Дэниэл Абрахам - Путь Дракона
"Мой муж сейчас в караван-сарае", — сказала она. — "Один из принцев должен скоро появиться, и они будут голодны. Забрал с собой всех свиней. Если повезет, он продаст их всех и заработает достаточно серебра, чтобы пережить время бурь."
Он слышал ее голос и волнение в своей крови. Последние ее слова были ложью. Она не была уверена, что серебра хватит надолго. Он подумал, не беспокоит ли ее это, и есть ли способ разузнать, было ли у нее все необходимое. Он мог хотя бы попытаться, перед тем как уйти.
"Как насчет тебя, несчастный ты кусок дерьма?" — мягко и тепло спросила она. "Чью овцу ты оттрахал, что выпрашиваешь у меня работу?"
Отступник усмехнулся. Теплая еда в желудке, огонь под боком и знание того, что снаружи его ждет соломенный тюфяк с шерстяным одеялом, дали передышку его напряженным плечам и животу. Женщина не спускала с него своих золотистых в крапинку глаз. Он пожал плечами.
"Как оказалось то, во что ты веришь, не обязательно правда,"- сказал он осторожно. — "Я считал правильными кое-какие вещи, верил в них всем сердцем, но я … ошибался."
"Обманут?" — спросила она.
"Обманут", — согласился он, ненадолго замолчав. "А может и нет. Не нарочно. Не имеет значения, насколько ты ошибаешься, если ты во что-то веришь, оно не может быть ложью".
Женщина присвистнула — что было довольно впечатляюще, учитывая ее клыки — и похлопала в притворном восхищении.
"Сложная философия от безмозглой рыбы", — сказала она. "В следующий раз ты будешь проповедовать и просить уплатить церковную десятину".
"Только не я" — ответил он, смеясь вместе с ней.
Она отхлебнула из своей чаши. Трещал огонь. Что-то — крысы или жуки — шуршали в соломе над их головами.
"Разругался с бабой, не так ли?" — спросила она.
"С богиней" — ответил он.
"Ага, вечно оно так, а?" — сказала она, глядя в огонь. "Так встречаешь новую любовь, думаешь, что с ними будет по-другому. Словно Бог с тобой говорит, когда они губенями шлепают. А потом… "
Она снова фыркнула, с радостью и горечью напополам.
"И что пошло не так с твоей богиней?" — спросила она.
Отступник отправил в рот что-то, похожее на картошку, прожевал нежную мякоть и жесткую кожицу. Ему стоило усилий сказать то, чего он никогда не произносил вслух. Голос его дрогнул.
"Она собирается пожрать мир".
Капитан Маркус Вестер
Маркус потер подбородок мозолистой рукой.
— Ярдем?
— Сэр? — прогромыхал Тралгу, появляясь перед ним.
— День, когда ты забросишь меня в канаву, и примешь командование на себя…
— Да, сэр.
— Он ведь не наступит сегодня?
Траглу перекрестил свои толстые руки и дернул звенящим ухом.
— Нет, сэр, — наконец сказал он. — Не сегодня.
— Жаль.
Общественная тюрьма племени Ванаи когда-то была зверинцем. В давние времена, драконы сами прилетали на широкую площадь и купались в огромном фонтане в ее центре. Внутри зверинца, по периметру большой ямы в три этажа располагались большие клетки. Фасад из драконьего нефрита был покрыт вырезанными фигурами животных, которые когда-либо находились за железными решетками. На фасаде были львы и грифоны, огромные шестиголовые змеи и волки, медведи и громадные птицы с женской грудью.
Между ними стояли колонны, которые соответствовали тринадцати человекоподобным расам: большеухий Траглу, покрытый хитином Тимзинаи, клыкастый Йемму, и десять других. В глазницах Дартинаи даже были установлены маленькие скрытые жаровни для придания подобия сияния их взгляду, правда никто их больше не зажигал. Фигуры не пострадали от времени и дождя, порченные только черными полосами в местах, где проржавели решетки — ничто не повредило нефрит драконов и ничто не сломало его. Но животных больше не было, их место заняли люди.
Угрюмые, обозленные или усталые, жертвы правосудия племени Ванаи были выставлены на всеобщее обозрение для насмешек и установления личности, пока они ожидали вынесения приговора. Добропорядочные, законопослушные граждане могли торжественно пройти через площадь и за пару бронзовых монет купить барахло, вывешенное на стойке, обмотанной разным тряпьем. Мальчишки развлекались забрасывая пленников навозом, дохлыми крысами и гнилыми овощами. Иногда то заплаканная жена, то скорбящий муж пытались перебросить через пропасть сыр и масло, но даже если подарок достигал рук того, кому он предназначался, этому заключенному вряд ли становилось от легче. Маркус увидел одного из таких "счастливчиков" — человека из расы Куртадам, с постукивающими бусинами, вплетенными в его густую, гладкую как у выдры шерсть. Его избивали за каравай белого хлеба, в то время как группка Первокровок смеялась, тыкала в него пальцем и выкрикивала: "Стукач, стукач" и другие расистские оскорбления.
В самом нижнем ряду клеток сидели семеро. Телосложение и шрамы большинства из них говорили, что это были солдаты, но один человек держался в стороне, тощие ноги торчали между прутьев, пятки раскачивались над ямой. Солдаты были людьми Маркуса. Человек, державшийся особняком, — магом. Теперь все они принадлежали принцу.
— За нами следят, — сказал Траглу.
— Я знаю.
Маг уныло помахал рукой. Маркус ответил фальшивой улыбкой и менее вежливым жестом. Человек, бывший прежде его магом, отвернулся.
— Не он, сэр. Другой.
Маркус отвлекся от клеток. Хватило лишь мгновения, чтобы увидеть того, кого Ярдем имел в виду. Неподалеку от широкого пространства, где улицы переходили в площадь, расслабленно стоял молодой парень в позолоченных доспехах стражи принца. В памяти Маркуса всплыло имя этого человека.
— Смотри-ка, Бог нам улыбнулся, — съязвил Маркус.
Стражник, увидев, что его заметили, небрежно отсалютовал и направился к ним. Лицо у него было отъевшимся, а мускулы плеч одрябли. От него разило кедровым маслом, каким пользуются в банях, словно он целиком в него окунулся. Маркус расправил плечи, как он обычно делал это перед боем.
— Капитан Вестер, — стражник сопроводил свое приветствие кивком. — И Ярдем Хейн. Я вижу, Вы все так же повсюду сопровождаете капитана.
— Сержант Доссен, если не ошибаюсь? — спросил Маркус.
— Терциан Доссен. Принц предпочитает старые звания. Ваши люди?
— Кто, эти? — спросил Маркус с деланной невинностью. — Я работал со многими, и не удивлюсь, если выяснится, что знаком с узниками всех тюрем Вольных Городов.
— Вон та шайка. Мы арестовали их накануне за пьяный дебош.
— Такое случается.
— Вам что-нибудь об этом известно?
— Я бы предпочел не говорить ничего, что может достигнуть ушей магистрата, — сказал Маркус. — Он может неверно истолковать мои слова.
Доссен плюнул в канаву.
