Оля Виноградова - Ты будешь нашей мамой?
Глава 2
Знающий
Душно… Ночи в четвертом периоде[4] всегда душные. Даже открытое окно не спасает. Отсутствие одежды на теле тоже. Небесная Стая[5] за окном пополнилась Четвертым Псом. Большая половина ночи прошла… Этой ночью мужчина, альв, опять не смог уснуть. Как и многие другие ночи до этой. Виной всему эта невыносимая духота, а еще чудовищная влажность. Легкий ночной ветер почти не проникал в помещение, и мужчина обливался потом. Войну с бессонницей он проиграл. Альв сел на кровати. Посмотрел в окно. Встал и одел хэ[6]. Свет Псов на несколько вдохов обрисовал силуэт: высокий даже для альва рост, широкий разворот плеч и длинные ноги. Мускулистые сильные руки скрутили пряди непокорных волос в жгут и закололи деревянной спицей. Неслышной тенью мужчина скользнул по коридору. Спрыгнул с балкона второго этажа, по-кошачьи приземлившись на четыре конечности в холле. Никакого позерства. Перед кем? Проверка навыков, не более того. В три вдоха альв оказался во внутреннем дворике дома, с разбегу погрузившись в прохладную воду. В свое время он выбрал именно этот ничем не примечательный дом, почуяв подземный источник. Потрудившись, он устроил себе маленькое персональное озеро глубиной в свой рост. Проплавав до восхода Пятого Пса, мужчина вышел из озерца. Вода немного остудила его разгоряченное тело. Он отряхнулся и ленивой походкой направился к дому. На середине дороги его осенила идея. Альв запустил Изменение[7]. Через некоторое время мужчина уютно устроился на дне водоема, взяв лучшее от расы морр[8]. Жаль, что не додумался до этого раньше. Впервые с начала четвертого периода он смог заснуть.
— Убили! Создатель всемилостивый, убили! — разбудил спящего на дне прозрачного озера альва, истошный женский крик, метавшийся по округе.
Захлопали двери и заскрипели калитки соседей. Послышались торопливые шаги и оживленные переговоры. Мужчина ненавидел вторжение в его личную жизнь. Тем более, столь бесцеремонное. «Что могло произойти за остаток ночи? Убийство в его доме? Немыслимо!» — альв вылез из озера. Полотенца не было, досадно. Оставляя за собой мокрые дорожки, он направился к источнику шума. Несколько Наставников, их жен и слуг пытались успокоить безудержно рыдавшую женщину, в которой он узнал свою новую кухарку. «Воронье слетелось». Его появление осталось незамеченным, хоть он и не скрывался. Притаившись, альв попытался из обрывков фраз понять, что произошло.
— Кого убили?
— Прошу вас, успокойтесь…
— Что тут произошло?
— Неужели Знающего…
— Скорее уж он сам…
— В чем дело? — задал вопрос мужчина. Слушать беспорядочный и бессодержательный бред надоело. Говорили все разом. Вычленить нужную информацию из гомона голосов было невозможно.
Обернувшись на голос, служанка пролепетала: «Вас…» и закатила глаза. «Обморок», констатировал альв. Он понял, что имеет место недоразумение: увидев его тело в воде, служанка решила, что его убили. Идея, посетившая его ночью, уже не казалась такой привлекательной. Альвы не обладают способностями к метаморфизму*, и мужчина не хотел, чтобы кто-либо знал о его маленькой особенности. Относительно других он всегда руководствовался принципом «меньше знают, лучше спят». Сам предпочитал знать о своем окружении все. Вплоть до размера хэ.
— Ну? — задал он вопрос окончательно запутавшимся соседям, — Что вы ждете? — альв обвел всех убийственным взглядом. Аудитория хранила единодушное молчание.
— Вон! — грозный рык заставил всех быстро убраться подальше от дома Знающего.
О его жестокости ходили легенды не только среди учеников, но и среди Наставников. Никому из них не хотелось проверить правдивость слухов на собственной шкуре. Трусливые шавки. До этого вполне могло дойти, промедли они еще вдох. Мокрое хэ и голод не располагали к основательной беседе. К гостеприимству тоже. Впрочем, совсем без добычи сплетники не остались, еще долго обсасывая между собой все достоинства и недостатки фигуры Знающего, представшего перед ними в одном мокром хэ. Вид поджарой фигуры альва частично компенсировал ранний подъем женщинам и некоторым мужчинам тоже. Он был не против. Женщин. В других обстоятельствах. Они возражали, предпочитая любоваться издали. Слухи гласили, что он жесток во всем.
Знающий презрительно оглядел обморочную служанку и еще двоих, жавшихся по углам слуг:
— Привести в чувство и рассчитать, — отдал он короткое приказание.
Его дом не приют для глупых, слабонервных и обездоленных. Эта человеческая женщина уже достаточно принесла ему неприятностей. Одно слово — эни. Его мало волновал вид, в котором он предстал перед Наставниками и их семьями, больше тяготила обязанность заботиться об общественном мнении, а еще больше — необходимость сохранить свои тайны в неприкосновенности.
Мужчина поднялся наверх. Сделал короткую разминку и принялся одеваться соответственно своему статусу Знающего и должности, занимаемой в Школе. Рубашка, штаны — все черного цвета и обманчиво простого кроя скрыли под собой несколько нательных приспособлений с метательными ножами. Удобные сапоги с высокими голенищами. Мыски обиты железом. Альв не придавал значения фасонам, не интересовался модой. Удобство и практичность — вот главный критерий выбора одежды. Завершил образ черный же каи[9] до пят с высоким воротником стойкой, защищавшим шею, наглухо застегнутый на все пуговицы. Разрезы по бокам каи позволяли Знающему свободно передвигаться и без труда использовать приемы боя без оружия в случае нападения. Только он один знал, что главное достоинство его верхней одежды — вшитый жесткий каркас из кости животных. Он позволял держать осанку тогда, когда спину скручивало невыносимой болью. Боль — память, оставленная давним ранением. Лечению не поддавалась. С тех пор он оценил все достоинства отравленного оружия. В его арсенале — только такое. С самыми редкими ядами, причиняющими мучительные страдания жертве от одной царапины.
Из-за состояния служанки Знающий остался без завтрака. Плохо. Изменение вытягивает много физических сил, которые требуют восполнения. Они требовали, немедленно, но он терпел вещи похуже голода. Не раз. Поест позже. Волосы альв заплетать не стал, оставив черно-серебристую гриву живописно обрамлять лицо и плечи. Для красоты? Нет, от недосыпания жутко болела голова, и никакими заклинаниями устранить это не удастся. Усталость брала свое, так или иначе.
Привычная дорога до Школьных корпусов. Никаких заклинаний Перемещения[10], как делали многие. Он — не многие. Тело необходимо тренировать всегда, а у него мало возможностей для этого. Он знал, что именно из-за этих прогулок многие Наставники предпочитали сразу оказываться на своем рабочем месте. Он презирал их. Сдержанно. До тех пор, пока они были полезны ему. Завидев его высокую фигуру, все поневоле ускоряли шаг, особо нервные срывались на бег, стремясь побыстрее скрыться за дверьми учебных корпусов. Он привык. Это соответствовало его целям. Страх для многих куда более сильная мотивация учиться, чем пресловутая жажда знаний.
