Юлия Баутина - На берегах медовой реки
— Да нет, не особо. Только хотел ему… то есть, ей, что ли, теперь… пару раз в зубы дать за фокусы на дороге.
— Не советовал бы экспериментировать, — не поднимая головы от карты, встрял Монметон. — И бабой ее лучше бы тоже не называть. У Ларри рука тяжелая и магический потенциал весьма неплохой, поверьте на слово.
Гарт мрачно смотрел на приближающегося вестового. Ну да, при ближайшем рассмотрении, увидев серебряную с инкрустацией сапфирами звезду боевого мага на лацкане дорожного камзола, он бы тоже не стал с ним в открытую связываться, пожалев собственное здоровье. А вот назвать ЭТО бабой язык у него все равно не поворачивался, и вовсе не из‑за галантности. Щенок как щенок, с совершенно плоской грудью, коротко подстриженными светло–русыми волосами, острыми скулами и резко выдающимся вперед упрямым подбородком.
— Лис, это самый отвратительный притон, какой я только видела, — возмущенно сказала магичка, подойдя вплотную, опираясь на столешницу и, видимо, не сочтя нужным размениваться хотя бы на формальные приветствия. — Готова биться об заклад, что по ночам здесь клопы стаями ходят.
— Ларри, ты меня удивляешь, — с деланным беспокойством отозвался Хельстайн. — Неужели ты хочешь сказать, что не сможешь справиться с несколькими безобидными насекомыми?
— Надеюсь, что справлюсь, но будет жалко тратить на это время, предназначающееся для сна. Тысяча безликих, ведь можно же было найти хоть что‑то поприличнее! — Магичка рухнула на скамью рядом с Хельстайном, который едва успел подвинуться, и бесцеремонно потянулась к его кружке. — И вино здесь, похоже, из тех же самых клопов гонят, — сделала она вывод после первого же глотка. — Значит так, две физиономии из трех присутствующих мне знакомы, остается вопрос — кто третий и где обещанный четвертый?
— Третий — это Гарт О'Тул, — с вымученной вежливостью сказал Хельстайн. — Гарт, знакомься, это Лауриэлла Шлумберк.
— Никаких Лауриэлл, — оборвала его магичка, — никаких Лор и всего прочего. Только Ларри. Исключительно и без вариантов.
— Мы, кстати, уже успели познакомиться, — сквозь зубы заметил Гарт.
— Правда? — поинтересовалась Ларри, без особого интереса взглянув на охранника. — И когда же?
— Перед воротами города.
— Перед воротами? — магичка призадумалась. — А, так на том битюге ты, что ли, ехал? Тогда это трудно назвать знакомством. Я все равно ничего, кроме ваших с конем задниц рассмотреть не успела. И зрелище не впечатляло. — Высказавшись так, она окончательно утратила интерес к собеседнику и, подперев щеку кулаком, принялась наблюдать за грудастой служанкой, сновавшей между столами с дымящимися тарелками в руках.
Гарт шумно засопел, чувствуя, что снова начинает заводиться. Хельстайн умоляюще взглянул на охранника, всеми фибрами лица сигнализируя, что дальнейшее развитие темы ни к чему хорошему не приведет. Впрочем, вряд ли его мимика возымела бы хоть какой‑то результат, если бы внимание охранника не отвлекло совсем иное событие. Возле стола остановился высокий поджарый человек в наглухо застегнутой под горло — и это при всей царившей в таверне духоте — кожаной куртке.
— Ого, как погляжу, команда уже в сборе, — вкрадчиво сказал он. — Что ж, приятно познакомиться, господа.
Гарту хватило всего одного взгляда. Есть люди, которые меняются до неузнаваемости по прошествии года или двух, а бывают и такие, про которых время, кажется, вовсе забывает. Дьюин Каллаган относился к числу последних. Добавившийся на его физиономии кривой шрам от савалойского шамшира в расчет охранником, конечно, не брался.
— Дегюрджа! — взревел Гарт, так и не решив — радоваться или огорчаться тому факту, что его предположения подтвердились. — Змеюка подколодная! Ведь так и знал же, что это окажешься ты!
На лице Дьюина Каллагана промелькнула смесь самых разнообразных чувств, начиная от удивления, вплоть до узнавания и недовольства, затем на их место пришла широкая улыбка.
— О'Тул, старый пес, — с легкой насмешкой произнес наемник, хлопнув Гарта по плечу, — вот сюрприз. Вот уж кого я точно не ожидал здесь встретить.
— Это взаимно, — признался охранник.
***
Временного замешательства Каллагана, казалось, не заметил никто, кроме Гарта, либо остальные не придали ему такое уж большое значение.
— Итак, все в сборе, — подытожил Хельстайн. — Что ж, это великолепно. Значит, завтра утром можно отправляться в дорогу, желательно пораньше, чтобы не привлекать излишнего внимания. Не хочется давать почтенным обитателям сего населенного пункта дополнительного повода для фантазий о направлении и целях нашего путешествия.
— Боюсь тебя разочаровать, Лис, — скучающе протянула Ларри, покачав головой, — но, как я уже убедилась, о примерной цели нашей поездки знает весь этот паршивый городишко вплоть до последнего нищего попрошайки. Если сказать проще, она стандартна для определенной категории приезжих, в которую вас с Монметоном, кажется, безоговорочно записали. Не то, чтобы они были совсем уж неправы… однако поиск набитых сокровищами под завязку волшебных дворцов, окруженных медовыми реками, — это звучит чересчур пошло, в самый раз для тех книжонок, что в последнее время продают в Варселе с лотков торгаши.
— Такова человеческая натура, сударыня, — вмешался Каллаган, подмигнув служанке, принесшей ему миску ячменной похлебки и кувшин пива. — Желание отхватить большой куш, приложив как можно меньше усилий, у нас в крови. Именно поэтому любое мало–мальски заброшенное поселение так охотно обрастает легендами о зарытых, забытых, заговоренных и всяческим иным образом спрятанных кладах, — Дьюин хлебнул пива и с сарказмом закончил, — даже если на поверку оно оказывается деревней дикарей, самой главной ценностью которых были выбитые у медведя зубы.
— Да вы философ… — с легким удивлением отметил Хельстайн.
— Никак нет, сударь. Просто жизненный опыт подсказывает, что так оно обычно и бывает. Вы вот лучше скажите, как, по–вашему, по–ученому, — эти Полые Холмы, которые все тут столь упорно ищут, тоже выдумка, наросшая на чью‑нибудь деревушку? Или все‑таки что‑нибудь там да есть?
— Не знаю насчет сокровищ, но одно могу обещать наверняка, — безапелляционно заявил Монметон. — Если нам все‑таки посчастливится их найти, ваше имя будет навеки вписано в анналы истории.
Ларри скептически хмыкнула. Гарт только покачал головой.
— Вписывали меня уже как‑то раз, — задумчиво сказал Каллаган, — правда, не в анналы, а в пергаменты, которые по площадям развешивают с обещанием награды за голову. Не могу сказать, чтобы мне тот опыт известности понравился — слишком уж он хлопотный оказался из‑за множества желающих эту самую награду получить. Поэтому в случае успеха я готов целиком и полностью уступить анналы вам, мастер Монметон, а взамен получить что‑нибудь более весомое и звонкое.
