По извиистым волнам (ЛП) - Лейн Вал И.

Я скользнул рукой под ее сарафан, провел рукой по ее бедрам и красивой форме позвоночника. Она провела пальцами по моим волосам, убирая их с глаз, и провела пальцем по шраму над бровью, как она часто делала. Я нуждался в ней.

Еще мгновение, и наши тела оказались на краю кровати. Ее мышцы напряглись, когда она опустилась на нее, словно мягко падая. Я положил руку ей на плечи, поддерживая, и склонился над ней. Я вдыхал ее сладкий аромат цветущих абрикосов и жимолости, смешанный с ночным воздухом. Я хотел еще больше ощутить ее вкус. Я хотел показать ей, как сильно могу любить ее.

Разгорающееся пламя, разливавшееся по телу, переросло в настоящий пожар, когда я медленно расстегнул молнию на спине ее сарафана. Я целовал ее сверху вниз, ощущая на языке вкус солоноватой, пахнущей цветами кожи. Она провела кончиками пальцев по коже чуть выше пояса, заставив меня напрячься. Обеими руками она потянулась к моему поясу, затем скользнула ладонями вверх по коже моей вздымающейся груди, мягко обхватив ее.

— Подожди. — Я едва разобрал ее слабый шепот. — Прости.

Я отстранился, борясь с желанием, которое с таким трудом подавлял последние несколько недель. Я представил, как снова целую ее и заставляю передумать и потерять контроль над собой настолько, насколько мне хотелось.

— Не извиняйся, — пробормотал я, стараясь говорить как можно мягче. — Ты сказала «подожди». И все в порядке. — Я сделал глубокий вдох, затем с усилием выдохнул через губы, чтобы успокоиться. Катрина села, прижимая к груди подол платья, с озабоченным выражением на лице. Взгляд ее сияющих темных глаз остановился на мне, и ее охватило чувство вины.

— Это глупо. Я знаю, что люблю тебя. И знаю, что ты любишь меня… — Она тихо вздохнула. — Но я видела, как отец поддерживал маму, даже когда ей было совсем худо. Ему было так плохо… Но он остался, несмотря ни на что. Даже когда это разрушало его жизнь. Что, если я поступлю так с тобой?

— Ты не сделаешь этого, Катрина. Это было проклятие…

— Что, если это не так? Что, если дело в том, кто мы на самом деле… кто я? В конце концов, во мне течет кровь Корделии. — Она сделала паузу, чтобы подавить эмоции, которые пыталась скрыть. — Я не хочу вечно бояться быть с тобой. Не знаю, на что я способна, и это пугает меня.

— Ты не Корделия. И ты не разрушишь мою жизнь, — сказал я, поправляя джинсы. — Благодаря тебе моя жизнь приобрела смысл. Без тебя все это казалось бы бессмысленным.

Она приложила руку ко лбу и застонала.

— Я не знаю. Это глупо. Прости.

Прежде чем она смогла сказать что-то еще, я опустился на колени рядом с ней и взял ее свободную руку в свою.

— Катрина, — я встретился с ней взглядом. — Я ждал три столетия, чтобы найти тебя. Если я в чем-то и преуспел, так это в терпении. Я люблю тебя, независимо от того, что тебе нужно от меня сегодня, завтра или всегда.

Я наклонился, чтобы поцеловать ее, и она нежно коснулась моих губ своими. Она всегда так ругала себя. Будто не доверяла себе. Она боялась своих желаний и была в плену у жуткой власти, которую Корделия имела над ней. Я хотел бы дать ей понять, что, хотя я и хотел ее больше всего на свете, но никогда не стал бы компрометировать ее или относиться легкомысленно к ее чувствам. Но мне отчаянно хотелось, чтобы я мог освободить ее от нее самой.

Я поцеловал ее в лоб, не сказав больше ни слова, и направился в душ. Как только за мной закрылась дверь, я провел большим пальцем по подбородку, ощущая жесткую растительность на лице, пытаясь унять остатки похоти, бурлящие в венах. Все, что для этого потребовалось, — это один раз взглянуть в зеркало.

