Дмитрий Таланов - Локумтен
Получив в меняльной лавке пригоршню медяков, Филь ссыпал их в другой карман, и тут учуял запах шипящих на огне колбас. У него потекли слюнки. Злодей император, желая отомстить за разбитое зеркало и неучтивое замечание о кубке, выпроводил Филя так быстро, что тот совершенно забыл о пустом желудке. Мальчик поспешил на запах.
Проскочив мимо оружейных лавок и палаток со сладостями, он достиг последнего ряда, где торговали едой. Здесь вкусно пахло дымом и ветчиной. Выудив из кармана самую мелкую монетку, Филь устремился к лотку с жареными колбасками.
— Эй, вестник! — услышал он и оглянулся, сообразив с запозданием, что возглас относится к нему. — Какие новости? — спросила его закутанная в халат тетка с серым уставшим лицом, стоявшая за прилавком со свежим мясом.
На прилавке перед ней лежал освежеванный порубленный баран с дико выпученными глазами и гора сосисок радостно-розового цвета, определенно с мясом марро. Филь терпеть не мог это мясо. У него не было ни вкуса, ни запаха, один цвет, да и тот странный.
— Ты, тетенька, сначала заплати денежку, потом узнаешь новости, — ответил Филь.
— За что я должна платить? — возмутилась она. — Ты — вестник, ты бегаешь с поручениями и новостями, вот и расскажи мне последние новости. Или у тебя нет никаких новостей?
— Как это нет? — встрепенулся Филь. — Очень даже есть! Только ведь, тетенька, я не простой вестник, а личный вестник его Императорского Величества, так что выкладывай денежку, если хочешь узнать новости!
— И про самого императора расскажешь? — заинтересовалсь она.
— А почему нет? Меня не просили держать язык за зубами!
Тетка зачем-то окинула взглядом прилавок.
— Нету у меня ничего для тебя, вестник, — вздохнула она. — Пока товар не распродам, денег не будет.
Это должно было занять у нее немало времени — баран выглядел устрашающе. Да и сосиски, пусть дешевые дальше некуда, совсем не вызывали аппетита.
— Ну нет, так нет, — повернулся Филь от нее. Вдруг он обернулся опять. — Ты, тетенька, неправильно продаешь мясо! Так ты с ним долго простоишь. Хочешь, помогу?
— И что ты за это возьмешь? — спросила его женщина.
— Накормишь меня!
Получив ее согласие, Филь встал у прилавка и заорал как оглашенный, перекрывая стоящий вокруг гомон:
— Продаю седло нежного, мягкого, доброго барашка с почти человеческими глазами! Еще на рассвете он выглядывал ими сочную травку! Налетай, свежее не найдете на всем рынке!
Народ вокруг заинтересовался и стал с усмешками подтягиваться к прилавку. Однако чувствовалось, что этот интерес был большей частью праздный. Тогда Филь вздернул над головой еще и связку с сосисками.
— Если эти сосиски отварить с таким барашком, они начнут пахнуть мясом! — завопил он, жизнерадостно размахивая связкой. — Налетайте, хозяюшки, угостите ими своих мужей и они не заметят разницы!
Это было уже кое-что, в толпе проявился здоровый интерес. От соседних рядов тоже потянулись люди. Не успела торговка опомниться, с ее прилавка смели всё, что там было.
Потрясенно пересчитав свои барыши, она расцвела и порозовела так, что стала даже симпатичной. Достав из-под прилавка обширный кусище домашнего пирога с печенью и луком, женщина с благодарностью вручила его Филю. Тот умял его в мгновение ока.
— Так какие же все-таки новости, вестник? — спросила его женщина, когда мальчик заглотил последний кусок. Она кивнула на замок, возвышающийся над ними, весь во флагах, с тремя округлыми башнями и с недостроенной четвертой, торчавшей как гнилой зуб.
Утерев рот, Филь сказал:
— Сегодня у императора разбили зеркало и он потерял свой... ночной колпак!
У оружейных лавок покупатели не толкались, а неторопливо и с достоинством осматривали разложенное на столах. Здесь всё было привычное: ножи, мечи, щиты, поножи, кольчуги разного плетения сверкали и переливались на все лады. Разве что рыцарских лат мальчик нигде не приметил.
Нужный ему товар он нашел в конце ряда — в богато убранной палатке висели в ряд два десятка Арпонисов. Филь собирался прицениться к ним, чтобы знать, сколько содрать с давешней старухи, если она успела загнать его Арпонис. Теперь, когда он служил самому императору, ей было не отвертеться.
На столе перед торговцем лежала тонкая кольчужная рубашка-лорика двойного плетения и такая же лорика, только похожая на кожаную сегментированную. Филь разбирался в оружии и доспехах ровно настолько, чтобы уметь предложить товар, но тонкостей не знал. Его отец не любил оружие — он говорил, что оно слишком много весит, а прибыль с него невысока.
Заметив, что мальчик рассматривает кожаную лорику, торговец сказал:
— Это сердарская. Один дьвол знает, из чего они их делают. Их не берет ни стрела, ни меч, только ножом можно такую продавить.
Филь, однако, пришел сюда не за лорикой. Он спросил:
— Сколько просите за Арпонис?
— Полтора империала, — ответил торговец.
Шагнув в палатку, он вынул из петли один жезл и положил его на стол. Мальчик присвистнул — это была страшная цена. Но еще надо было узнать настоящую — худой сутулый торговец не был похож на кузнеца или оружейника.
— Неужели это чистое серебро? — спросил Филь, крутя в руках новехонький жезл.
— Чистейшее! Глянь на набалдашник, там стоит казенное клеймо. Они в любой момент примут его по весу, но лучше приходи ко мне, я дам больше.
Филь вздохнул, словно ему позарез требовался жезл, но было недостаточно денег.
— Мне надо три... Я бы взял три за два.
Торговец усмехнулся недоверчиво:
— Зачем тебе три жезла, вестник, собрался в Запретные Земли?
— Туда тоже, — ответил Филь, не раздумывая. — Так как?
Торговец смерил его долгим взглядом, затем спросил:
— Чем платишь?
— Серебром.
Торговец отрицательно повел головой:
— Серебром три за два не отдам. Хочешь, бери за десять аспров каждый.
Аспр была серебряная монета, полный кошелек которых вручил Филю Клемент. Десять аспров составляли золотой империал, по его словам. Но на рынке это было не так. «Мошенник! — разозлился Филь на императора. — Он же знает это, не может не знать!» Мальчик подумал, что треть его годового жалования только что испарилась, и помрачнел. Наблюдавший за ним торговец опять нырнул в палатку.
— Возьми эти, за всё пятнадцать аспров, — сказал он, выкладывая на стол два сильно потертых жезла, почти черных от времени. Сквозь патину едва проглядывала полоса орнамента с фигурками. На оценивающий взгляд Филя он сказал: — Не смотри, что старые, они должны работать. Их сняли с мертвого сердара.
