На Дороге (СИ) - Вель Софья

— Так пошто тебе в город-то?

— Работа, — сухо отрезала Сильвия.

— Ты ж к сестре шла? — Сильвия смутилась, трудно было заподозрить старуху во внимательности.

— К сестре на обратном пути…

— А давай в город не пойдем? Травница я, в любой деревне работу сыщем!

— Мне в деревнях работы нет, — Сильвия уверенно зашагала в сторону ворот, выбирая самую большую толчею на входе. Старуха осталась где-то позади.

Быстро пройдя стражников входа и желая поскорее избавиться от новой знакомой, Сильвия спряталась в подворотне одной из кривых улочек. Прижалась к стене и… Только теперь поняла, что сжимает повод. Ослик Остолопик тихонько стоял рядом, низко опустив голову.

— О… Творец… — забрать чужого осла было бы совсем некрасиво.

Сильвия попробовала вернуться назад, но осел неожиданно уперся и потянул её в противоположную от ворот сторону.

— Стой! Да стой же ты! — Сильвия пыталась удержать зверя, явно намеревавшегося сбежать.

Остолопик тянул упирающуюся Сильвию так, что она невольно посочувствовала бабке. Видимо, утренняя симпатия исчерпала себя.

— Ты совсем не хочешь возвращаться… — Осла можно было понять, хозяйка явно была с ним неласкова. — Но со мною тоже нельзя.

Сильвия погладила упрямого зверя:

— Ладно, идем… — она решила, что попробует найти Авдотью и незаметно оставить Остолопика рядом с говорливой травницей.

Ослик продолжал тянуть, как будто спасаясь от стаи волков. Казалось, что Остолопик далеко не первый раз в городе, он легко находил в запутанном лабиринте улочек те, что не вели в тупик. Сильвия подумала, что импровизированное бегство явно было лучшим решением. Подумала и осеклась…

Остолопик резко остановился. Прямо перед ними вырос цыганский квартал. Посреди небольшой площади стояли кибитки, вокруг сидели цыгане. Сильвия всегда старалась обходить злачные места, и попасть в самый рассадник преступного мира хотела меньше всего.

Она сделала шаг назад, ослик резко потянул в один из проулков, но было поздно.

— Эй, подруга! — окрикнули её на общем языке. Сердце громко заколотилось, и где же вторая ипостась, когда она так нужна?!

— Я уже ухожу, — сдавленно начала девушка, пытаясь нащупать альтер эго… Но оно забилось так глубоко, что и не догадаешься, что есть.

— Не так быстро. Откуда ты такая?

— Я случайно, мой ослик…

— Осла к живодерам, а ты с нами пойдешь, — говоривший цыган блеснул единственным глазом.

— Нет, пустите! Я отдам все деньги, только не трогайте нас… — но её не слушали. Кто-то уже успел накинуть на руки веревку…

Вдруг весь двор с бандой цыган заволокло зеленым дымом.

Когда Сильвия пришла в себя, была ночь, горел костер. Сильвия повернула к огню голову. У костра сидела Авдотья, она что-то смешивала в склянках, Ослик был привязан к невысоким деревцам пролеска. Остолопик бился, пытаясь деревья сломать. Авдотья не обращала на ослика никого внимания.

— Очнулася? — заулыбалась Авдотья. — Ты гляди, куды дармоед завел! В самое лиходейничье гнездо! Ух! — старуха картинно потрясла палкой. — Окаянный! Еле подоспела! Не води ты его! Гляди, что учудил! Вот, кабы не зелье…

— Авдотья, — прервала многословную старуху Сильвия. — Ты спасла меня… Спасибо. Только… Не надо было.

— Это почему? — очень удивилась Авдотья.

— Да так… Выходит, ты зелья варить умеешь?

— Выходит, — неожиданно немногословно согласилась старуха.

— Всякие умеешь? — Авдотья напряженно смотрела на Сильвию. Сильвия даже растерялась под взглядом старой травницы, и чтобы не видеть пытливых глаз, отвернулась к небу. — Сваришь одно, на заказ. Я заплачу.

— Что за зелье?

— Оно должно мгновенно действовать и… быть способным убить… лошадь, нет, слона одной каплей. Ты знаешь, кто такие слоны?

— Ведаю, — в голосе старухи скользило не столько недоумение, сколько напряжение. Бившийся на привязи осел вдруг замер.

