Владыка Нового Мира 2 (СИ) - Злобин Максим

Договор был следующим: Тимофей забывает всё, что видел и слышал после того, как злые негодяи заставили его включить запись Голубицкого. Это во-первых. Во-вторых, выводит нас из особняка через запасный/чёрный/служебный выход и/или вход. А в-третьих…

— Камеры в доме есть?

— Есть.

— Отключии-и-и-и, — тут я завис и меня, что называется, осенило. — Стоп! Не отключай! Сотри запись вплоть до этого момента, а дальше пускай пишет.

— Понял.

— Вадим Евграфович, дружочек! Нам срочно нужна гвардейская форма! Быстрей-быстрей, времени мало!

Легенда про стыд и бегство слишком хороша, чтобы не докрутить её до максимальной правдоподобности. Так пусть же на записях с видеокамер будет видно, как Садовников сам, своими собственными ноженьками, бежал из особняка в компании двух гвардейцев. Как это провернуть?

Да известно как. Всё-таки дар у меня непростой. Широкого, так сказать, профиля…

— Тише-тише-тише, — Арсений Михайлович погладил Лизу по голове. — Всё хорошо…

— Не хорошо! — проорала та сквозь слёзы. — Вообще не хорошо!

— Да всё нормально будет с твоим Хароном, — Карякин аккуратно отодвинул девушку, потому как плечо его уже совсем промокло. — Давай лучше чайку попьём, а?

Одетая в пышное бальное платье, Лиза приехала в офис «Такси Харон» примерно десять минут тому назад и по первой была спокойна. Назвалась сестрой барона Менделя и спросила, где может найти Арсения Михайловича, — дескать, может доверять только ему. А вот потом сорвалась в настоящую истерику. В основном кричала о том, что её мужа арестовали и о том, что князь Садовников старая похотливая сволочь.

Чтобы расшифровать этот поток сознания Карякину потребовалось какое-то время, но по итогу для себя он вынес множество интересных открытий:

Первое — у Харламова есть жена. Что уже как бы нихрена себе новость; хоть бы сказал между делом.

Второе — князь Нового Сада хотел, чтобы жена Харламова стала его женой, и на этой почве у них возник конфликт. Более мелкие подробности тонули в сопливом бормотании госпожи Мендель, и не были так важны как «третье» и «четвёртое».

Третье — Харламова арестовали.

Четвёртое — за финансовые махинации.

— Ой-ой…

Как человек предпенсионного возраста, который уже смирился с тем, что работать ему предстоит до конца жизни, Карякин очень ответственно относился к уклонению от уплаты налогов. Это маленькое хобби доставляло ему ни с чем несравнимое удовольствие сродни религиозному экстазу. Опрокинув город даже на скромную трёхзначную сумму, Арсений Михайлович чувствовал себя живым. И речь сейчас не только о чём-то материальном. Поверхностном, так сказать, наносном. О нет! Именно в этом Карякин видел своё Высшее Предназначение.

Вот только не совсем понятно теперь: то ли выносить все документы из бухгалтерии в какое-нибудь укромное место, то ли уничтожать их, а то ли подмести огоньком по всей мойке и устроить случайный пожар.

А решать надо срочно.

— Будем пить чай, — Арсений Михайлович наконец-таки сумел усадить Лизу на стул. — С ромашкой. Для нервишек полезно.

С тем Карякин воткнул чайник закипать, и под видом поиска сахара направился искать что-нибудь горючее, да только не успел.

Дверь в офис отворилась без стука, а на пороге стоял он…

— Нет! — закричала Лиза. — Ты не посмеешь! — и бросилась на незваного гостя.

Дмитрий Иванович Садовников собственной персоной пожаловал накрывать «Такси Харон». Серьёзно — сам! Неужели так сильно обиделся?

— Сволочь! — юная Мендель принялась колошматить князя кулаками в грудь. — Скотина! Верни мне мужа, он ни в чём не виноват!

Какая ни есть, а заминка. И потому нужно хотя бы попытаться сожрать тетрадку, в которой был по дням расписан фактический приход «Такси Харон». По сути, самый главный вещдок. Ведь то, что из казны своровано они уже знают. А так хотя бы не будут знать СКОЛЬКО.

— Ху-х, — выдохнул Карякин и схватил тетрадь.

