Люба Штаний - В любой гадости ищи свои радости
его-то и заметил в конце концов Алехандро.
К моему ужасу, его полосатую рожу затопила радостная гримаса. Лучше бы он злился, ей богу! Если
это – улыбка, то, во-первых, не понимаю с какого столько счастья, а, во-вторых, меня уже
подташнивает от смещения гниющих струпьев и недовольного шевеления насекомых в открытых
язвах на лбу и подбородке.
Чувствуя, что вот-вот стошнит, я торопливо села и попыталась сдержать позыв к ‘откровенности’. В
самом деле, надоело уже наизнанку выворачиваться перед каждым кустом-травинкой. Сколько
можно?!
А кошмарик всё-таки решил меня ‘добить’ и скорчился ещё омерзительней, буквально лучась
счастьем. Совсем сбрендил, похоже. Оптимизм – это здорово, но в данном контексте он явно больше
смахивает на проявление психоза! Откуда столько энтузиазма и радости? Откуда, спрашиваю?
Ещё вчера, сочла бы такую вот гримасу верным признаком того, что конкретно меня сейчас будут
убивать с особой жестокостью, получая от каждого стона и хрипа массу удовольствия. А сегодня...
Сегодня просто не понимаю, с чего зомбик едва ли не в экстазе пялится на мою отнюдь не радостную
морду.
Напугав меня до колик, Алехандро отвернулся и уставился в книгу. Я сглотнула и уже почти
решилась на побег, когда мой гниющий заживо оптимист начал читать. Дым моментально обрёл
паточную густоту и посветлел. Из котелка повеяло запахом конского пота и отчего-то мужского тела.
Сначала серое облачко над котлом приняло форму лошадиного копыта, потом ноги. Вонючка
продолжал читать, явно с трудом сдерживая возбуждение.
Через несколько секунд над огнём зависло объёмное изображение коня. Именно коня, а не лошади,
поскольку некоторые, вернее ‘некоторая’ деталь организма у меня точно отсутствовала. Бесцветная
модель в реальную величину не позволяла рассмотреть масти, но была достаточно красноречива и
подробна.
Над нами с уродцем повисла тишина настолько полная, что даже шелеста ветра в листве было не
слышно. Что там ветер! Я собственного дыхания расслышать не могла! Только отвратительно сиплый
голос зомбика яркими каплями падал на траву. Фигура над костром менялась.
Вот уже над конём стали заметны очертания мужской фигуры. Опять же ни лица, ни одежды не
разобрать, но разворот плеч и специфика рельефа грудной клетки не оставляли сомнений в половой
принадлежности своего обладателя.
В голосе Алехандро послышались злобно рычащие нотки. Конь растаял, оставив только всадника, а
в следующую секунду заклятье ещё раз подтвердило, что инициатива и благие намерения наказуемы.
Когда горбун выплюнул последнее слово, контуры сотканного из магического дыма субъекта вдруг
вспыхнули грязно-зелёным и ‘всадник’ рассыпался множеством искр. Сначала, они взлетели вверх,
почти растворившись в высоком небе, но почти сразу же упали окрасив один из кустов поодаль в
бурый цвет.
Мы с Алехандро уставились на растение-хамелеон с абсолютно разными выражениями на мордах.
Если меня перекосило от неожиданности и отвратности оттенка, то уродец смотрел со злорадным
удовлетворением.
Когда зомбик решительно захлопнул фолиант, пробормотав что-то очень похожее на ‘вот ты и
попался, ррвара’, я только скептически фыркнула. Бедный куст! Что его теперь ждёт? Я бы на его
месте, дала дёру, наплевав на врождённую неспособность к перемещениям. Когда у кого-то, тем
более у моего Вонючки, прорываются в голосе такие вот мстительно предвкушающие нотки, хорошего
ждать не приходится.
Ладно, главное колдовство прошло без жертв, и то хлеб. Кстати, о хлебе? Если это – всё, стоит
подкрепиться. Только сначала прогуляюсь к ручью. Помниться, там неподалёку симпатичные такие
заросли высокого папоротника с вечера заприметила. Вполне сойдёт за туалет.
Поднявшись на ноги, я мотнула головой, отгоняя навязчивый, отчего-то знакомый и откровенно
волнующий запах. Что-то у меня с обонянием явно не то, раз уж сквозь вонь дорогого попутчика что-
то ещё пробивается.
И тут обернулся кошмарик, и его полосато-гниющее личико перекосило окончательно. Уродец
смртрел на меня так, будто я только что предала Родину! Да, Господи Боже мой! Чего опять не так то?!
– Ты?! – прохрипел он сдавленно и выронил тяжеленный фолиант из рук.
