Терри Пратчетт - Море и рыбки
Летиция громко вздохнула.
— Я полагаю, вы… не могли бы вы убедить ее… в этом году воздержаться от участия?
Нянюшка оторопела.
— Убедить? Это как же, топором, что ли? — спросила она.
Гостьи дружно, как по команде, выпрямились на стульях.
— Понимаешь… — слегка смущаясь, начала мамаша Бивис.
— Честно говоря, госпожа Ягг, — вмешалась Летиция, — очень трудно уговорить кого-нибудь выступить на Испытаниях, когда известно, что соревноваться предстоит с матушкой Ветровоск. Она всегда побеждает.
— Да, — согласилась нянюшка. — На то ведь оно и состязания.
— Но она побеждает всегда!
— Ну так что?
— В других состязаниях есть очень разумные правила, — поджала губы Летиция. — Если кто-то побеждает три года подряд, он на некоторое время отказывается от участия. Чтобы, так сказать, дать дорогу молодым.
— Да, но мы-то ведьмы, — напомнила нянюшка. — И живем по другим правилам.
— И по каким же?
— Основное правило ведьм гласит: никаких правил не существует.
Летиция возмущенно зашуршала юбкой.
— В таком случае, возможно, настало время их придумать, — сказала она.
— Ага, — хмыкнула нянюшка. — То есть ты предлагаешь пойти и сообщить об этом Эсме? Мамаша, ты как, участвуешь?
Мамаша Бивис отвела взгляд. Старушка Динбаж пристально всматривалась куда-то в прошлую неделю.
— Насколько мне известно, матушка Ветровоск — очень гордая женщина, — промолвила Летиция.
Нянюшка Ягг снова вытащила свою трубку и раскурила ее.
— Метко подмечено. А сейчас вы еще скажете, что море полным-полно воды, — наконец отозвалась она.
Гостьи на минуту примолкли.
— Ценное замечание, — первой нарушила тишину Летиция, — но мне не понятное.
— Если из моря вычерпать воду, никакого моря не будет, — пояснила нянюшка, — останется всего-навсего здоровущая яма в земле. С Эсме штука в том, что… — Нянюшка снова со смаком затянулась. — Она вся гордость, понятно? А просто гордый много кто.
— Ну так, может быть, ей полезно научиться быть чуточку скромнее…
— Где же это ей скромничать? — вскинулась нянюшка.
Но Летиция (что не редкость среди тех, кто с виду — сплошь сироп да патока) внутри была как кремень и без боя не сдавалась.
— У этой особы, несомненно, природный дар, — возвестила она, — и ей бы следовало возблагодарить…
Тут нянюшка Ягг перестала ее слушать. У этой особы. Вот, значит, что.
Какое ремесло ни возьми, везде одно и то же. Рано или поздно находится какой-нибудь умник-разумник, который решал, что неплохо бы все должным образом организовать. Причем будьте уверены, организаторами станут не те, кто, по общему мнению, достиг вершин мастерства, — те вкалывают. Впрочем, честно говоря, и не худшие. Они (а куда деваться!) тоже трудятся в поте лица.
Нет, «организацию» берут на себя те, у кого достаточно времени и желания бегать и суетиться. И — опять-таки, если не кривить душой, — миру нужны те, кто бегает и суетится. Но не обязательно их любить.
По внезапному затишью нянюшка догадалась, что Летиция наконец завершила свою речь.
— В самом деле? Ого, — отреагировала она. — А взять, к примеру, меня, вот кто уродился даровитый. У нас, Яггов, ведьмовство в крови. Мне чары наслать завсегда было раз плюнуть. А Эсме… что ж, капелька способностей и ей досталась, это верно, но не такая уж великая. Просто она… очень упорная. И вы собираетесь теперь сказать ей — «завязывай, родная»?
— Вообще-то, мы надеялась, что ты сообщишь ей об этом, — призналась Летиция.
Нянюшка открыла рот, чтобы выпустить на волю пару-тройку крепких словечек, но передумала.
— Вот что, — вместо этого произнесла она, — скажете ей сами, завтра. А я пойду с вами, буду ее держать.
III
Когда ведьмы появились на дорожке, матушка Ветровоск собирала Травы.
Обыденные травы кухонь и больничных палат слывут ботаническими простушками. Среди матушкиных Трав их нельзя было найти. У нее росли исключительно сложноцветы труднопостижимые. И никакими хорошенькими корзиночками и изящными ножницами тут не пахло. Матушка пользовалась здоровенным кухонным ножом. И перед собой держала стул. А вторую линию обороны составляли кожаная шляпа, перчатки и передник.
Даже она не знала, откуда родом некоторые из Трав. Кое-какие корешки и семена добрались сюда с самого Края Диска, а может, и из мест еще более отдаленных. Одни цветы поворачивались вслед проходящей матушке, жадно шевеля лепестками, другие стреляли шипами и колючками в пролетающих птиц, а третьи приходилось подвязывать к колышкам — вовсе не затем, чтобы поддержать их, а для того, чтобы на следующий день найти их на прежнем месте.
Нянюшка Ягг, которая интересовалась только теми травами, которые можно курить или, предположим, добавить в суп, услышала, как матушка цедит сквозь зубы: «Так, паршивцы, сейчас я вас…»
— Доброе утро, девица Ветровоск, — громко поздоровалась Летиция Мак-Рица.
Матушка разом замолкла, осторожно опустила стул и медленно повернулась.
— «Госпожа», или просто «матушка».
— Это неважно, — отмахнулась Летиция. — Надеюсь, у тебя тут все хорошо?
— Было до этой минуты, — хмыкнула матушка. И еле заметным кивком поприветствовала трех остальных ведьм.
А затем наступила тишина, настолько звонкая, что нянюшка Ягг чуть было не зажала уши ладонями. Согласно неписаным правилам гостеприимства, матушка должна была пригласить их в дом на чашечку чая или чего покрепче. Томить людей на улице — верх невоспитанности. Но с другой стороны, называть пожилую незамужнюю ведьму «девицей»…
— Насчет Испытаний пожаловали, — заявила матушка.
Летиция чуть в обморок не хлопнулась.
— Откуда вы…
— Выглядите вы точь-в-точь как какой-нибудь коминтет. Догадаться было нетрудно, — объяснила матушка и стянула перчатки. — Раньше нам, ведьмам, коминтеты не требовались. Собирались когда надо, расходились когда хотели. А теперь — здрасте-пожалуйста: появились организаторы… — На миг лицо матушки отразило ожесточенную внутреннюю борьбу. — Чайник греется, — в конце концов сказала она. — Так что заходите, раз уж пришли.
Нянюшка успокоилась. В конце концов, возможно, существуют обычаи, которыми не пренебречь и матушке Ветровоск. Даже злейшего врага непременно приглашают в дом и угощают чаем с печеньем. По сути, чем злее враг, тем лучше должен быть чайный сервиз и тем вкуснее печенье. После можешь клясть супостата на чем свет стоит, но покуда он под твоим кровом — корми его, пока не лопнет.
