Вулф Джин - Воин Сидона
— Не уйду! Ты — животное, и я была бы сумасшедшей, отпустив тебя одного в такое опасное место.
Тогда я вышел из харчевни, сказав ей, что накажу ее, если она не останется здесь. Я уже ушел далеко от рынка, и только тогда сообразил, что она идет за мной. Я погнался за ней и схватил ее, и мы поцеловались.
— Ну, Латро, как я бегаю?
— Очень быстро, — сказал я. — У тебя длинные ноги. Но ты сразу бежишь слишком быстро, и не сможешь бежать долго.
— Неужели ты думаешь, что я не хотела, чтобы ты схватил меня? — Она опять поцеловала меня и сказала, что я слишком большой и не могу бегать так быстро, как она. Может быть она и права, отчасти, но я точно знаю, что смогу легко обогнать ее в длительном беге, потому она уже тяжело дышала, когда я ее схватил.
Город мертвых — кусок пустыни, но не такой плоский, как обычная пустыня, и за ним находятся холмы. Когда мы достигли его ворот, печально-кровавое солнце уже стояло достаточно низко. В городе мертвых были улицы, как и в городе живых. Но вместо домов на этих улицах стояли гробницы, гораздо меньшие настоящих домов. Было много площадей, одни вымощены глинобитными кирпичами, другие камнем. Двери некоторых могил были взломаны.
Мы шагали по улицам молчаливого города до тех пор, пока последняя новая гробница не осталась позади. Теперь нас окружала красная земля; впереди темнели холмы. Я сказал Мит-сер'у, что хочу забраться на самый высокий холм и посмотреть на Асуат сверху. У нее болели ноги и она пообещала подождать меня внизу.
Я сделал так, как и собирался. Прежде, чем я добрался до первого, по-настоящему высокого холма, начались сумерки, но все равно подниматься было совсем не трудно. Я забрался на самый верх и посмотрел оттуда на город, его горящие огоньки и закрытые ставни, и на широкую блестящую змею за ним, Великую Реку, которая, как всякий знает, является самой большой рекой в этом мире. И я увидел Мит-сер'у, тоже, выглядевшую маленькой и одинокой — она сидела на земле, опираясь спиной о стену последней новой могилы.
Начав спускаться вниз, я потерял ее из вида. Почему-то мне показалось, что больше я ее не увижу; я спустился в город мертвых и, действительно, не нашел ее. Я позвал ее несколько раз, и, когда никто не ответил, начал бегать по всем улицам. Я запыхался и очень устал, но на третьей (как мне кажется) улице увидел черного шакала, бесстрашно стоявшего на самой середине. Увидев меня, он опустил голову к земле, что-то втянул носом и исчез между двух могил. Я встал на колени на том месте, которое он нюхал, решив, что Мит-сер'у уронила какую-нибудь безделушку, на которой остался ее запах, и что именно это привлекло шакала.
Было уже темно и я ничего не увидел, но мои пальцы ощутили мокрую грязь и я понял, что это свежая кровь раньше, чем поднес их к глазам. Я застыл на месте и прислушался. Не меньше ста ударов сердца я слышал мягкие вздохи ночного ветра. Наконец что-то послышалось справа. Заскрипели петли, зашептали людские голоса, что-то разбилось и упало.
Вскоре я нашел клочок одежды.
Ее не связали и не заткнули ей рот, но большой человек с повязкой на груди стоял над ней с солдатской изогнутой дубинкой в руках. Двое других уже взломали могилу железными ломами — из пустого дверного проема лился слабый свет фонаря.
Большой человек повернулся и бросился на меня, хотя, будь он поумнее, обязательно подождал бы своих друзей. Он взмахнул дубинкой, но Фальката отрубила ему руку раньше, чем он смог ударить. Он умер до того, как упал на землю.
Мит-сер'у закричала, и из могилы выскочили еще двое. Один держал тяжелый лом, но отбегал каждый раз, когда я приближался к нему. Второй кружил вокруг, пытаясь ударить меня ножом в спину. Он был слева от меня, когда из теней между двумя могилами выскользнула тень и схватила его. Человек с ломом увидел это и на мгновение застыл. Я схватил левой рукой его орудие, и Фальката ударила его между шеей и плечом.
Когда я взглянул на человека слева от меня, он уже лежал мертвый, и Урей стоял над ним, вытирая рот. — Шея — самое лучшее место, — сказал Урей. — Быстрее всего убивает именно удар в шею.
Я согласился, что это правда, хотя Фальката рассекла большого человека до пояса и он упал, как камень.
В открытой могиле мы нашли кожаный мешок, в котором лежало несколько драгоценностей — в том числе принадлежащие Мит-сер'у — и еще несколько вещей. Я бы вернул их в могилы, из которых убитые нами люди украли их, но невозможно было узнать, откуда они и не было никакой возможности починить сломанные двери. Мит-сер'у обыскала тела и вернула себя кинжал, а также немного золота и достаточно много серебра и меди.
— Это все мое! — заявила она и показала две полные горсти с монетами.
— Тогда, — сказал я ей, — ты ничего не получишь из нашего мешка.
— Но ты же дашь мне несколько красивых вещичек, а, Латро?
— Ни одной жемчужины, — сказал я. — Все это Урея и мое.
— Ха! — Она выпрямилась и сплюнула. — Твое, ты хотел сказать. Урей — твой раб, хотя ты и не хочешь сказать нам, где взял его.
— Мы, рабы, можем иметь деньги, иногда, — прошипел Урей. Он, казалось, очень рассердился.
— Только если твой хозяин разрешит тебе, — высокомерно сказала Мит-сер'у, — а я его речная жена и свободная женщина.
— Мертвая женщина, в тот момент, когда мой хозяин захочет это.
— Он никогда не убьет меня. Да, да, дорогой? И не ограбит меня. А что касается этого, — она опять показала деньги, — ты же знаешь, что я всегда отдам их тебе, если попросишь. Я тоже сражалась. Я ударила большого кинжалом. И я — они должны были заплатить три сикля за то, что взяли у меня.
В конце концов мы разделили все поровну и каждый из нас получил треть. Урей нашел приятную гостиницу около храма Ап-уата для меня и Мит-сер'у, и один единственный дарик купил нам два ужина и хорошую комнату наверху, с самым холодным и чистым воздухом, и еще принес серебро и несколько медных монет. Все это время мне зуделось поговорить с Уреем наедине, но никак не получалось. Он дал мне футляр с моим свитком и еще один из мешков Мит-сер'у, в который она сложила свою долю нашей добычи, а потом вернулся на корабль поесть и поспать. Он присоединится к нам утром.
Сейчас Мит-сер'у лежит в постели и терзает меня упреками, что я слишком долго пишу. Но я должен записать еще кое-что, прежде чем засну. Во-первых, еще до того, как мы разделились, к нам пришел трактирщик и спросил, не слышали ли мы что-нибудь о телах, найденных в городе мертвых. Конечно я сказал, что ничего не слышал, и Мит-сер'у добавила, там любой может найти бесконечное число тел.
— Три человека, которых убили сегодня вечером, — сказал трактирщик. — Двое убито мечом, и раны настолько глубокие, что ни один живой человек не в состоянии их нанести — так мне сказали! — и еще одного укусила кобра. И никто не знает, как это произошло.
