Сергей Петренко - Апрель. Книга первая
Чаще всего мы — да, я был не один, нас много — летали над бесконечным океаном. Над нами всегда было пронзительно-синее небо и ослепительное солнце. Такое горячее, что мы иногда падали в океан и неслись в его прохладных течениях, чтобы остудиться.
Нам никогда не бывало скучно! Никогда. Мы могли перекликаться друг с другом, смеясь от радости, или петь, или просто лететь рядом, касаясь друг друга. Иногда мы рассказывали о том, что с нами случалось в разных удивительных местах. Даже не знаю, было ли это пересказом настоящих событий или фантазиями. Разницы никакой.
Случалось, мы разделялись и оказывались в странных краях, где было много всего интересного. И тогда обворожительные цветные приключения сыпались, как конфетти…
Каждый раз, когда сон обрывался, я некоторое время лежал обалдевший. Мир яви казался нереальным, а зрение, слух, осязание суматошно перестраивались под этого второго Нимо — так дети, при внезапном появлении строгого учителя, прервав увлекательную игру, превращаются в считанные секунды в сосредоточенных, послушных маленьких взрослых.
В такой миг Затмение Лебеа представлялось мне светлым даром, который я напрасно прежде отвергал. Страхи и переживания осыпались шелухой. Она нарастёт снова — но позже.
* * *…— Нимо! Нимо! Да очнись же! Ой… Я не успею!
Тим. Русалчик Тим. Его глаза близко-близко. В них — тревога. Страх. Но во мне перемешалось всё — прошлое, настоящее, будущее. Я не знаю, где я. Мне кажется, я миг назад был ветром и только-только нырнул в океан, чтобы понежиться в волнах… А Тим тоже летал со мною — но почему он так дрожит?!
— Тим! Что случилось?..
— Остров дрожит. Он… Он… как… Нимо, я боюсь, я не успею, я не могу нести тебя быстро. Взлети, ну, пожалуйста!
Будто ударила молния. Всё вспомнил. Отчётливо и страшно. Надо мною — небо, чужое, пустое, напряжённое. Я смотрел туда, в бесконечность, не зная тех слов, которые нужно сказать, чтобы оно снова стало моим.
— А где… дельфины? — тускло спросил я.
— Они все далеко… — Тим опустил глаза. «А ты?!!» — хотел вскрикнуть я. — «Как они оставили тебя?!»
Но времени на всё это не было. Ни одной лишней секунды.
Ветер! Где же ветер? Почему так тихо, почему замерло всё, неужели они все разлетелись, испугались… оставили.
— Плыви отсюда! Я спасусь. Продержусь на воде, а когда всё начнётся, вскочу на шторм.
— А если его не будет? Нет, Нимо…
— Вот же проклятье!.. — Наверное, я оттолкнул его. Тим протянул руку ко мне и вскрикнул, попав ладонью в кристалл. А в небе что-то треснуло, словно свод раскололся на две половины.
На востоке от поверхности океана ввысь ударил багровый огненный хобот. Несколько мгновений он, будто ослепшее чудовище, метался взад-вперёд. Мне казалось, я кожей чувствую боль и гнев неба. И рёв ветров, в ярости взвихрившихся над безумцем, выпустившим в небо этот пламень. Потом хобот шатнулся к нам и пропал. Океан задрожал, взбитый ветром, ураган нёсся к нам…
— Что это?.. — прошептал Тим.
— Это он… Золотой… Решил так разбудить ветер… Хватай меня за шею, быстро! Нас сейчас вырвет отсюда, как пушинки!
Тим послушался мгновенно. Вцепился в меня так, что я охнул. Пожалуй, из-за Тима я не разберу, где верх, а где низ, когда… Но сначала взлететь!
И в следующий миг пропало всё. Я не думал, что смерч — так страшно… Я перестал существовать…
* * *Картины мне не давали покоя.
Их собирались унести в подвал, но я накричал на Троготта, чтобы он не совался со своими интригами в мои дела.
Картины светились странным светом — неведомые страны на них были настоящими. Нужно только перелететь горы.
Как я ждал мая! Первый горячий ветер, уже густой от запахов ранних цветов. Ивенн мне рассказывала, что в этой стране почти все первые цветы — жёлтые. Солнце от них словно набирается горячей медовой силы, и тогда наступает июнь…
…Что-то не ладилось с коврами. Ниньо бродил расстроенный, травник Анис отводил глаза и объяснял, что «отдушка» работает плохо, скорее всего, дело в том, что пыльца во второй раз оказалась неправильной. Возможно, её нельзя сразу сушить, она должна сперва полежать в тени. Наверное, сказал он, первая партия была обработана иначе. Был и другой вариант — первую везли в деревянных коробках, которые «дышали». А вторую доставили в стеклянном сосуде. Но сделать теперь уже ничего нельзя, до лета, и тогда посылать кого-то знающего в долину Цветов, присмотреть лично…
— Я хочу испытать ковёр, который не получился, — сказал я Анису. — Он где?
Мастер смутился.
— Троготт унёс его…
Почему-то стало тревожно от этих слов. Я вдруг понял — накопилось слишком много вопросов. Очень старых вопросов. Тайны с раннего детства окружали меня, и я до того сжился с их существованием, что воспринимал как нечто необходимое, естественное; мне не приходило в голову взломать эти замки, как большинству нормальных людей не приходит в голову пробить стену своего дома, чтобы проверить, действительно ли за стеною находится улица, а не какой-то другой, невидимый снаружи мир.
Я. Боюсь. Троготта.
Как странно. Этого не может быть. Но страх довёл до озноба и слабости в коленях. Я не могу больше ждать.
Троготта не было в башне. Я обыскал её всю. Обошёл все дворовые постройки и расспросил мастеров и слуг…
Только Ниньо подсказал мне. Он сам спросил, кого я ищу.
— У него же есть домик в городе, — сказал он удивлённо. — Ты разве не знал?
А я не помнил. До сих пор Троготт сам всегда появлялся, если был нужен. Он казался вездесущим.
Домик окружала завеса тишины. Я чувствовал её, как будто сделанную из ваты. Занавесок на окнах не было, но всякий, кто посмотрел бы в них снаружи, увидел только черноту.
— Ты был там, внутри?
— Я? Был… или нет… не знаю! — удивлённо откликнулся Ниньо.
Я коснулся ладонью оконного стекла… Но это… не стекло — какой-то горный минерал, чёрный, невероятно твёрдый. Кажется, его называют «обсидиан». В нём выкристаллизовалась сила, которая была бы для меня абсолютно чуждой, недоступной… если бы не… Илле! Сила из самых глубинных недр. Она меня узнала, безо всякого призыва с моей стороны — просто распахнула черноту обсидиана, как зрачок.
На столе, на металлическом блюде лежал кристалл. Такой же, как у меня… когда-то.
Перед кристаллом застыл ребёнок. Незнакомый, лет десяти-одиннадцати. Троготт стоял за его спиною.
Ещё одна тайна. На этот раз такая, что Троготт даже потрудился спрятаться за непроницаемой магией огня и камня. Делайте, что хотите, захотелось крикнуть, только без меня…