Как в школе вырвал двойной листочек из середины, скомкал и засунул в рот. Жевнул. Сухо. Так сразу и не проглотишь. И лучше всё-таки будет сжечь…

— Сволочь! Падла! Тварь! Я никогда не стану твоей!

И тут вдруг у «сволочи» выпал глаз. Лиза с визгом отскочила в сторону, а Его Сиятельство промычал что-то нечленораздельное и шаркая зашёл в офис.

— Тихо-тихо! — донёсся с улицы голос Харламова. — Не бойтесь Димочку! Димочка ручной!

Не люблю я некромантию. Не потому, что она противоестественна, развращает разум и бла-бла-бла, а просто вот не люблю. По той же самой причине, по которой некоторые люди не любят кокосовую стружку или попугаев, например.

Однако сегодня тёмный дар пригодился, как нельзя лучше. Дмитрий Иванович… а хотя какой же он мне теперь Дмитрий Иванович? После всего того, что между нами было, Димасик он теперь для меня. Димулька. Димон.

Так вот: собирая все углы, зомби Димон неуклюже выбежал из серверной комнаты и стараясь как можно чаще светиться под камерами покинул особняк через дверь для прислуги. В компании с ним были неизвестные, переодевшиеся в гвардейскую форму. А вот кто они такие — не зафиксировано. Кто угодно может думать себе что угодно, но с видеодоказательством один хрен спорить не моги.

Но дальше! Кривыми техническими улочками мы добрались до ворот в крепостной стене. На счастье, новость о беспределе на балу сюда пока что не добралась, и обошлось без стычек. Мы с Менделем подхватили Его Сиятельство под руки, — дескать нажрался, — и без проблем покинули центр города. Ну то есть почти без проблем… мы же в форме всё-таки. Отсюда и подозрения у ребят, которые стояли на воротах.

А выручило, — уже не в первый раз, кстати! — близкое знакомство с Гордеевым. На вопрос кто мы такие и откуда, я ответил, что вообще-то это мы работаем на патрульном бобике и вертеть хотели все внутренние гвардейские уставы, табели, графики, порядки и распорядки. Сдали смену, несём пьяного друга домой, а если вдруг имеются ещё какие-то вопросы, то можете задать их напрямую Сергею Игнатьевичу. Посмотрим, дескать, что он вам ответит.

И действие эффект возымело.

Ещё сорок минут по вечерним улицам и вот мы здесь.

— Арсений Михайлович, антисептик! Быстро!

— Несу!

Из неудобств: проявилась некромантская побочка. Для Димона сейчас час шёл за день или даже за два. И даром что двигался он очень бодро, — а иногда даже мычал и дышал по привычке, — разлагался наш князюшка с необычайной скоростью. Пованивать начал, напугал Елизавету Евграфовну выпавшим глазиком и устроил настоящий переполох в стойле оленегаторов.

Звери — они же звери, их не проведёшь. Увидели ходячего мертвеца, учуяли запах и давай беситься. Абсолютно нормальная реакция.

Так вот…

Лишний раз прикасаться к подгулявшему трупаку без крайней на то необходимости не хотелось, поднять зомби повторно я не смогу, и потому было принято решение облить Димона с ног до головы жабьими феромонами.

— На себя тоже брызни, — я передал флакончик Лизе и сосредоточился на управлении зомбарём.

Его Сиятельство Димон запрыгнул на первого попавшегося оленегатора и крепко замотал руки-ноги в упряжке.

— Отлично, — сказал я. — Уходим.

— Харон, а документы?

— Плевать на документы. Это сейчас самая малая из наших проблем.

За последние недели Мендель уже наловчился кататься туда-сюда-обратно на болота, и верхом чувствовал себя уверенно. Карякин тоже в свободное время нет-нет, да и залезал в седло, — всё-таки тащиться до дома пешком зачастую было впадлу. А вот супруга моя, Елизавета Евграфовна, в этом вопросе оказалась зелёным новичком.

Пришлось затаскивать её на Рудика вторым пассажиром, — себе за спину, — и это породило массу неудобств.

Ну да ладно. Главное, что выехали. А ещё главней, что не попали под план «перехват», — если таковой вообще был введён. Пересекли пустую Трассу и по тёмному лесу понеслись на стоянку Разящего Весла.

По пути, как это уже заведено, много думал.