Вера Огнева - Нестрашная сказка. Книга 1
Предводитель с гиком летел впереди, вращая мечем, словно бамбуковой палкой.
Когда до сшибки оставалось саженей десять, он вдруг осадил коня и заорал на своих, чем смял красивую атаку. Лекс заставил лошадь спятиться. Гуго же — наоборот — поехал навстречу ватаге, забрасывая меч в ножны.
Тейт только перевела дух, как почувствовала приставленный между лопатками клинок. С одной стороны, совершенно ясно, что на дороге повстречались не враги, а с другой — захвативший ее человек, мог этого и не понять.
— И…и…и…
Тейт повернула голову, до предела скосив глаза. Делать резкие движения, она сочла неразумным.
Ее полонил щуплый крестьянин с красным лицом. Когда он предпринял вторую попытку заговорить, от натуги разрумянился еще краше.
— И…и…иди!
— Куда идти? — со вздохом переспросила Тейт. Ей стало совершенно не страшно.
Они, наверное, долго бы объяснялись с заикой, да кусты расступились. Бар Реар Гуго все с тем же выражением недовольства на лице, с каким отчитывал их на дороге, вдвинул коня в заросли, рявкнул на партизана и велел спутнице вылезать на тракт.
— Позвольте вам представить, уважаемый Катан — это мой помощник — бар Лекс. А это… ну, в общем, она со мной.
Знакомство происходило посреди дороги. Никто не спешился. Ватага насчитывала десяток горожан и крестьян. Вел их старинный знакомец Реара, он же глава вольного города Пьятты. Заика тоже выбрался из кустов. Вид он имел слегка смущенный. Тейт поймала его взгляд и примирительно улыбнулась.
Легкий мужской плащ, клетчатая крестьянская юбка в сочетании с не вполне умытым лицом и спутанными рыжими волосами вызывали жуткий интерес мужской компании. Спутники Катана как бы невзначай начали перемещаться в сторону девушки. На дороге вскоре отдельно стояли предводители, отдельно — Тейт в окружении вооруженных мужчин, и отдельно, на обочине — Лекс. Его круглые как у совенка глаза, с оттянутыми к низу внешними уголками, смеялись.
Чего не скажешь о Реаре. Как только они перемолвились с Катаном, на головы Тейт и Лекса обрушилось все, что командир поберег с предыдущего разноса. Оказывается, им следовало не щелкать клювами, не ловить ворон, держаться кучно, не рассыпаться. В колонну по четыре, шагом — марш! — подумала Тейт. И тут же поймала на себе взгляд одного из спутников городского головы. Парень так отчаянно на нее пялился, что зачесалось между лопатками.
Понурив голову, виновница всех в мире безобразий подъехала к Гуго. Лекс не торопился — разряжал арбалет, ловко скрытый за конским боком.
Катан сначала не обращал на девушку особого внимания, зато, когда разглядел, чуть не вывалился из седла.
— Не пугайся, это не королева, — тихо сообщил ему Гуго.
— У нас, однако, портрет есть…
— Мало ли что художник намалюет! Это — дальняя родственница Сияющей. Очень дальняя.
— Но, родственница?
— Да, — буркнул Гуго, слегка запнувшись.
Катан церемонно приподнял шляпу, повернулся к своим и рявкнул, так что лошади присели:
— Наше почтение троюродной сестре королевы Тейт! С этой минуты она находится под защитой города!
По рядам сподвижников пронесся вздох одновременно восхищения и разочарования. Катан развернул коня. Гуго, Тейт и Лекс встали за ним. Отряд двинулся следом.
Оказывается, в простой бочке горячей воды может скрываться бездна удовольствия. Тейт сидела так долго, что за это время у нее вполне могли отрасти небольшие плавники.
Бочка стояла в отдельном помещении — что-то вроде прачечной, оно же — баня. Королеве приходилась бывать в различных заведениях помывочного назначения. Одна горячая лежанка из сосновых опилок, по которым следовало перекатываться с боку на бок, чего стоила. А настоящий восторг вызвала простая незатейливая бочка с горячей водой.
Девушка, которую отправили ей помогать, заходила уже трижды. Тейт только мычала, не в силах прервать удовольствие. Вода уже порядком остыла, когда вошла невысокая плотная дама в белоснежном чепце и сообщила, что бар Реар Гуго с товарищем отправились ужинать. Если благородная госпожа не поторопится, бар Реар грозится оставить ее голодной.
Пора, пора, пора. Тейт отказалась от помощи, сама растерлась льняной простыней, сама быстро оделась в новое платье.
И все сама. Помощниц бы сильно удивило, что гостья купается в нижней юбке, а когда ту юбку снимает, меняет, кстати, и лицо.