Книга угодила металлическим уголком горбуну прямо по ноге, но Алехандро даже не пискнул,
продолжая смотреть тяжёлым ненавидящим взглядом.
Я попятилась. Похоже, без ‘жертв’ всё же не обошлось! Горбун-то мой чокнулся окончательно.
– Нассар?!
Вопрос был задан таким многообещающим тоном, что я, позабыв обо всём, отрицательно замотала
головой и продолжила отступать, пока не упёрлась попой в дерево.
Оскорбления, сказанные ТАК, просто руганью не кончаются. Прощай, мир. Здравствуй морг и
скальпель патологоанатома! А я ещё так молода и красива... Насчёт ‘красива’ это я приврала,
конечно, но могу хотя бы перед смертью себе польстить?! Тем более, мне даже морг и скальпель не
светят, если уж откровенно.
Алехандро медленно шагнул ко мне...
Глава 10
Ты!! – сипел ещё недавно радостный и доброжелательный горбун, наступая на меня.
Он сипел, а я скулила от ужаса. Не знаю, чем опять не угодила психопату гниющему, но на этот раз,
похоже, под тазиком не сныкаться. Внезапно, словно осознав на кого наезжает, уродец остановился и
нахмурился.
– Ты ведь не он, да? – задал гениальный вопрос маньяк с ароматом далеко не гладиолусов. – Ты не
Нассар?
Я даже отрицательно покачать головой была не в силах, буквально закаменев от видения радужно-
смердящего кошмара. Просто тупо смотрела на него квадратными глазами, вжимаясь спиной в
шершавую кору узловатого старого дуба. Все четыре копыта уже как-то очень неправдоподобно
переплелись в корнях. Наверное, со стороны, я напоминала паука со связанными лапками.
– Прости, – Алехандро сник и опустился прямо на траву, там, где стоял. – Прости, на меня что-то
нашло. Просто в глазах потемнело, когда увидел, что заклятье поиска на тебя указало... Подумал:
наконец-то нашёл ублюдка, но... Совсем с ума сошёл! Ты ведёшь себя не как нормальная лошадь, вот
и решил, что на самом деле ты не кобыла, а человек заколдованный. Идиот я, правда?
Я с остервенением закивала, игнорируя обиду и дрожащие от пережитого конечности.
Да-да! Я человек! Человек я! Наконец-то понял, придурок недогадливый! Пусть хоть так, но зато
понял!!!
– Вот и ты согласна, что идиот, – усмехнулся он горько.
Оторопев от трактовки моего одобрительного дёрганья, я всхлипнула и сползла по стволу вниз. Да
что это такое-то, а? Сколько можно?! Не задумываясь, покрутила пальцем, в смысле копытом, у виска
и замерла, узрев собственную ногу. Она была покрыта пятнами удивительно мерзкого грязно-бурого
оттенка. Прям, как тот куст, которому угрожал Вонючка. Вот я попала...
Зачем полезла вперёд?! Лежала бы себе под кустиками с припасами в обнимку. Солёное мясо – не
шашлык конечно, и не роллы в соевом соусе, но в случае чего пару недель точно протянула бы, а там,
глядишь, придумала бы чего.
Нет, пожалела экспериментатора разукрашенного, припёрлась! Кретинка об угол долбанутая! Сныть
привявшая! И так далеко не красавица была, даже лошадь из меня так себе, а теперь ещё и такой
масти, что краше в гроб кладут!
Глаза защипало. В груди что-то заныло и я, всхлипывая и икая, разревелась. Слёзы катились по
морде и одна за одной падали на землю. Капли скатывались по желтоватым травинкам и исчезали
где-то внизу. Так обидно было, что и не высказать... Так горько...
– Э-э-э... Ты чего?!
В скрипучем, словно столетний диван, голосе уродца послышалось такое растерянное недоумение,
что только хуже стало. Даже пожаловаться некому! Вернее ‘кому’ есть, но не понятно как! Да ладно
слова, хоть бы обнял кто! А тут только зомбя гниющая, к которому прикоснуться отвратно до жути.
Какое уж ‘поплакаться в жилетку’?
Опустив голову к самой земле, я сжалась в комочек. Как умудрилась заслонить глаза передними
ногами, сама не знаю. Как завыла белугой, не слышала. Даже беготню и полуистерические
причитания горбуна воспринимала, как нечто само собой разумеющееся.
Даже и не помню, когда я так от души в последний раз ревела! Кажись, после последнего гос.
экзамена в институте. Только тогда реальной причины завывать не было. Переволновалась просто
слишком, вот и сорвалась, а сейчас...
– Прости! Прости меня! Тебе больно? – Алехандро подошёл практически вплотную и буквально
стонал. – Что с тобой?! Не плачь, пожалуйста, что хочешь для тебя сделаю! Послали же боги