Суровый мужчина, смотревший на меня, был высок и мускулист, его руки и грудь были украшены темными татуировками. Мужчина, который даже в эту новую эпоху был слишком похож на своего отца. С того момента у меня все еще был загар, а темно-золотистые волосы стали чуть длиннее за первый месяц моей второй жизни. Жизни, за которую я был благодарен, но знал, что не заслуживаю. Жизни, которую потерял Беллами. Вряд ли это было справедливо. И я не мог в этом разобраться. У нас обоих были трудные судьбы, но у него… у него судьба была жестокой. И все же мне было даровано другое. Какими бы сильными не были мои попытки успокоить себя, я не мог избавиться от ощущения, что это должен был быть он.

3. Дрейф

Катрина

Я смотрела, как он исчез за дверью. От того, как он прикасался ко мне, у меня перехватило дыхание. Я хотела его. Всего его. Но одного желания было недостаточно, чтобы преодолеть беспокойство о том, что я могу потерять его снова. Я не знаю почему, но что-то все еще не давало мне поверить, что все это было на самом деле.

Но все это, несомненно, было реальным. И я не могла отрицать всего, что случилось со мной… с нами. Даже то, что я не хотела признавать реальным. Например, странное видение, которое посетило меня на дне океана после прыжка в водоворот. Все было по-настоящему, но то, что мой разум верил в это, не означало, что мое сердце могло это принять. Но я знала, что люблю его. Свирепо. Разве этого не должно быть достаточно?

Этого было достаточно. И я хотела дать ему понять. Встав, я выскользнула из оставшегося платья, позволив ему упасть на пол, и направилась к двери ванной, откуда меня манил слабый шум льющейся воды. Но как только сделала шаг, заколебалась, чувствуя, как меня охватывает странное чувство паранойи. Я оглядела комнату, даже не зная, что ожидаю увидеть.

— Что со мной не так? — пробормотала я вслух. Я действительно никак не могла избавиться от ощущения, что за мной кто-то наблюдает. И то, что Корделия знала, как и где со мной связаться, беспокоило меня еще больше. Но я чувствовала, что ситуация начинает выходить из-под контроля. В конце концов, что она могла мне сделать? Что она могла хотеть со мной сделать?

В этот момент мой взгляд упал на куртку Майло, которую он бросил на кровать. Я заметила, что из-под нее выглядывает белый край — это был листок бумаги. Я приподняла куртку и увидела маленький конверт. Он был адресован мне, подписан от руки, но на конверте стояла печать клуба «Tesoro Del Mar» — пристани для яхт. Я слишком хорошо знала эмблему в виде ракушки, которую изучала, отчаянно пытаясь найти хоть какие-то следы Корделии. Я быстро надела одну из чистых футболок Майло и пару леггинсов, которые оставила там ранее, и потянулась за письмом.

Я осторожно прикоснулась пальцами к клапану конверта, когда снова села на кровать. Я уставилась на бумагу, лежащую у меня на коленях, и в голове закружился поток мыслей. Было трудно решить, стоит ли мне его открывать. Я неделями искала эту подсказку, но теперь радость от того, что я ее нашла, сменилась чувством предательства. Откуда у Майло это письмо? И почему он не упомянул об нем заранее, когда я заговорила о Корделии?

Когда шум воды в душе прекратился, я подняла взгляд к двери ванной. На мгновение подумала, не спрятать ли конверт и не сказать Майло, что я его нашла. Но решила, что секреты почти всегда приносят больше вреда, чем пользы. Поэтому держала его, нервно вертя в руках и ожидая, когда он появится.

Маленький чердак наполнился паром, когда дверь ванной открылась, и он вышел в боксерах и новой простой белой футболке. Если бы я не боролась со своим замешательством и внезапным ощущением предательства, то не смогла оторвать взгляд от его крепкого, хорошо сложенного тела. Но вместо этого я посмотрела на него, а затем перевела взгляд на белый прямоугольник в своих руках. Я собиралась спросить его, что это, но я была уверена, что он понял меня без единого слова.

— Ты нашла его, — сказал он, неловко поерзав и заложив руку за шею.

— Да, — подтвердила я, встретившись с ним взглядом. — Где ты его взял? Он адресован мне.

— Он был на твоей двери, когда я забирал тебя из общежития сегодня утром. Я собирался тебе сказать. Клянусь, так и было, но…