Ариш и Маг. Отсвет феникса (СИ) - "Стефнклэр Аманди Джоан"

Не только я…

Выныриваю.

— Если хотим вернуть свои жизни, нам с Магом необходимо сотрудничать.

После озвученной мысли невольно вспоминается далёкий день, когда по приказу Настоятельницы меня отнесли к сокрытому магией бассейну Храма, погрузили в воду, приказав забыть о результатах пройдённого испытания по выявлению редкой магии и мужчине, встреченном здесь. Забыть, как я споткнулась и упала у подножия крылатой статуи, а по ней пошли чёрно-алые волны ненависти, от которой перехватило дыхание. Забыть о первом столкновении с Магом пять лет назад в саду особняка абонессы.

И зачем мне навязали беспамятство? Неужели именно тогда я невольно стала оболочкой? Или была ею намного раньше, и волны ненависти, исходящие от статуи, это подтвердили?

Снова смотрюсь в зеркало. Голубые прожилки с лёгкой болью истаивают. Я вновь цельная снаружи, но поломанная внутри. Медленно выбираюсь из ванны. Насколько возможно, отжимаю платье и выхожу.

— Что теперь? — задаю вопрос сидящему в дальнем кресле мужчине.

Мой голос тих и надломлен. Переплетение сознаний ужасает. Слишком тяжело признать, что последние годы я жила не своей жизнью. Было ли в мыслях хоть что-нибудь личное?

Маг указывает на кресло напротив себя, приглашая присесть, затем взмахивает рукой, высушивая мою одежду. Опустившись на мягкий краешек, я светски складываю руки на коленях. Пришло время разрешить наши разногласия или хотя бы понять друг друга. Изучая избранного Зовом, не улавливаю в нём привычной взвинченности. Второй раз вижу этого обычно едкого на язык человека таким собранным, подчинившим свои тёмные порывы. Поэтому, как и несколько дней назад, невольно расслабляюсь, не ожидая нападения.

Чужой посыл, значит…

— Как много ты вспомнила? — начинает разговор собрат по несчастью, зажимая между ладоней аметистовый амулет, покрытый заморской письменностью. С его помощью он сдерживает внутреннюю тьму?

Обдумав вопрос, выстраиваю из пришедших откровений более-менее логическую цепочку. Задача сложная — во многих местах провалы и чернота.

— В нашу первую встречу вы напугали меня, мистер Маг. Здесь, в особняке.

День тот я помню смутно, лишь свой испуг, когда незнакомый мужчина, угрожающе нависнув надо мной, схватил за руку. Моё странное напутствие ему в спину… И что в этих моментах такого особенного, раз абонесса заставила о них забыть? Просто столкновение двух людей.

Туман, скрывающий часть комнаты, отступает, всасываясь в проявившиеся из клубящейся серости гладкие стены. Теперь комната выглядит обычно, а сквозь дальнее окно виднеется подёрнутое облаками небо.

Маг внешне спокоен, но безжалостно откровенен:

— В ту пору я был одержим ненавистью и мало расположен к нормальному общению. Барон похитил мою мать, изнасиловал и бросил умирать в непроходимых болотах. Она выжила и родила меня, бастарда, постоянно напоминающего о бесчестии, — непривычная нейтральность в его голосе коробит.

Гляжу на свои ладони.

— Достаточно ёмко.

Я понимаю, что врага в моём лице Маг ни тогда, ни сейчас не видел. Подтверждая мой вывод, он добавляет:

— Нам нет смысла конфликтовать, Ариш. Но те, кем мы повязаны, имеют нерешённые личные проблемы, вызывающие противостояние. Всякий раз, когда мы оказывались наедине, не я злился. Понимаешь?

— Вполне.

Монарх владел Магом, когда тот вёл себя агрессивно. Вот откуда противоречие, замеченное в аристократе более недели назад. То словно зверь, то вполне приятный мужчина. Но сейчас меня тревожит другое:

— Полученные от души-альху воспоминания не дают полного представления о причине конфликта, — медленно говорю я. — Всё, что мне открылось, в основном связано с военным столкновением у границ Грёжес-Висталь столетия назад. И обезглавливание короля — весьма важное событие того времени.

— Отсюда проистекает наша основная проблема. Во мне эмоции Нэрьярда Висталя, но отсутствует его разум, с которым можно договориться. Поэтому контролировать монарха сложно, — замечает Маг. — Я поговорил с Настоятельницей. К твоей плановой проверке должны подготовить защитный оберег. Он поможет нам держать себя в руках.

