Марко Леонетти - Клыки Асуры
— Я ничего не знаю о твоей неприязни к драконам, Карракх, но нам важны не эти зубастые чудовища, а колдун Гаррада.
— Я же сказал:…и всех, кто с ними дружит.
— И ты клянешься преследовать Нидхеггсона, даже если убьешь огненного змея?
— Клянусь. Рассадник зла должен умереть. И я, поверь, об этом позабочусь.
— В таком случае, я принимаю твою клятву.
Вьяллар снова обвел взглядом толпу наемников.
— Кто-нибудь еще?
На этот раз поднялся шемит, глава темной секты ассасинов.
— В эти края нас привели не деньги, — произнес он с Полуденным акцентом. — Дружба и согласие, общие интересы, У нас есть то, что стремится заполучить Авар-шаман. Это Алый Стилет, кинжал, скованный из железа и крови Шайтана. Он нужен Нидхеггсону, а, вернее, его повелителю, чтобы убить Митру. Однако мы признаем это священное право за собой. Митра должен умереть, таков наш закон. Но сие свершится не сейчас — быть может, через десять лет, быть может, через сто, а то и через тысячу — решение должно быть вынесено высшим суд ордена, а он не ошибется в определении назначенного времени. Но уж никак не Авар-шаман, который в своей алчности торопит события, а посему мы приговариваем нечестивца к наказанию. Смерть колдуну Гаррада!
— Алый Стилет? — поднялся Тарланд. — Вы носите с собой это богопротивное оружие?
В ответ на слова волшебника темный убийца клана вытащил коралловые ножны из своей сумки и обнажил лезвие клинка. Его цвет действительно напоминал свежую кровь, кинжал неярко полыхал в утреннем сумраке.
— Это наша святыня. Она не должна достаться колдуну из Ванахейма. Скорее, мы проткнем его сердце этим же стилетом, чем расстанемся с драгоценным клинком в пользу неверного!
— И вы понесете его с собой в Гаррад? — усомнился Реган.
— Да. Но только для того, чтобы сохранить его святость.
— Очень похоже на ловушку… — уже тихо произнес Ледяной Молот.
— Клянетесь ли вы убить Нидхеггсона при первой возможности? — вопросил сын Родвара главу ассасинов.
— О, великий, клянемся… Я, Икнет, и мои братья, Бушан и Самоон, клянемся четырьмя лапами Шайтана! И да вытекут наши глаза, отвалятся уши и отсохнет болтливый язык, если мы хоть единожды преступим данное тебе слово. Эта страшная клятва скреплена нашей кровью…
С этими словами Икнет сделал надрез на тыльной стороне ладони, позволив алым каплям упасть на пол. То же самое повторили Самоон и Бушан, а за ними все их помощники.
— Во имя Шайтана! — завершил ритуал глава секты.
— Клятва принята, — одобрил таинство Вьяллар. — Еще кто-нибудь желает присоединиться?
— Мы. Это было сказано Миррейей и Тарландом.
Лицо юноши казалось как никогда суровым.
— В Гаррад, как я вижу, действительно стекается все зло, — сказал юный чародей, мрачно взглянув на ассасинов из Шема. — Не зря наш учитель указывал нам на это место.
— Мы, призваны раскрыть тайну большего зла, нежели темные владения мага, — продолжила его сестра. — Но разгадка, очевидно, связана с личностью Нидхеггсона. Поэтому мы клянемся вычеркнуть нордхеймского колдуна из списка живых — если это поможет в решении проблемы. Однако даже если на этом наша миссия не завершится, мы пойдем и дальше, а пока же даем слово всеми силами способствовать гибели ярла Авара Нидхеггсона. Слово магов Аквилонии!
— Я подтверждаю вашу клятву, — сказал сын вождя. — Полагаю, это все? Или есть еще достойные смельчаки?
— Есть.
Конан выпрямился в полный рост.
— Я иду в Гаррад.
— И ты клянешься убить Авара Нидхеггсона?
— Да. Если того потребуют обстоятельства, — добавил киммериец, вызвав общий ропот.
— Да этот мерзавец продался чернокнижнику со всеми потрохами! — выкрикнул Хьёрса.
— Подтверди свои слова доброй сталью… если кишка не тонка, — спокойно сказал Конан, даже не обернувшись в сторону асира.
Северянин тут же вскочил, хватаясь за оружие, но Ингурд и Торрад удержали его.
Вьяллар предостерегающе поднял руку.
— Нам совсем ни к чему ссоры в Зале Факелов. Почему ты, Хьёрса, полагаешь, что Конан может служить интересам враждебного мага?
— Потому что он подлец, каких мало. Это же ясно! — скрипя зубами, произнес Злобный.
Лицо сына Родвара побагровело от злости.
— Его я знаю не в пример больше тебя, асир, — с угрозой произнес Вьяллар. — Способность к предательству и лживость не числятся в личных качествах Конана. Поспеши же объяснить свои слова, Хьёрса, не то я сам вызову тебя на поединок!
Хьёрса застыл — наполовину в изумлении оттого, что сын вождя так явно заступается за его неприятеля, наполовину в страхе — согласиться на поединок с отпрыском виднейшего из киммерийских вождей в этом месте и в это время равносильно казни. Пусть даже поединок будет честным, и он не нарушит ни одного из правил, убийство любимого сына Родвара никого не порадует. Злобный не знал, что молвить.
— Я объясню, — произнес Конан.
Асир бросил на него быстрый недоверчивый взгляд.
— Четыре года назад Авар спас мне жизнь. Моя гордость требует вернуть неоплаченный долг. Поэтому я не могу сказать, что, отправляясь в поход, я обязательно убью ванахеймского мага. Но я говорю: да, я убью Нидхеггсона, если того потребуют обстоятельства. Клянусь своей свободой!
Клятва такой ценностью, как свобода, считалась среди киммерийцев нерушимой. Поэтому Вьяллар не стал вдаваться в расспросы, уверившись сказанными Конаном словами.
— Твоя клятва принята, — кивнул он. — Это все, кто желает участвовать в походе не ради вознаграждения?
Оказалось, что все. Больше желающих принести клятву верности сыну Родвара не нашлось.
— Тогда слушайте же мое решение, о, доблестные воины! — громко объявил отпрыск вождя. — Все, кто только что скрепил клятвой свое стремление победить мрачного мага и обратить в пепел его воинство, отныне займут должность ваших капитанов!
В толпе наемных солдат поднялась целая буря различных возгласов — удивление, недовольство и, наоборот, одобрение.
— Повезло… — шептали некоторые.
— Хитро придумал, плут, — поговаривали другие.
Однако никто не посмел оспорить решение Вьяллара. Конан краем глаза заметил, как переменился в лице Хьёрса.
— Старшими над всеми капитанов я объявляю Гретту и Олава, — продолжил Вьяллар, — с ними наш род уже давно заключил прочный союз. Поход на Гаррад буду возглавлять я лично. Все остальные должны отдать поклон нашему гербу, после чего будут считаться принятыми в войско Родвара Славного и получат первую награду за участие в кампании — по двадцать сребреников на душу.
