Татьяна Гуськова - Дети ночного неба
– Каеш, – негромко сказал монах, убрал меч обратно в ножны и вышел прочь из дома.
Лицо наместника поплыло масляной улыбочкой.
– Что же вы сразу не сказали, господин Каеш?! Такой высокий гость в нашем городе! Дом господина Риддина – очень уважаемый, но не желаете ли переехать ко мне?
Саффан так лебезил перед мальчишкой, будто это не он только что притащил монаха для расправы над проклятым оборотнем.
Огонек огляделся по сторонам еще более затравленно.
Риддин пришел ему на выручку.
– Господин Каеш и я тоже покидаем Кумшу. Деньги, уплаченные за расшифровку свитков, я верну.
– Жаль. Очень жаль, – наместник угодливо, но не очень низко, еще раз поклонился Огоньку.
***Прутья клетки были не из хладного железа, но зато такой толщины, что ни погнуть, ни сломать я их не могла, даже с помощью Имшэр. Подружка моя оказалась со мной в одной клетке.
После того, как Гэльран узнал меня и выдал, я из боя выпала, благодаря расторопности стражей. А вот Тайри еще некоторое время поборолась за мою свободу. Нам бы даже удалось уйти, если бы не толпа, решившая помочь защитникам города. Тайри просто задавили числом, а потом и в одну клетку со мной упрятали, раз уж она так яростно сражалась за разбойницу, значит, тоже причастна к преступлениям, вдруг и за нее еще чего-нибудь доплатят.
Все тот же Гэльран, надеясь на снисхождение и смягчение наказания для себя, подсказал, как меня лучше везти, чтобы я не сбежала.
Телега с высокими колесами уныло катилась по проторенным в мерзлой земле колеям, нас потряхивало, не сильно, но иногда при попадании колеса в какую-нибудь канаву, то я, то Тайри стукались или об прутья, или об обшитое досками дно клетки. Могли бы и об удобстве подумать, соломки там подстелить. Но, похоже, наше удобство не волновало никого. Нас не собирались ни кормить, ни поить, ни выпускать, чтобы клетка оставалась чистой. То ли они хотели посмотреть, как мы будем есть друг друга, то ли считали, что раз мы оборотни, то нам этого ничего и не нужно.
Темнело, но наш обоз продолжал двигаться вперед, охрана хотела достичь какого-нибудь жилья, не решаясь остановиться на ночлег в открытом поле.
– Смотри, – Тайри указала куда-то на сумерки позади обоза.
– Что там? – я пригляделась и чуть не ахнула, мне поначалу показалось, что за нами следом бежит сам Пес Дорог. Это ведь только повстречать его к счастью, а когда он идет по следам, сверкая белыми глазами – жди беды. – Это Разбойник что ли?
– Разбойник. Недавно догнал. Теперь издали следит. Чиа, а расскажи мне, как получилось, что ты связалась с этими разбойниками? Неужели ты, правда, была с ними в банде и грабила людей?
– Была и грабила. Мне не оставалось ничего другого.
– Как же так получилось?
– Получилось. Я тогда почти не соображала ничего, – я оперлась затылком о прутья клетки, глядя в темнеющее небо, в глаза Тайри смотреть сейчас было невыносимо. – Я шла тогда из крепости.
– Ты была в крепости Каеш?! – ужаснулась Тайри.
Говорить не хотелось, но слова рвались с языка, словно им было тесно внутри меня.
– Была. Первым делом, узнав о гибели клана, я туда и отправилась. Всех к тому времени уже похоронили, твои же и хоронили, да и в крепости прибрались. Я зашла, и мне показалось, что ничего не случилось, просто все ушли куда-то. Ни в маминой комнате, ни у отца ничего не изменилось. Я поняла потом, что сражение туда просто не дошло. У меня даже надежда какая-то появилась, что все было дурацкой шуткой. Вот сейчас я найду кого-нибудь. Хоть кого-нибудь! Но надежда эта умерла, стоило мне дойти до покоев дядюшки. Жена у него была… Может ты помнишь ее? Спокойная такая, тихая, мягкая, теплая. Она муху не могла убить, боялась всего. Испытание так и не прошла, все боялись, что она умрет во время него. Так она преображаться и не научилась. Но любили ее все в клане, особенно дети, потому что добрее не было никого. Так вот, я как зашла в их с дядей покои, а там повсюду игрушки разбросаны – там собрали всех детишек, чтобы она за ними присматривала. А еще я там нашла клочья золотистой шерсти и лоскутки от ее любимого наряда. По всем признакам, она, перевоплотившись, должна была стать золотистым горным львом.
– Чиа! – Имшэр ткнулась лбом мне в плечо.
– И никого. Никого вокруг. Я думала – с ума сойду. Или ворона раньше времени призову[17]. А эти разбойники, они, можно сказать, меня спасли. Они около замка обретались. Так что, выйдя, я прямо к ним в руки и угодила. Главарь мигом разгадал кто я. Ему, верно, уже приходилось иметь дело с оборотнями, так что он довольно ловко со мной управился и заставил работать на банду.
Кто ловчее оборотня может пробраться в дом и вынести самое ценное? Оборотнем хорошо устрашать. Он даже делать ничего не должен, только стоять полупреобразившись в сторонке и порыкивать время от времени. Все это хоть как-то меня отвлекало от того, что случилось, а потом я убежала.
Вот так все и было. Видишь, насколько я бесчувственная, даже после такого не превратилась в Одержимую местью.
Тайри, не поднимая лица, порывисто меня обняла, кажется, она плакала.
– Перестань, все хорошо, – все, что накопилось во мне, все события и ужас выплеснулись наружу, и мне стало гораздо легче, словно теперь Тайри помогала нести воспоминания. Только облегчение душевных страданий ничуть не помогло нашему теперешнему положению. Я оглядела едва видимые в сгустившемся мраке прутья клетки. – Настолько, насколько это может быть хорошо, – от Кумшу до столицы ехать не меньше восьми дней.
***За окном уже рассвело, но в комнате по-прежнему горели свечи, вокруг них на столе белели лужицы воска, но никто из слуг не явился, чтобы их убрать – глава клана Тассан не велел беспокоить. Кроме свечей на столе стояли почти пустые кувшины с вином и два кубка – глава клана полуночничал не один. Его собеседник был не менее знатен – глава клана Балоог. Двое, почти самых могущественных людей Империи, только отчего в комнате так пахнет страхом?
Шатрен Тассан в очередной раз потянулся к кувшину, блестевшему в слабых огоньках свечей отчеканенными на округлых боках обезьянами, наполнил кубки и поднял свой.
– Пусть дорога его будет прямой и легкой.
Балоог в ответ опрокинул в себя кубок, грохнул им об стол, поднял мутный взгляд на собутыльника.
– А ведь нас всего двое осталось, – до этого они почти не говорили, только чествовали погибшего Тайри. Лучи взошедшего солнца, а может опустевшие кувшины уменьшили страх.
– Ты прав. Каеш порезали, как ягнят, одна девчонка где-то болтается, если до сих пор не пристукнул кто-нибудь. Шеверы сами разбежались, где они, что с ними, – неизвестно. Теперь вот – Тайри. Мне кажется, что кто-то хочет уничтожить горные кланы.
