Владыка Нового Мира 2 (СИ) - Злобин Максим
Дверь избы отворилась и на улицу вышла Елизавета Евграфовна Мендель.
Внешне девушка была похожа на коллекционную фарфоровую куклу, с которой поигрались собаки. Косметика смазана, волосы на затылке сбились чуть ли не в валенок, бретелька пышного платья спадает с плеча, а в глазах прострация человека, который побывал на волосок от гибели. И по всему видно, что на долю Её Благородия только что выпали какие-то тяжкие испытания, однако духом она не пала — по лицу блуждает едва заметная улыбка.
Чуть пошатываясь, девушка сделала несколько шагов прочь от избы, а затем поймала за плечо проходившего мимо гоблина.
— Воды, — сказала она. — Пожалуйста.
— Ты на болоте, человечка, — хохотнул уродец. — Тут кругом вода.
— Чистой воды.
— Чистая тока у Лысого Опездола в дому есть. Помпа, фильтыр, все дела.
— Принеси, — Лиза сжала плечо гоблина так крепко, что тот аж взвизгнул. — Пожалуйста.
— Увожаемая человечка, схади сама пажалуста…
В этот момент в избе Владыки зажёгся свет и тёмная густая тень легла на спину Елизаветы Евграфовны.
— Пожалуйста, — повторила она. — Прошу.
Тут же тень загустела, оформилась материально и будто бы щупальца каратицы начали обвиваться вокруг рук и ног девушки. Лиза чуть приподнялась над землёй, а потом вдруг резко полетела назад, в избу. В самый последний момент ухватилась обеими руками за дверной косяк, чуть подтянулась на выход и крикнула:
— Воды! Умоляю, воды! — затем не выдержала и сорвалась внутрь…
— Лизонька? — на всякий случай я проверил у баронессы пульс. — Лиз? Эй?
Нет ответа. Либо притворяется, либо действительно так глубоко провалилась в сон, что теперь и пушкой не поднимешь.
— Ладно, — я улыбнулся и нежно ткнул жену в кончик носа. — Пуньк.
Затем накрыл аж тремя пледами, — наверняка Мендель захочет проведать сестру, и может получиться неловко, — а после оставил Её Благородие валяться на раскладушке и вышел из сруба навстречу новому дню.
Спать я сегодня толком не спал. Выбор оказался прост: божественная энергия подарит мне и бодрость духа, и свежую голову, а вот другой физиологический аспект с её помощью никак не поправить. Вот я и ударился во все тяжкие.
За всю хурму на Елизавете Евграфовне отыгрался. Ну… за язык ведь её никто не тянул, верно? А за слова нужно отвечать.
Так вот. Рассудок действительно прояснился. С момента попадания в человеческое тело прошло уже… сколько? Пара месяцев? Ну да, около того. И всё это время я придерживался плотной аскезы. Не могу сказать, чтобы прямо вот страдал, — как подростка меня не корёжило, — но всё равно часть оперативной памяти была направлена на обработку всякого срама. Мысли вязкие были, чутка ленивые.
Сейчас же думается чётко и ясно. И можно собирать совет. Повестка дня — фантазии о светлом будущем, разговоры о погоде и свежие анекдоты. Потому что сперва неплохо было бы отправить разведчиков и узнать, что нынче творится в Новом Саду.
— И ты всё знал⁉ — услышал я крик дядь Сени из соседней избы. — И ничего не сказал⁉
— Меня попросили, вот я и не сказал!
— Я думал, что мы друзья!
— Друзья⁉ Напоминаю: ты меня из дома хотел выселить!
— И выселю обязательно! Потому что ты уже задолбал линять!
Это Карякин решил по утру отчитать Батяню. И не без причины. Действительно, Арсений Михайлович был последним из компании, кто узнал про болотный город, Владыку и прочее-прочее. Нет! Понятное дело, что о чём-то он догадывался, ведь в одну сторону через него проходил сумасшедший финансовый трафик графа Голубицкого, а в другую — ежедневный провиант, оборудование и прочие ресурсы, благодаря которому стоянка Весла превратилась в то, во что превратилась.
Но! Судя по нашим прежним разговорам в офисе, он думал, что мы воруем или какими-то торговыми махинациями занимаемся. А полная правда старичка шокировала. И это он ещё не в курсе, что прямо сейчас его дочь ведёт колонну беглых рабов из Столицы прямо сюда. И не узнает до поры до времени.
