утренней зари? – спросил Тим. Эльф с усмешкой ответил:
– Птица утренней зари. В переводе на ваш язык. Если короче, то Тален.
Кирас долго и восторженно ржал, тыкал в сторону эльфа пальцем, отпускал свои тупые реплики, а тот попивал чаек, держа кружку обеими руками, и вроде бы внимательно слушал. Спокойный. Это хорошо. Такой в драку не полезет просто так.
– А тебя как зовут? – спросил он, дождавшись, пока Кирас временно не иссяк, и, услышав ответ, без улыбки сказал: – Кирас – древнее имя. Когда-то оно означало «отблески солнца в росе». Красиво, правда?
Вот тут уже заржали остальные. Даже если эльф и наврал, а Тим в этом очень сомневался, нет лучших знатоков древности, получилось все равно здорово. Кирас побагровел, начал вставать, выразительно засучивать рукава. Тим его не останавливал. Пусть лучше сегодня как следует получит, чем будет обиду таить. С него, безмозглого, станется подлянки мелкие в патруле устраивать. Эльф терпеливо подождал, когда верзила приготовится, а потом не вставая сделал молниеносную подсечку, плавно переместился Кирасу на пузо и скучным голосом сообщил:
– Я двенадцать лет отслужил в гвардии принца Силга. Тебе не справиться со мной, человек, и поверь, в этом нет ничего унижающего твое достоинство.
Смешки как-то сразу погасли. Стало ясно, откуда взялся в Приграничье эльф. Ни черта ему не приказывали. Ему предложили: или в Патруль, или на плаху. Тим хорошо знал, как это делается, да ведь не только он, все остальные тоже. Добровольцы в Патруле не приживаются, потому что только полный идиот захочет здесь служить по собственному желанию, а когда больше деваться некуда – отчего и не послужить? Тем более что жалованье доброе, не задерживают никогда, стража не шибко лютует, если патрульный загулял, навалятся впятером и повяжут, пока не проспится. В борделе опять же скидка… Интересно, пользуются ли эльфы борделями, и если нет, что он будет делать?
Отслужить двенадцать лет в гвардии – не шутка. А уж в гвардии мятежного принца и подавно: элита, отборные бойцы, способные одним отрядом держать целую армию. Когда принца взяли, а об обстоятельствах ходили самые разные слухи один другого неаппетитнее, он приказал своим войскам сдаться. Эльфы и правда умеют подчиняться приказам. Может, принц им и приказал идти служить… а ведь и не людям. В Патруль. Ни королям Патруль не подчиняется, ни первосвященнику, ни черту лысому. Никто подчинения и не требует – с кого? с тех, кто держит зарубежников вот уже третью сотню лет? тех, кто выходит в многодневные дозоры к самой границе? покомандуй таким, он и не пойдет. Повесят? Делов-то! Зарубежникам живым попадешься, простым повешением не отделаешься. Да и поговаривают, что и мертвых они умеют заставлять пожить еще немножко – чтоб снова смерть пережили, и не такую легкую, как в бою.
Тим велел всем, кроме дежурных, спать, и улегся сам. Утро вечера не то чтоб мудренее, но не в темноте же со своими разбираться? Да и что разбираться: прислали бойца, и хорошего, радуйся, командир. А расспрашивать здесь не принято.
Эльф, видно, устал за дорогу, потому что, когда Тим проснулся, он еще спал, и патрульные старались производить поменьше шума. Ну а если патрульный хотел ходить тихо, его и муравьи не слышали. И почему они так сказочно хороши, не муравьи, понятно, а эльфы, вот вроде и человек – и понимаешь, что человек таким не бывает. У человека или нос картошкой, или кожа бугристая, или брови лохматые, или зубы кривые. А тут – нет. Ничего. Словно не мать родила, а наилучшие художники придумали. Волосы у него были светлые, и то не по-человечески (Тим и сам был блондином когда-то), а словно голубоватые и серебристые. А глаза, когда он их продрать соизволил, – просто серые. Нет. Опять не просто. Когда-то в старые времена у Тима была жена, принесшая в приданое редкой красоты заколку для волос с крупной жемчужиной вот ровно такого цвета. Не черного, не серого, не белого, не розового. Но что-то вроде.
Мелт показал эльфу, где умыться, а где отлить. Здесь-то, в общем, везде еще можно, но через пару миль место выбирать надо тщательнее, чем для ночлега. Если там такие твари, которые сидят под землей и вылезают, только если на них жидкость попадет. Определенная. Тот и ухом не повел, в смысле послушался, отлил, где показали, умылся, где показали, исправно сожрал, что дали, водичкой запил, флягу наполнил – и все спокойно, не реагируя ни на подначки Кираса, ни на изучающие взгляды остальных. «А вопросы тебе задавать можно?» – поинтересовался Витан, и тот кивнул: давай, мол, человек, любопытствуй, но что-то Витану помешало к нему приставать.
Эльф и дальше держался нейтрально-дружелюбно. Отвечал, когда спрашивали, делал, что велели, впитывал новые сведения, как мочалка воду, улыбался шуткам, и дал пинка Кирасу, когда тот хотел сделать то же самое. Эльф нагнулся, чтоб рассмотреть что-то, Кирас и углядел так аппетитно подставленный зад – ну и не удержался. Только эльф его опередил – так, кверху задом и стоя, одну ногу, как храмовая танцовщица, задрал, и подошва его сапога пришлась прямо в челюсть задире. Ох они и ржали… Мелт аж на траву повалился (глянув предварительно, не растет ли там щипачка) и ногами задрыгал. Пока Кирас поднимался, свою задницу, о камень ушибленную, потирал да соображал, что делать надо, эльф распрямился наконец и сообщил, что тут не далее как три часа назад прошла группа неизвестных ему созданий. Тут и Кирас раздумал в драку кидаться, оставив страшную свою месть на потом. До крепости, до кабака. Как, интересно, примут чужака в крепости? Зенки пялить да пальцами тыкать в этакую диковинку? Помидорами швыряться не станут, нет дураков связываться с патрульным, даже если он эльф. Тем более если он эльф. Это ж в центральных районах, где цивилизация, эльфов сразу после начала бунта в правах ущемили, а тут не поущемляешь. Ты ему о правах – а он тебя защищать не станет, когда твари полезут.
– Молодец, – сказал Тим, – глазастый. Тройка курников прошла, верно.
– Как ты определил, что курников? И кто это такие?
Никто и рож никаких строить не стал. Откуда б ему знать про этих тварей четырехруких вроде обезьян, оставляющих после себя довольно сильный запах цветущей сирени… Тален выслушал объяснения и кивнул. В сторону куста цветущей сирени. Кирас посоветовал пойти куст обнюхать, и эльф снова послушался. Откуда ему знать, что здешняя сирень не пахнет ничем, кроме пыли, откуда знать, что курники носятся со страшной скоростью, ухитряясь ни травинки не шевельнуть, ни мха с булыжника не стереть, откуда вообще про курников знать. А след, однако, углядел, молодчага, крошечный следочек, ровно ребенок ручкой оперся. Когти-то курники на манер кошек прячут.