— Сваришь? — Авдотья долго молчала. Потом улыбнулась полубеззубым ртом:

— Чтоб не сварить, сварю… Только не сейчас, потом сварю. Тебе ж для супружника?

Сильвия рассмеялась, чувствуя странное облегчение, потом вдруг заплакала. Авдотья бросилась обнимать. Осел расколол копытом ствол деревца и бросился на старуху, не позволяя приблизиться к Сильвии. Сильвия попробовала оттащить осла от взъярившейся старухи.

— Авдотья, стой. Стой. Я пойду с тобой. Только перестань тиранить Остолопика, хорошо? Я сама поведу его.

— Ну уж нет, не заслужил, скотина тупоумная. А что, если б я не успела?

— Ты бьешь его через слово, он просто растерялся в новом городе. Испугался, вот и понес.

— Ага, как же, как же… понес он. Сбежать он хотел, скотина кривоногая! Еще раз так понесет, шкуру спущу! — в словах Сильвия легко прочитала прямую угрозу. Но бабка успокоилась, протянула Сильвии плошку, полную каши.

— Без мяса? — осторожно спросила Сильвия, чувствуя, что от голода крутило живот.

— Его ж на шкуру не пустила, значит, постное… — с некоторой грустью подытожила старуха.

Глава Двенадцатая

Сны дракона. Драго и Лила. Начать сначала.

Драго, не веря чуду, пустил коня во весь опор. Юный конунг едва не кубарем слетел возле привязывавшей повод гостьи. Лила на секунду замерла, стараясь не смотреть на Драго, затем помогла спешиться О'Силей. Оси бросилась к брату, сжимая в крепких детских объятиях.

— Она очень соскучилась по дому, — начала Лила. — Просила привезти погостить.

Драго, не замечая Оси, притянул огневку к себе. Лила не отстранилась, но и не ответила.

— Оси, знаешь, кого привезли? — Драго отлепил сестру из «тройных» объятий. — Меригоров! Я разрешаю тебе выбрать любого — будет твоим!

Оси подскочила и захлопала в ладоши, крича восторженное "ура".

— Ну, беги, выбирай!

Девочка побежала к конюшням, а Драго потянул Лилу за собой. Не обращая внимание на косые взгляды слуг, юный конунг привел девушку в опочивальню отца.

Он так много хотел рассказать, но потом, после… Драго злился на походное платье, не пожелавшее исчезнуть само собой, злился на собственные пальцы, медленно и неумело расплетавшие рыжие косы. А потом замер над обнаженной возлюбленной, такой беззащитной на резном ложе отца. Словно бы испугался, что она мираж.

— Ли… — тихонько выдохнул Драго. Он хотел поцеловать каждый дюйм драгоценного теплого алебастра, но еще больше хотел незамедлительного единства. Чтобы в душе не осталось и следа разрыва, чтобы оторванная часть приросла обратно. — Ли…

Лила отдавалась вся, не оставляя ничего для себя. Драго чувствовал это и хмелел еще больше от её нежности, робости и послушания.

Глубокой ночью усталая любовница попросила воды. Драго налил полный кубок вина. Словно не замечая, с какой жадностью она пьет, он снова потянул к себе, и Лила снова была вся его. Вся.

— Ли, у меня есть кое-что для тебя, — начал Драго, оставив, наконец, девушку посреди мехов и шкур.

Он метнулся к ларцу с драгоценностями. Через мгновение перед девушкой высыпалась целая груда золотых украшений. Растерянная Лила отодвинулась, она смотрела не на золото, а на Драго.

— Выбирай, нет, бери все! — выпалил Драго. — Хочу, чтоб ты носила их!

Ошарашенная Лила осторожно перебирала реликвии дома Драго. В тонких белых пальчиках любовницы драгоценности конунга казались дешёвым ломом. Драго рассвирепел от их грубой безобразности:

— Брось, — он с силой швырнул золотые украшения на пол, они разлетелись со звоном побрякушек. Лила поджала ноги и обхватила себя руками, теперь Драго читал испуг в доверчивом взгляде. — Я прикажу сделать другие, — оправдал он вспышку гнева. Наклонился и поднял тяжелый перстень с рубином, перстень был ничуть не лучше остальных украшений.

— Надень! — властно приказал Драго. Лила робко примерила кольцо, оно не подходило ни на один палец, кроме большого на правой руке. — Не снимай, пока я не найду ювелира.

— Драго, мне не нужно золото, — начала Лила, вставая, чтобы обнять.