Татьяна Устименко - Лицо для Сумасшедшей принцессы
– Молчать! – неожиданно грохнул кулаком по столу орк. В его глазах плескалась лишняя кружка пива, очевидно, и ставшая той самой последней, роковой каплей. – Чего разнюнились, пентюхи?
Ланс предостерегающе дергал друга за рукав, но Огвура понесло. Тысячник смачно откусил от овсяной лепешки и обвел притихший трактир угрожающим взглядом налитых кровью глаз:
– Трусы! – (При этом незаслуженном эпитете добрая половина зала угрожающе насупилась.) – Мы, понимаешь ли, на подвиги собрались! Умирать, не щадя живота своего, за родину, за короля! А вы, трусы, все по кабакам отсиживаетесь, портки протираете. И невдомек вам, что отступать уже некуда, позади – Наррона. Бабы вы!
После этих слов у второй половины зала, по-видимому, тоже возникло обоснованное и весьма слабо контролируемое желание примерно проучить несдержанного на язык оратора.
– Сам ты баба! – рикошетом прилетело из противоположного угла. – Или вон твой красавчик-эльф – он как есть вылитая девка!
Кто-то обидно заржал.
– Чего?! – возмущенно полез из-за стола пьяно пошатывающийся орк. – Чего ты сказал, гнида? А ну-ка повтори!
– Знаете, почему у вас двоих детей нет? – вопросил еще ехиднее уже другой мужик, коренастый, до самых наглючих глаз заросший нечесаной густой бородой. – Не потому что вы орк и эльф, а потому что вы мальчик и… мальчик…
Стены трактира качнулись от громового хохота, рвущегося из десятков глоток. Белый Волк выдал в ответ длинное витиеватое ругательство и нетвердо сгреб со скамьи Симхеллу. Хозяин перепугано ойкнул и предусмотрительно нырнул под стойку. Первый же удар тяжелой секиры, пришедшийся на стол с недоеденными закусками, породил неуправляемую панику. Народ дружно сыпанул к выходу, в дверях образовалась пробка, намертво перекрывшая путь к отступлению. Разбитной малый с хитрой рябой мордой рыбкой сиганул в окно, напрочь вынеся стекло вместе с рамой. В образовавшуюся дыру тут же заглянул заинтересованный Эткин.
– Наших бьют? – радостно вопросил он с вдохновенными интонациями, живо выдающими огромное желание подраться.
Я неопределенно пожала плечами.
– Ясно, – мгновенно скис дракон, – Огвур разминается. Но вот ведь странно… – Он просунул в окно лапу и утянул с ближайшего стола двухведерную корчагу с чем-то интригующе плещущимся и пенящимся. Глотнул, довольно крякнул, оптимистично подмигнул мне и продолжил: – Я всегда понимал агрессию как неоспоримое доказательство преимущества мышц над количеством мозгов. Но только не в отношении мудрого орка!
Он опять шумно глотнул, неожиданно вперил застывший взгляд в одну точку и… рухнул назад во двор, унеся с собой часть стены. Под прилавком горестно взвыл разоренный трактирщик. Я усмехнулась, выудила из кошеля пару немаленьких самоцветов и не глядя катнула их под стойку. Обреченный вой тут же стих. После этого я уселась на скамью, комфортно закинула ногу на ногу и принялась увлеченно наблюдать за происходящим.
А Огвур продолжал отрываться. Неподъемная Симхелла легкокрылой птичкой порхала в его могучих руках, превращая в щепки добротную мебель и даже попутно откалывая немалые куски от свежеошкуренных стен. Ослепительные блики, испускаемые лезвием секиры, добавляли подобающих световых эффектов. Ну ни дать ни взять настоящая сцена эпического боя храброго орка с коварным зеленым змием. Весьма поучительно, кстати. Я представила себя на месте Огвура и мысленно содрогнулась. Все, решено: с завтрашнего дня завязываю с горячительными напитками. Со двора в качестве вполне уместного звукового сопровождения доносился богатырский храп упившегося до беспамятства дракона. Скорчившийся под прочным дубовым прилавком трактирщик подпрыгивал, стукался затылком о доску и жалобно охал, видимо, подсчитывая грядущие убытки.
– Как страшно жить! – риторически сетовала я, прикрываясь от летящих во все стороны щепок.
Спотыкающийся Ланс перебрался ко мне на скамью, подтянув поближе к нам жбан пива и мисочку с жареными орешками.
– Хорошо секирой работает! – Широко распахнутые зеленые глаза полукровки восхищенно следили за мощной фигурой друга, зазря изводившего на дрова неплохие столы и лавки.
– А смысл? – прищурилась я. – Ведь самому же завтра стыдно станет!
Я оказалась абсолютно права.
Я еще немного повалялась в постели, но потом кое-как поднялась, придерживая рукой голову, гудевшую, как набатный колокол. И какой самоуверенный умник придумал широко известную фразу «Пиво без водки – деньги на ветер»? Денег ему, видите ли, жалко стало. Нашел что жалеть – преходящую, мнимую ценность. А о самом главном – о здоровье – явно не подумал. И ведь что интересно: за те же самые треклятые деньги много чего купить можно – море вина, океан пива, реки самогона. А здоровье – его-то, родимое, за все золото мира не купишь… Я порылась в походной сумке, выудила пузырек с настойкой тысячелистника и кукурузных рылец, зубами выдернула деревянную затычку и, кривясь от горечи, отхлебнула прямо из горлышка. Через пару минут мне заметно полегчало. Мысли обрели привычную ясность, мерзкая тошнота отступила. Застегнув помятый колет и плеснув в лицо степлившейся водой из медного рукомойника, я бодро простучала каблуками вниз по лесенке.
В обеденном зале было немноголюдно. Может, по причине раннего времени, а может – что выглядело более правдоподобным, – всему виной оказались вчерашние разнузданные выходки пьяного орка. За единственным, каким-то чудом уцелевшим столом сидел сам Огвур – нахмуренный, опухший и самую малость смущенный. Черные волосы небрежно собраны в кривой хвост, один глаз заплыл и не открывается, второй брезгливо устремлен на тарелку с только что сваренной дымящейся ухой из ершей.
– Ты поешь супчика-то, сразу легче станет, – нудно бубнил полуэльф, пытаясь всунуть в судорожно сжатую ладонь тысячника здоровенную ложку, больше смахивающую на половник.
Огвур поморщился.
– Отравился я, – с заметным усилием и словно оправдываясь, выдохнул он, распространяя густое сивушное амбре. – Хреновые у хозяина лепешки оказались…
– И не хреновые они вовсе, а овсяные! – робко вякнул трактирщик.
– Лепешки? – заломил изящную бровь Лансанариэль. – Лепешки? Так это они всему виной – после вина, пива, водки и самогона? Думаешь, трактирщик в них сушеные мухоморы подмешивает?
Я звонко рассмеялась. Орк глянул на меня укоризненно:
– Хотел бы я пожелать тебе доброго утра, Мелеана. Да вот не могу…
– А все из-за негодных овсяных лепешек! – ехидно ввернул Ланс.
Огвур энергично кивнул, запамятовав про отравление, скабрезно выругался и схватился за ноющий лоб.
