Константин Павлов - Король драконов
Иногда Мышак останавливался, принюхивался, поворачивался и уверенно шел в новом направлении. Очень скоро я уже совершенно не понимала, куда мы направляемся по воле моего коня. Он решительно направился в самые заросли, прошелся по небольшому оврагу, наткнулся на заросли молодой акации и для чего-то двинулся напролом. Я настолько не ждала от Мышака такой храбрости, что успела получить колючей веткой по лицу и лишь тогда закрылась, как могла. Хруст, треск — Мышак остановился, дернул поводом и захлюпал. Убрать руку от лица я не спешила.
— Небо падает! — вдруг раздался откуда-то снизу хриплый голос, и тут уже я отвела от глаз ладонь.
Да-а-а, Мышак действительно выполнил мою просьбу, но — по-своему. Он нашел воду и как раз сейчас, опустив голову, с удовольствием ее пил. Только была эта вода не в реке, не в озере, не в ручье, не в источнике, не в луже, а в висящем над кучей хвороста котелке. Этот будущий костер был сложен на небольшой тенистой поляне, вокруг которой с трех сторон подковой теснился лес, а с одной высилось что-то темное — холм или скала, с чернеющей большой дырой в двух локтях от земли. Везет мне что-то последнее время на пещеры и подземелья, честное слово! Но самое главное и приятное — на поляне были люди! Куда ни кинь взгляд, я видела холмики шкур, из-под которых на меня таращились внимательные глаза. Десятки глаз. Мышак привел меня в самую середину лесного лагеря не то рудокопов, не то лесорубов, спокойно переступая через спящих. А выкрикнул про падающее небо и всех разбудил мужик, над которым Мышак преспокойно остановился. Хоть бы не сильно испугались! Только бы не разбежались! Воротника рядом не было. В кои веки он умудрился где-то отстать.
— Добрый день! — начала я. — Да оберегут вас Светлые Боги!
Почему-то после этих слов кто-то натужно закашлялся. Люди продолжали выбираться из-под шкур и пятиться, не сводя с нас внимательных глаз. Наверно, они тоже давно не видели конного водного гнома.
— Ты откуда, э-э-э, странник? С кем пришел? Много вас тут? — услышала я хриплый зычный голос и повернула голову. Говоривший глядел почти прямо мне в глаза — а ведь я сидела на лошади! Кафтан едва сходился на могучих плечах, а понять, где в зарослях черной бороды находится рот, можно было, только когда он говорил. Шитая золотом одежда выглядела жутко дорогой, за поясом торчала здоровенная булава, на которую он положил руку. Наверно, это был староста, вожак, в общем, главный. Он озирался, прислушивался и вглядывался в кусты, как будто кого-то ждал, но не очень этим гостям радовался. Только бы не испугался! Только бы не разбежались! Как я была рада людям, кто бы знал!
— Заблудилась я. Третий день брожу, не найду дороги, — сообщила я.
— Один?
На мгновение я задумалась, считать ли Воротника попутчиком, но решила зря не путать людей.
— Одна!
— Шмыга! Соловей! Клык! Проверить дозорных! — вполголоса приказал здоровяк.
Несколько человек кинулось в лес.
Мышак тем временем опустошил котелок, шагнул в сторону, сунул морду в какую-то торбу и с аппетитом чем-то захрупал. Наверно, поедал запасы лагерной каши. Все наблюдали за действом с недоуменным вниманием.
— А ну хватит, — дернула я за повод, и Мышак обиженно выпрямился.
— Так, говоришь, заблудилась ты, — продолжал чернобородый. Он до сих пор прислушивался, но вроде бы был спокоен. Только бы не испугать! Только бы не разбежались! Тем временем лагерь окончательно проснулся. Интересно, а с чего это они спали днем? Компания собралась довольно пестрая. По краю поляны теснились и переминались люди вперемешку с орками. У каждого в руках был топор, меч, булава или дубина. Рядились они кто в шкуру, кто в ржавую кольчугу, кто в куртку, кто вообще в непонятные лохмотья. Охотники? Все они зыркали на меня исподлобья — ну это можно было понять — я ведь их разбудила. Я поспешила ответить самой милой из своих улыбок. Только бы не разбежались!
К чернобородому поочередно подбежали трое и что-то прошептали на ухо. Он тут же повеселел.
— Значит, одна — и заблудилась?
— Да, одна-одинешенька, беззащитная, безобидная и несчастная. Хвала Пресветлым, что вас на1 шла! — поспешила подтвердить я. Внутри все пело. Не разбегаются! Они не испугались! Они не разбегаются! Наконец-то я среди людей, которые знают, где находятся, которые могут показать дорогу, проводить и помочь.
— Да уж, хвала, — неопределенно согласился главный и бросил через плечо: — Хват! Смени Моргуна! Пусть сюда идет!
Хват недовольно заворчал, что сейчас не его очередь, но бородач засопел и грозно зыркнул. Счастливчик покорился, смерил меня напоследок недобрым взглядом и скрылся в зарослях. Да, одним другом у меня стало больше. Зато остальные вроде успокоились, перестали вглядываться в лес и прислушиваться и постепенно отходили от края поляны.
— Устала ты, наверно, сядь, отдохни.
Я охотно соскочила с Мышака, которого тут же отвели в сторону, подальше от съестных припасов.
— Что ж, потерять — к тоске, найти — к удаче! Надо отпраздновать!
Теперь вожак от души веселился, и это было хорошо. Парочка орков отправилась с котелком за новой порцией воды, один человек застучал кремнем по кресалу, добывая огонь, двое нырнули в пещеру и понесли оттуда какие-то свертки и бочонки. Я села на расстеленный белый ковер, оперлась на свои мешки, которые положили рядом, и стала всем улыбаться и вообще быть очень милой. Надо же, с каким почетом меня приняли! Какие они хорошие и добрые! Большинство хороших и добрых до сих пор теснились поодаль, напуганные моим гномьим одеянием. Лишь парочка самых смелых подошла пощупать куртку.
— Не трогайте! Обычай забыли? — отогнал их бородатый.
Только бы не разбежались! Тем временем из лесу выступил еще один орк.
— Спал на посту! — тут же грозно обратился к нему бородач. В ответ орк заморгал, втянул голову в плечи и что-то забурчал. Что он там бурчал, я толком не разобрала, но и так было понятно, что он возмущается, возражает и тихонько негодует, что не пролетит мимо него птица и мышь не прошмыгнет.
— Не пролетит, не прошмыгнет, унюхаю, сердцем чую! — передразнил бородатый и завершил: — А целого всадника умудрился проморгать!
Скорее всего, орк спросил — какого всадника? Потому что староста показал на меня, а потом на Мышака, мирно щиплющего траву у деревьев. Орк заморгал еще сильнее. Подошел ко мне, долго вглядывался и принюхивался. Сходил к Мышаку. Также внимательно оглядел его. Вполголоса поспрашивал что-то у остальных, подбежал и старательно обнюхал кусты с той стороны поляны, откуда мы появились. Вернулся ко мне, долго молча прожигал взглядом, а потом вдруг сжался и жалобно заскулил.