— А что потом?

— Ваниус фон Трис…

Опасливо напрягаюсь. Настороженно спрашиваю:

— Каким образом? Он до сих пор неуязвим. Верните меня назад и позвольте окончательно разрушить его защиту, тогда…

Амулет в мужской руке вспыхивает слепяще-ярко. Маг дёргается, словно от боли.

— Уходи, Ариш! Поговорим позже… — слышу приказ и физически ощущаю, как меняется окружающая атмосфера, постепенно насыщаясь чёрно-алой яростью и липким презрением.

Зря я упомянула о бароне и том, что происходило в обители. От стен вновь ползёт туманная серость, завихрившаяся вокруг застывшей в кресле мужской фигуры. Сердце кольнуло. Маг выглядит таким надломленным, беспомощным и одновременно напряжённым, борющимся, что сдавливает горло. Вскочив с места, пячусь к выходу и выбегаю в коридор, на ходу вытирая бегущие по щекам слёзы. А влетев в свою комнату, падаю на кровать и утыкаюсь лицом в подушку, заглушая сотрясающие меня рыдания. Не могу остановиться. Не в силах противостоять эмоциям души-альху. Она страдает, и я вынуждена страдать за компанию. Злит!

Неожиданно доносится громкий стук в дверь.

— Уйдите… — бормочу сквозь всхлип.

Но стук повторяется, вынуждая меня сесть и посмотреть на двери. Судя по всему, это не Маг. Он бы не стал проявлять деликатность и просто вошёл. Поколебавшись, слезаю с кровати, оглаживаю заплаканное лицо ладонями, словно это нехитрое действие способно избавить от красноты и припухлости вокруг глаз. Приоткрываю дверь на ширину пары пальцев. Но спрятаться мне не позволяют. Напор с той стороны неожиданно сильный.

— Эх, моя хорошая, — протискивается в комнату экономка, удерживая увесистый поднос, прикрытый стальным колпаком. — Как дети малые. Ругаетесь, ругаетесь, а проку? Много ума нажили? — бурчит она себе под нос. — Магическая вода чудеса творит. Помнишь меня?

Обескуражено попятившись, сажусь на кровать и натянуто улыбаюсь.

— Пять лет назад встречались…

А я думала, что в особняке никого не было, кроме меня и абонессы. Зачем было стирать все мои воспоминания? Разболелась голова.

— Да, пять лет минуло, — доброжелательность женщины не исчезла, но она явно разочарована. — И мальчика вспомнила? — Это она о Маге? Киваю. — Вот и замечательно. Пообщаетесь, приноровитесь, а там и свадебку сыграем.

Нервно кашляю. Вот это напор!

— Вряд ли…

— Однажды чужие души покинут вас, и заживёте своей жизнью.

Настораживаюсь.

— Так вы знаете?

— Девочка моя, в особняке Грёжес ничего не утаишь. Стены тут говорить умеют, да и хранительница дома в стороне не остаётся. Ты главное не борись с душой, не отвергай, не иди на поводу ущемлённого самолюбия. Лишние проблемы тебе ни к чему. С ней помягче надо, с королевой. Она о помощи просит — прислушайся.

Ничего не слышу. В животе урчит.

Всплеснув руками, экономка тянет меня с кровати к подносу со съестным, усаживает на пуфик и ждёт. Смирившись, поднимаю крышку, улавливая аппетитные ароматы. Взгляд сразу цепляется за крупный персик, пристроенный между двух тарелок: на одной — яичница с сыром, на второй — овощной салат из огурцов, помидоров и двух видов перцев.

Женщина вдруг становится серьёзной.

— Впервые за многие годы плакала?

Это дом меня просканировал и всех оповестил?

— Усталость, — не желаю вдаваться в детали. Хватит того, что мне от чужих эмоций перепало, притом основательно.

— Бегство — не выход. — Слышу в голосе экономки обвинение в трусости. Стремительно оборачиваюсь. Женщина стоит, спереди опустив руки, чем напоминает мне абонессу. — Не стоит закрывать глаза на происходящее, — продолжает она. — Тебе нужно скорее разобраться во всех тонкостях, от этого зависит очень многое. Я понимаю — правда ранит. Мало кто обрадуется, узнав, что он альху. И всё же тебе необходимо собраться с мыслями и услышать вторую душу. Она поможет покарать Ваниуса фон Триса.