Орден Змей (СИ) - Ершов Евгений

А городской голова Ипат Велин уже телеграфировал в Москву генерал-губернатору Долгорукову о начале знаменитого зрелища — ловли мертвяков, вылезающих из реки на ломокненский берег около Смокварецкого моста — полверсты влево и полверсты вправо. И во всех постоялых дворах, гербергах первого нумера, гостиницах, да и в домах простых ломокненских граждан появились новые ценники для взыскательной столичной публики, которая уже к вечеру повалит в город, а на следующий день будет не протолкнуться от вездесущих господ, жаждущих взглянуть на живую мертвечинку.

Родители меня сильно не ругали за происшествие с зомби, так, пожурили только. Видать, выглядел я достаточно жалко, да и некогда им было. Отец теперь почти всё время пропадал на реке, а мать следила за нами с Машкой, да и за другими детьми, которых поселили на время седмицы к нам. Хоть это меня немного развлекало, а то со скуки с ума сойти можно.

Нога всё время болела, и хотел бы я сном забыться — а там у другого меня, Ормар который, та же самая беда, как назло. Так что и во сне приходилось сидеть сиднем, да учиться. Каждый раз я помнил всё больше из моих снов. Ормар не мог ходить и драться с другими мальчишками, так что его загрузили учебой. Как же он плевался, почти на стенку лез — «Зачем воину книги?». Но ученые наставники розгами быстро вправляли ему мозги. Заставляли учить хроники, пересказывать прочитанное, и ни мытьем, так катаньем, вбивали знания в голову.

— Ванька, хватит спать! — тряс меня Васька.

Он, как и еще несколько ребят, жили пока у нас. Их родители срочно освободили часть комнат для приезжих поглазеть на невиданное представление — нигде больше по всей России зомбаки из речек как-то не догадались вылазать, только в знаменитой Ломокне. Потом выручкой с моими родителями поделятся. А я лежал с закрытыми глазами, пытаясь вспомнить, чему научился там — во сне — что были за книги и что за знания вбивали мне (или Орму?) в голову.

— Бу-у-у! — заорали мне на ухо, а чья-то лапа схватила за горло.

Видимо, на рефлексах, а может быть с испугу, вмазал по чьей-то физиономии. Только после этого открыл глаза и увидел обиженное лицо Ильи Шамонкина — огромного парня, который выше меня на голову, хоть мы и были одного с ним возраста.

— Ты чего дерешься? — пробубнил парень, потирая распухающий глаз.

— Говорил же, не трогай его! — Васька Старцев отодвинул обиженного великана. — Ты как, Зло? Опять снятся сны?

— Да, уже третий день, — я оглядел комнату, но кроме двух друзей больше никого не было. — А где все?

— Вера с твоей младшенькой нянчится, а Генка где-то лазает — ну ты его знаешь.

Генка Заморов был щуплым неугомонным мальчишкой из семьи булочников с Владимирской улицы, совсем рядом со Смокварецким мостом. Силком его привели к нам и наказали глаз не спускать с этого прощелыги, который грезил мертвяками, всё мечтал их половить, а потом провести над ними какие-нибудь опыты. Какие — он, наверное, даже сам не знал. Главное, получить живого зомби, а там уже дело за малым — куда его применить, фантазия всегда найдется.

— О! Ванька! Наконец-то ты проснулся! — Генка вбежал в комнату, будто за ним гналось стадо мертвяков по морозу. — Слушай, сколько у вас калиток в заборе?

— Привет, Генка. Чего ты опять задумал? Одна калитка, через нее ходим, — ответил я.

— Так, понятно, ходите через одну калитку. А сколько еще калиток есть? — не унимался Заморыш.

— Погоди, какие калитки? Что ты несешь? Все-таки сбежать решил на зомбей смотреть?

— Да ты им на один зуб! — засмеялся Шамон.

— Илья, не зли меня, а то вмажу! — начал закипать Генка.

Выглядело смешно, что щуплый Генка грозит огромному Шамону, так что мы, переглянувшись с Васькой и Ильей, захохотали. Генка взбеленился и набросился на меня и Шамона с кулаками, но мы легко отбивали все его нападения. Остальные тоже разошлись и стали подначивать Заморыша.

— Эй, личинка зомби, съешь меня, — Илья Шамон напялил на Генку какой-то мешок и шустро завязал его концы вокруг шеи несчастного Заморыша.

