Наталья Авербух - Граница
– Парни, смотрите, еще один жаждущий, - "пошутил" один из "охотников" и осекся, заметив меня.
– Кончайте работу, - тихо сказал у меня за спиной бармен. Значит, все-таки главарь. - Конкуренция.
"Охотники" остолбенели, а новая жертва бочком выскочила за дверь, как и предыдущая. Соображают.
– Вот, Госп… миледи, - выпрямляясь, произнес страж. - Обвел.
– Вы издеваетесь? - взвыли вербовщики. Страж обозначил как неприкосновенный почти весь лес, не оставив им ни одной деревеньки в этой части королевства. - Вы ж нас без ножа режете!
– А вы чего хотели за пятнадцать золотых? - хмыкнула я.
Тем временем мое внимание привлек бармен, который задумчиво чертил пальцем на стойке некий узор: корона, крест-накрест перечеркнул. Корона - перечеркнул. И корона необычная… Такую с налета не начертишь…
Ой, плохо как!
Я посмотрела бармену в глаза и повторила его движения: перечеркнутая корона. Бармен кивнул.
– Ладно, оставим, как есть, - обратился он к остальным. - В другой раз не будем развешивать уши.
– Вы убираетесь… уходите отсюда сейчас и больше здесь не работаете, - поспешила я закрепить успех. - Ни вы, ни ваши коллеги.
– Да, миледи, - спокойно кивнул бармен.
Я выложила на стол золотые и расписалась на карте. Теперь осталось скрепить и заколдовать, исключая подделку и подлог.
Всего делов. Для нормального этнографа.
– Сейчас меня будет швырять, - прошептала я стражу. - Поможешь это скрыть?
Страж сначала удивленно вытаращился на меня, потом согласно кивнул. Со мной сегодня все соглашаются, к чему бы это? Я прошептала над картой и объяснительной канцелярские заклинания: во-первых, чтобы скрепить, во-вторых, чтобы не потерялись, в третьих, чтобы оставались неизменными, в четвертых, чтобы нельзя было подделать.
Теперь вся проблема в наколдованной Заклятыми защите от городской магии. Может, она и дает иммунитет от вражеских происков, но попадает от нее в первую очередь мне.
Закончив шептать, я едва успела неловко шагнуть, неуклюже зацепившись ногой за ножку стула, как на меня подействовала оборотная сторона иммунитета. Кажется, мне все-таки удалось сделать вид: я просто споткнулась. Или не очень?
Иммунитет отбросил меня в сторону, и я, не в силах удержаться, летела к ближайшей стене. Если я в нее влечу, то сорву всю палатку.
Страж едва успел перехватить меня возле стены. Какую-то секунду он и иммунитет боролись, кто кого, но потом страж пересилил и аккуратно поставил меня на ноги.
– Не слабо я споткнулась, - прокомментировала происходящее я.
Вербовщики удивленно переглянулись, но промолчали. Наверно, никогда не видели Заклятых, использующих городскую магию.
С чувством выполненного долга мы со стражем наблюдали, как незадачливые вербовщики снимают палатку, грузят свои вещи на повозку, ловят и запрягают лошадей и уезжают по лесной дороге.
– Пропусти их кратчайшим путем, - тихо сказала я стражу. - Пусть уматывают отсюда целыми и невредимыми.
– Как прикажешь, Госпожа, - согласился страж. - Я хочу тебе сказать…
– Да?
– Извини, что я… я не поверил тебе.
– Да ладно, - рассмеялась я. - Лучше ответь, как ты догадался переодеться?
– Я… - Страж замялся. - Я не предполагал, что тебе это понадобится. Я хотел вас догнать и напроситься попутчиком.
– Это еще зачем?
– А ты хотела, чтобы я оставил тебя на попечение бандитов, которых боится вся деревня?
– Это не бандиты, - рассмеялась я. - Это вербовщики, они искали добровольцев для тяжелых работ.
– Все одно, - не сдавался страж.
– Но я и не собиралась с ними уезжать, - продолжила я. - Забавно, вы все так решили.
– Да, Госпожа, извини. И еще - спасибо!
– Глупости, - пожала я плечами. - Это моя работа. Культура и правда уникальная.
Страж кивнул - значит, подслушивал. Мило.
– Госпожа, ты только объясни, за что ты еще пять золотых отдала? Какой устав?
– Отдала, потому что дура, - вздохнула я. - Не сообразила. Устав запрещает этнографам носить оружие и нанимать охранников.
– Почему? - поразился страж.
– Ну… было дело… когда-то…
– Какое? - насторожился страж.
– А, ерунда всякая!
– Расскажи.
Я поморщилась. Все не так просто, и ни десять, ни двадцать золотых не прогнали бы этих вербовщиков из деревни. Нехорошая история, ой, нехорошая.
– Ладно, слушай. Лет сто назад было организовано Общество Ленивых Этнографов, которые поставили своей целью уничтожить все хоть сколько-нибудь сложные культуры, чтобы их не надо было учить и сдавать на экзаменах.
– Что за ерунда? - поразился страж.
– Да, ведь мы изучаем только "живые" культуры. "Мертвыми" занимаются историки. Группа студентов во время каникул сбежала из столицы и наняла в помощь известную тогда банду. Вместе с ней разыскала поселение дружественного нам народа и вырезала целиком, до последнего человека. Когда об этом узнали, этнографам запретили покидать столицу до конца обучения. Тогда учащиеся стали договариваться с выпускниками: те собирались в банды и ехали в отдаленные районы королевства. После этого было принято решение полностью запретить этнографам носить оружие и общаться с вооруженными людьми, в том числе, нанимать охранников, даже безоружных. Наш устав запрещает какие бы то ни было виды самообороны.
– Что ж ты тогда армией грозилась? - удивился страж.
– Ну… это исключение. Нас защищает закон и за каждого из нас отомстит сама корона. Этнограф может присоединиться к армии, но не вправе отдавать приказы о нападении. Зато может запретить нападение, если сумеет договориться. Вот если этнографа убьют, тогда королевские войска перейдут в наступление.
– И это правило до сих пор действует? Ведь общество, верно, давно разогнали?
– Ну… и да, и нет. Официально считается, разогнали, а на самом деле… каждый третий этнограф состоит в этом обществе, причем без всяких кровожадных намерений - вступали, когда учились. И методы сейчас другие. Зачем устраивать резню, когда можно?…
Мне не дали договорить: со стороны площади приближался шум людских голосов.
– Что это?
Страж довольно улыбнулся.
– Сейчас тебя будут благодарить, Госпожа Заклятая.
– Благодарить? За что? Зачем?
– Ты же спасла деревню. Вот люди и радуются.
– Чепуха! Я просто сделала свою работу!
– Вот ты это им скажи, - рассмеялся страж.
Весь оставшийся день прошел, как в дурном сне. Счастливые крестьяне, выкатившись из-за угла толпой, подхватили меня на руки и потащили к храму, невзирая на громкие протесты. В храме дали несколько минут переодеться, после чего потребовали выйти к народу. Мне ничего не оставалось, как повиноваться.