Единственное, что трудно было сделать самой — расчесать волосы. Но к этому моменту она уже полностью оделась, и пристегнула булавку.
Расчесывание заняло довольно много времени. Попробуй быстро справиться с буйной вьющейся гривой, которой сутки не касался гребень.
Появление Тейт в обеденном зале вызвало некоторый фурор. Она даже мимоходом глянула на себя в зеркало, висевшее в простенке: вдруг булавка перестала действовать? Ничего подобного. Чары держались. Просто за столом собралась мужская компания.
Тейт да жена городского головы, которая и приходила звать ее к ужину, оказались единственными женщинами.
Мужчины, включая Лекса, пили и оживленно разговаривали. Реар сидел насупившись. Он напоминал мрачного недовольного жизнью, нравами и собой ворона.
Платье оказалось немного коротковато, но Тейт в нем чувствовала себя свободнее, нежели в усыпанных драгоценностями дворцовых нарядах. В провинции сам воздух был иной. И разумеется — компания. Люди располагали к общению, а не к непрерывному отбиванию ехидных, либо скабрезных атак. Они, например, мимоходом удивились, что у нее с королевой одно имя, но тут же и забыли. Сказанное оставалось только сказанным. Простота — только простотой, а не замаскированной каверзой.
Тейт стало так спокойно, что она в первый раз за много дней с аппетитом набросилась на еду и даже выпила вина.
Процесс настолько ее захватил, что королева не сразу начала вслушиваться в разговоры.
— Нет! — громко вскрикнул Катан. — Нам сие запрещено особым указом короля.
Мэр мизерного городишки разошелся не на шутку.
— Когда пришел приказ? — в полголоса поинтересовался Реар.
— Год уже.
— И ты в течение года ни разу не ездил в предгорные парки? Не поверю, чтобы бывший первый браконьер королевства упустил возможность поохотиться в заповедных угодьях.
— После покушения на единорогов…
— Какого покушения?! — подпрыгнула Тейт.
— Я с вас смеюсь! Вы в своем дворце, что, так ничегошеньки и не знаете?
Все уже хорошо выпили. Катан утратил некоторый пиетет перед высокой особой, чтобы потребовать Тейт к ответу.
— Не знаю, — потерянно отозвалась королева.
Единственное, в чем она была абсолютно уверенна, с животными все обстоит более или менее нормально.
— Не кричи, Катан. Девушка недавно прибыла ко двору. Другое дело, почему меня не поставили в известность, — разъяснил Гуго. Сам говорил, а сам пристально смотрел в глаза Тейт. И досмотрелся, она сообразила, что самое лучшее — молчать в чужой компании, не привлекая к себе излишнего внимания. Его и так с лихвой.
Катан напористо заговорил о столичных нравах. Он при этом бурно жестикулировал, прихлопывал ладонью по столу, время от времени хватаясь то за вилку, то за нож. Про единорогов больше не вспоминали.
Тейт повернулась к его жене, благо та сидела рядом, и кричать не пришлось.
— Правда, что ваш муж хороший охотник?
— Да, что вы! Не ловко, право.
Житане с одной стороны хотелось сохранить достоинство, а с другой — похвастаться мужем. Второе пересилило.
— Нас ведь сюда… начала женщина, — у него ведь вышла неприятность. Ну… а, ладно! Раз вы приехали с Гуго, я расскажу. Катан охотился с самого детства. В шесть лет ему на одно плечо повесили бутылку с молоком, а на другое — лук с настоящими охотничьими стрелами. Отец сказал: иди на дальнее озеро, убей утку. А он, представляете, до семи лет соску сосал. Так и ходил везде с бутылкой и луком. Потом, конечно, пошла дичь покрупнее. Тогда еще не отгородили предгорные парки, но королевские запреты существовали во все времена. Катан несколько раз попадался с убитыми оленями. Вы знаете, как трудно выследить и добыть оленя?
Тейт только пожала плечами. Житана ей нравилась. Было видно, что она любит мужа. Надо же! Любит. Это когда недостатки — мелочь, чепуха не стоящая внимания. А все остальное состоит их одних достоинств. А с другой стороны, какое это преступления, живя в лесу, убить оленя? Это и есть самая настоящая доблесть.
— Его поймали королевские егеря? — осторожно поторопила Тейт.
— Его посадили в тюрьму. Король отец уже умер. Алекс оказался не так добр. Собралась судебная коллегия. Катана приговорили к смерти.
— За что?!
Похожие нравы бытовали при старинных дворах. Раньше браконьеров сурово наказывали и даже вешали. Но, когда оно было-то?
— Больше всех старался Дамьен! — зло продолжала Житана. — Ладно бы пекся о королевских оленях. Он мне не давал проходу.