— Арсений Михайлович! — я заглянул в окошко. — Батяня! Жду вас на собрание в большом зале через час!
— А это где?
— Сам не знаю! — ответил я.
И пошёл искать. По улицам. По настоящим, блин, нихрена себе, улицам, — осталось только названия придумать и пронумеровать дома. Эх, как же похорошела стоянка при Менделе! Повезло нам и с губером, и со спонсорами, и вообще.
— Доброе утро, Владыка! — приветствовали меня спешащие мимо гоблины, а я считал дома.
Помнится, ещё до застройки я на глаз прикидывал радиус кочки и решил тогда, что он равен примерно трёхстам метрам. Ну а даже если ошибаюсь… точно помню, что от одного края до другого можно было пройти спокойным шагом за три-четыре минуты. А когда гоблинята рубились в сифака, в поле игры превращалась вообще вся стоянка и ближайшие малые кочки.
Теперь же чтобы обойти и посмотреть здесь всё и вся, мне пришлось потратить не меньше получаса.
Так вот. Моя изба по меркам остальных была довольно большой, а помимо неё на стоянке выросло ещё тридцать типовых домиков где-то шесть на шесть. Пока что без печей, что плохо. Экватор лета пройден, так что уже не за горами первые заморозки и анабиоз, который опять отбросит гоблинов в развитии.
И надо будет дать Менделю задачу: печи, поленницы, запас дров на зиму. Точно знаю, что в Новом Саду был как минимум один профессиональный печник. Нютин фамилия или как-то так. Но «был» он не потому, что помер, а потому что обращаться к нему сейчас вообще не вариант: дед захворал головой на оба полушария, учредил союз писателей и теперь ведёт курсы о том, как надо и как не надо писать. Но должны же у него были остаться ученики, верно?
Ладно…
Разберёмся. Про домики: самую мякоть стоянки облюбовали люди Голубицкого. Гоблины не глядя махнулись с ними недвижкой и переехали из-за частокола на плоты-сараи, — там им и дышится вольнее, и жаба поближе, и вообще попривычней.
А вот дома по краям стоянки, — у таких одна стенка была смежной с частоколом, — по-прежнему населяли гоблины. У этих домов на крыше была надстройка: что-то типа дозорной башни. И поскольку подняться на неё можно было по лестнице прямо из дома, то некоторые гоблины отныне живут и работают в одном и том же месте, — вот и появилась прослойка удалёнщиков.
Что ещё? Был один домик, построенный целиком из кирпича. Большой, но нихрена не просторный. Засунув мимоходом внутрь любопытное жало, я лицезрел там цеха́. Один как раз-таки для обжига кирпичей, а второй хлебобулочный; и в обоих работа несмотря на ранний час уже кипела.
Предполагаю, что Великие Опездолы таким образом обезопасились от пожаров, ведь зная гоблинов… зная гоблинов, тут всё вокруг нужно в гранит и мрамор заковать. И плёнкой с пупырками обтянуть, чтобы не поранились случайно.
— Ага, — тут я наконец-то нашёл большой зал. — А вот и он.
Длинный такой деревянный дом без окон, внутри которого оказался не менее длинный стол. У дураков мысли сходятся — мой Рай спроектирован примерно так же. И надо бы узнать на досуге чья идея — Голубицкого или Менделя. Кто из этих двоих так сильно мечтает о Вальхалле? Место смотрителя вакантно, так что потом… когда-нибудь…
— Харламов! — а граф уже был внутри. — Ну наконец-то!
Такое ощущение, что со вчера здесь сидит. А вместе с ним его СБ-шник, братья и бухгалтер. Вроде бы подход основательный, а вроде бы деятельность Андрюхи мне сейчас больше суету напоминает, если честно.
— Созови всех, — попросил я и сел во главе стола. — То есть вообще всех…
— И мы серьёзно сейчас будем это обсуждать? — спросил граф.
— Будем.
— Болотовый! — наперебой кричали представители гоблинов. — Разящий! Хлюпинск! Жабоград! Мшищи!
— О, — я выхватил слово. — Почти как Мытищи. Берём?
Всё, как я изначально и сказал. До получения первых разведданных из Нового Сада развивать какие-то серьёзные темы было попросту глупо. Ну кроме одной — как получить эти самые разведданные.
