Святослав Логинов - Земные пути
Ист задёргался, пытаясь высвободиться из клейких объятий незнакомца. Тот не отпускал.
— Сегодняшний вечер не будет стоить вам ни обола… — журчал он. — Ведь сегодня карнавал, самый его пик!
— Я не хочу…
— Вы абсолютно правы… ваша бесподобная деликатность, истинная жантильность, в жизни я не встречал никого разумней вашей светлости! — захлебнулся восторгом самозваный гид. — Но всё же послушайте совета: не отвергайте моего предложения. Вас ждёт тихая, изящная музыка, ничуть не напоминающая терзающую слух какофонию улиц. Изысканная кухня и неповторимый аромат благородного общения умных людей…
Ист осторожно попытался проникнуть в мысли нежданного собеседника, и это удалось удивительно легко. Но там действительно не было ничего, кроме восторженного обожания клиента и желания угодить ему любым способом. Лощёный, несомненно, был сводником, но сводником странным, каких не знал ни один бордель мира. Неужели правда всё то, что рассказывают о тайных наслаждениях монастыря девственных блудниц? Ист не верил.
— …вы тот, кого я всю жизнь мечтал встретить. Такой человек, как вы, не может быть клиентом, я вижу в вас друга. Юноша, вы подлинное произведение искусства, и мне хотелось бы подобрать вам достойное обрамление. Как бы вы отнеслись к тому, чтобы провести пусть не весь вечер, но пару часов в одном из лучших особняков города, куда закрыт вход непосвящённым и где…
Настойчивый собеседник безумно тяготил Иста, но избавиться от него не было никакой возможности, тот держался цепко, как репей. В лесу Ист просто свернул бы на одну из тайных троп, так что удивлённому своднику почудилось бы, что Ист попросту бесследно растворился в воздухе. Но тут был город, с безжизненными булыжными мостовыми, не умеющими хранить память о прошедших по ним. В городе всюду была одна тропа — та, что заставляла кружить по городу. И эту тропу пронырливый служитель священного вертепа знал досконально, словно постель любой из своих нимфеток.
Положение складывалось неопасное, но абсолютно безвыходное и напрочь дурацкое. Ист уже не вертел головой, ища путей к отступлению, а начинал серьёзно подумывать, не стукнуть ли приятного собеседника по макушке и не сбежать ли, пока тот будет собирать рассыпанные чувства. Всё-таки здесь не храм, и вряд ли это можно будет считать объявлением войны. Хотя, в любом случае, такой поступок не прибавит ему любви хозяев засахаренного молодчика. Очень не хотелось всякое дело начинать с побоища. И на этот раз Исту удалось избежать рукоприкладства. Словно день назад, на последнем уроке старого Хийси, Ист увидел дорогу. Два пути — верхний и нижний — оставались и здесь, распластанный по земле город не сумел затоптать их! Секунду Ист боролся с безумным видением, будто неотвязный анактотелест последует за ним по дороге богов и будет хватать за локоть, неуёмно льстить, упрашивать и унижаться, и придётся бить его кулаком в чистый, безмысленный лоб, чтобы честные карие глаза перестали смотреть на него с таким хищным обожанием.
Однако всё обошлось. Ист шагнул на тропу и, ещё стоя в городе, наблюдал, как замер на полуслове лощёный, как он таращит зенки, пытаясь осознать, что же произошло, и как, поняв, в чём дело, с неслышным стоном вцепляется в скользкие напомаженные волосы и терзает их, калеча безукоризненную куафюру. В его жестах и лице сквозило такое неприкрытое отчаяние, что Ист в недоумении замер. Неужто все те слова, что говорил сводник, — истинны?
Ист ещё раз попытался проникнуть в глубь пустодельных мыслишек своего недавнего собеседника. Теперь ему никто не мешал, и Ист почувствовал, что под налётом внешних благоглупостей лежит ещё что-то, плотное и умело скрытое.
И только тогда Исту открылась тайная подоплёка произошедшего.
Пора наконец забыть недавнюю спокойную жизнь. Он больше не мальчик Ист, неприметно живущий в берлоге старого Хийси. Он бог, и весть о том, что явился новый бог, уже, конечно, облетела и бессмертных, и их служителей. Можно представить, какие силы пришли в действие, какие планы строятся, какие завязываются интриги!.. Вряд ли его выследили, Хийси говорил, что это невозможно, но братья-ветры видели его возле источника, знают его истинный облик, который он не потрудился изменить, рассчитывая, что в Соломониках его никто не узнает. И скорее всего кто-то из мелких магов, служителей Нота и Зефира, признал неосторожного растяпу. Трудно сказать, что ждало бы Иста в тайном притоне, скорее всего жрец не лгал и всё было бы именно так, как обещано, но шкодливые братья обрели бы над ним какую-то лишь им ведомую власть. «У них свои хитрости», — учил Хийси, и этот урок не следует забывать. Хвала богам, Ист усмехнулся неожиданной странности этих слов, что на этот раз здравый смысл не подвёл его. А то бы увяз коготок не пойми в чём — и… прощай птаха.
Взламывать мысли мага Ист не стал, тот, несомненно, почувствовал бы, что с ним происходит. Ист всего лишь пожал плечами, повернулся к городу спиной и сделал второй шаг по тропе.
На этот раз Ист попал на тропу, ведущую вниз. Ист не выбирал её специально, просто на неё оказалось легче шагнуть. И теперь он без тени колебания направился вперёд. Всё равно когда-нибудь туда придётся сходить, хотя вряд ли судьба дарует ему там что-то вовсе неожиданное.
Идти было удивительно легко, то ли оттого, что Ист уже выдержал испытание, то ли потому, что под горку вообще катиться легче. Хотя и здесь дорога казалась прямой и единственно возможной. Мир точно так же свернулся в трубу, а потом раскрылся, явив полянку, дерево, родник и стража с кнутом из кожи гиппопотама. Ростом и фигурой Кебер был идеально схож с братом, одинаковы были и лица, и лишь волосы различали их. Кебер был белокур, а недлинная борода густо кудрявилась на щеках. Ист поздоровался и, не дожидаясь напоминания, отдал меч.
Источник меж корней дерева бил ровно и сильно, так же плясали на дне песчинки и ползали закованные в собственные жилища ручейники. Ист коснулся воды пальцами… никакого эффекта, вода как вода, с виду чистая. Разумеется, пить Ист не стал: тело эта водица, конечно, не сожжёт, а вот душу…
— А что, пил кто-нибудь отсюда? — спросил Ист, повернувшись к стражу.
— Мокрида пила, — ответствовал тот. — Брюхо лечила.
— И как?
— Говорит, сладкая. А брюхо и впрямь прошло. Здешняя вода от ожогов хороша.
— А яблоки?
— Их многие ели и с собой уносили, людей кормить. — Кебер был нескрываемо обрадован, что гость разговаривает с ним на равных. Очевидно, стражу было очень скучно тысячелетиями торчать здесь в одиночестве.
— Сам-то их пробовал?
— А как же! С древа мудрости да не откусить!.. Вот только кислые они — оскома кишки сводит. Зато как разжуешь — лёгкость в мыслях появляется необычайная и начинаешь такое говорить, что и пьяному не померещится. И главное — всё понимаешь, будто там смысл сокровенный лежит.