Васька тоже втянулся в игру, и вот уже по комнате бегал разозленный Генка с мешком на голове, пытаясь достать пихающих его мальчишек, а мы со смехом его отодвигали от себя.

— Зомби! В доме зомби!

— Спасайся, кто может!

Заморыш так разозлился, что из мешка доносились то крики «убью», то стоны раненого мертвяка, то просто сопение, когда пытаясь достать огромного Шамона, держащего его на вытянутой руке от себя, а Генка колотил по воздуху руками и ногами.

— Ой, чего это они? — послышался тоненький голос моей сестры Машки.

— Это, Маша, дураки, — важно ответила Вера Лобачева.

Фраза прозвучала так веско, что веселье остановилось, на секунду воцарилась тишина, а потом все расхохотались, катаясь по полу. Я очень сильно пожалел, что не могу пока толком ходить и кататься по полу, но оказалось, что на кровати тоже неплохо. Генка сначала пыхтел, но потом не выдержал и присоединился ко всеобщему веселью.

— Точно дураки, — констатировала Верка.

— Давай, я тебе помогу, — сестричка подбежала к Заморышу и помогла снять ему мешок с головы, — Бедненький, — она погладила его по голове, а Генка засмущался и попытался отодвинуть от навязчивой девчушки.

Отсмеявшись, я всё же решил узнать, про какие такие калитки спрашивал Генка. Все мы знали любопытство и башковитость Заморова: пока не разберется, всё равно не отстанет, так что проще было выложить, всё, что знаешь, чем потом целый день переживать доставания.

— Слушай, Генка, так что там с калитками?

— Да, что за странные вопросы? Какие еще калитки? — подхватил Старик, как мы называли Ваську Старцева.

Генка, увидев, что его действительно собираются слушать, глубоко вздохнул, взлохматил голову обеими руками и начал уже спокойно рассказывать.

— Вот смотрите. У нас на Владимирской улице дома в ряд стоят, вниз спускаются, а друг ко другу боками прижимаются, так что вроде как получается один длинный дом. Ну, это вы и так знаете. А со двора зато у каждого своя земля, и вот эта земля уже разделена на участки.

— Открыл Америку! — усмехнулся Илья Шамон, но к нему тут подбежала Машка и погрозила маленьким кулачком, отчего все снова отвлеклись от рассказа и рассмеялись. А сестрица вернулась к сидящему на полу Заморышу и погладила его по голове:

— Продолжай.

Генка только закатил глаза и попытался отодвинуться от навязчивой мелюзги, но не тут-то было. Снова глубоко вздохнув, он вновь взлохматил волосы, которые тут же начала разглаживать Машка. Вздохнув еще раз, он, наконец, продолжил:

— Так вот, между этими участками кое-где есть калитки. Ну, так-то дело обычное — если мы с соседями ладим, то можно и калитку сделать — мало ли надо будет в гости за солью зайти или на посиделки в саду. Но я как-то забрался на крышу к нам на второй этаж и смотрю — а где еще калитки есть. Сижу, смотрю — вот наш участок. У нас две калитки. Одна — слева к Соломанниковым, ближе к концу участка. Другая — на заднем конце, посередине, к соседям с другой стороны квартала — там Зимины живут.

— Еще раз открыл Америку! — вновь вставил Шамонкин, когда Генка набрал воздуха, чтобы продолжить рассказ.

— Сейчас ударю, — огрызнулся Заморыш.

— А я добавлю, — поддержала наша Барышня Вера. Илья поднял руки в защищающемся жесте и заулыбался во всю пасть.

— В общем, да, пока ничего необычного. Но третья калитка у нас на углу. То есть как калитка… В общем, я даже сначала не понял, что это может быть калиткой. Просто так странно: на самом углу, один край выходит к тем же Зиминым, другой направо — к Селивановым, будто кто-то хотел сделать калитку, но так и не определился, к кому из соседей из ее мастерить.

— А это кривое чудо как-то открывается? — спросил я.

— Нет, конечно. Хотя… — задумался Генка. — Я когда подошел, пригляделся. Всё заколочено вроде, но на углу даже петли есть, чтобы калитка могла складываться и раскладываться. Так что если отодрать там заколоченное, то пожалуй и можно открыть.