Джон Майерс - Серебряный Вихор
Я видел, что стою на тропе, но сколько уже раз они меня обманывали!
— Куда я должен свернуть?
— Налево. Та тропа выведет тебя на дорогу. Потом свернешь направо, и затем — опять налево. Хеорот — это самое большое строение в первом же городе, который тебе попадется.
— А далеко это отсюда?
— Как долго тебе придется идти? Хм, дай подумать… По Уотлинг-стрит — не более двадцати пяти миль, да около мили после поворота.
Уотлинг-стрит! Ее упоминал Голиас. Значит, цель близка? Впервые я проникся доверием к своему проводнику.
— По-твоему, Хеорот — здание, а не город? Это меняет дело. А то я боялся, что придется стучаться во все двери, пока не разыщу приятеля.
— Опытному ходоку добраться туда пустяк. Ты, наверное, голоден?
Переключившись на другие проблемы, я почувствовал себя бодрее.
— Готов с целым быком расправиться.
— У самой дороги есть чайная, открытая круглосуточно. Дальше перекусить будет негде, так что постарайся подкрепиться как следует. Будь здоров!
Уже через полчаса впереди показалась забегаловка, о которой шла речь. Начинало светать, и строение вырисовывалось довольно четко. Оно напоминало коттедж с двумя каминными трубами по краям крыши. В окнах свет не горел, но, как и было обещано, обслуживание велось непрерывно. Стол стоял на открытом воздухе. Приближаясь, я услышал позвякивание ложечек о фарфор и затем увидел посетителей.
Огромный стол был накрыт на дюжину персон, клиентов же было только трое. Все они сидели близко друг к другу. Я вытаращил глаза. Один из них, одетый в обноски прадедушки, носил напоминавший печную трубу цилиндр, высокий стоячий воротничок и галстук, пестрый как обои. Второй нарядился кроликом, третий напялил на себя костюм мыши. Он крепко спал. Почти все чашки были уже использованы, но я нашел себе чистый прибор на другом конце стола.
— А вы недурно провели ночь, ребята, — заметил я. Парень в цилиндре отозвался на мое замечание не сразу:
— Ночь мы никак не провели, потому что еще не встретили ее. Нам никак ее не дождаться.
Он показал мне часы с запачканным циферблатом.
— Взгляните, сейчас только шесть часов вечера. По моим представлениям, близилось к четырем утра, но с принявшими дозу спорить о времени бесполезно.
— Да, пожалуй, — согласился я с ним. Прислуга не появлялась, и потому я сам взял себе хлеб, масло, мармелад, ломтик холодного ростбифа и приправленные пряностями яйца. Намазывая хлеб маслом, я решил расспросить сотрапезников о маршруте и заодно проверить, не околпачил ли меня снова лесной проныра.
— Вы, парни, живете где-нибудь неподалеку? — спросил я с набитым ртом.
Человека в цилиндре мой вопрос явно поставил в тупик.
— Я всегда живу неподалеку, — проговорил он после долгого раздумья. — А вы?
— А я нет, — ответил я, наливая себе чай, который был здесь, по-видимому, единственным напитком. — Я живу в Чикаго.
— Забавно, — заметил он. — Разве не удобней жить там, где находишься?
— Верно, — вздохнул я. — Ваша взяла. Хорошо, я живу здесь.
— Поздно, — вмешался ряженный кроликом. — Вы упустили свой шанс. Люди то и дело умудряются попадать впросак, — доверительно сообщил он своему компаньону. — Вот результат плоского мышления.
Будучи не в духе, я не собирался спускать подобные дерзости.
— Послушайте, мистер, — предупредил я дерзкого выскочку, — я понимаю, вы изрядно нагрузились, но мне и дела нет, насколько трезво вы мыслите. Так что лучше держите свои мнения при себе.
Вместо ответа фальшивый кролик принялся обсуждать со своим приятелем, правильно ли они поступили, смазав часы сливочным маслом: ведь застрявшие в нем хлебные крошки могут попасть в механизм. Их беседа — из тех, что часто слышишь в баре, — несколько улучшила мое настроение.
— Я хотел задать вам очень простой вопрос, — перебил я пьянчуг, надеясь, что они позабыли о моей вспышке. — Можете ли вы мне сказать, куда идет эта дорога?
Посетитель в старомодных обносках обмакнул печенье в чай и откусил кусочек.
— Эта дорога не идет, — промямлил он. — О ней даже не скажешь, что она ползет.
Разговор снова зашел в тупик, однако я как ни в чем не бывало продолжал:
— Но где она проходит?
— Эта дорога любит сидеть дома, — сообщили мне. — Нет сведений о том, чтобы она где-то блуждала.
— Я не шучу, — стоял я на своем. — Мне необходимо уточнить маршрут, потому что я не знаю, куда направляюсь.
— И вы думаете, что дорога сама приведет вас именно туда? Вы слишком многого хотите от дороги.
Сделав мне выговор, кролик заявил приятелю в цилиндре театральным шепотом:
— Нет ничего глупее безмерного оптимизма!
На этот раз я хотя и с трудом, но сдержал свое раздражение.
— Посмотрим на дело с другой стороны, — упорствовал я. — Приведет ли эта дорога меня в Хеорот?
Тип в цилиндре, прежде чем ответить, поскреб затылок.
— Возможно. Если допустить, что она придет туда первой.
— Да идите вы сами ко всем чертям, — исступленно рявкнул я. Мое бешенство их ничуть не смутило, хотя чудак, одетый мышью, проснулся.
— Итак, — спросил он, наклонившись ко мне, — похож ли салат на квадрат?
С ним я еще не успел поссориться и потому решил поддержать разговор:
— Не знаю, мистер Как-вас-там, — сказал я, беря себе кусок торта. — Надеюсь, вы мне подскажете.
Я успел уничтожить и второй кусок, но он все еще молчал.
— Не берусь судить, — решил он наконец. — Но если вы не будете об этом думать, это не будет вас беспокоить.
Произнеся этот приговор, он снова уснул. Прислуга все не появлялась, и огонь в доме не зажигали. Это было мне на руку, так как я вспомнил, что у меня нет с собой денег. Но все же прослыть жуликом я не хотел. Лук мне в городе не понадобится, не говоря уж о том, какой из меня стрелок. Здесь же, на лесной окраине, он стоит гораздо больше, чем мой завтрак. Я оставил его вместе с колчаном на своем стуле, вежливо кивнул сотрапезникам и зашагал к дороге.
Услышав звук упавшей тарелки, я обернулся. Парень, одетый мышью, все еще спал. Тот, в допотопном костюме, поместил себе на голову начиненное пряностями яйцо. Одетый кроликом как раз натягивал тетиву. Не желая быть свидетелем, я заторопился прочь.
В целом чаепитие пошло мне на пользу. Вспоминая чудаков, я смеялся, и смех помог мне понять, что душа моя не век будет томиться унынием. Парень, одетый мышью, был по-своему прав. Мне не забыть Розалетту, но если я не буду думать о случившемся, я перестану мучиться. Теперь я стал размышлять над тем, что мне делать, если Голиаса нет в Хеороте.
Мой лесной проводник оказался прав: за исключением немногих часов, посвященных дремоте, путь до поворота занял почти что весь день. Завидев указательный знак, я поспешил убедиться, что именно этот поворот мне и нужен. Идя по дороге, выяснил я, можно добраться до Песчаных Холмов и Кузницы Уэйленда. Однако не эти сведения обрадовали меня. На верхней из деревянных стрел, прибитых к столбу, я прочитал:
