Анна Клименко - Век золотых роз
– И, надеясь на покой у ног своего бога, ты идешь в темный Храм? – Элхадж даже ухмыльнулся. – Ты же осквернишь себя навеки, соприкоснувшись со святыней проклятых душ!
Ийлур пожал плечами и беспомощно ответил:
– Может быть. Но я должен выполнить то, что обещал моей Лиэ-Нэсс.
…Позже Элхадж задремал. Ему было жарко, и снилось, что вновь лежит он под одеялом в родном гнезде, а рядом, пиная в бок, смешно дергает ногами малыш. В очаге бодро трещали еловые ветки, жар расползался по глиняному полу, обвивал душным коконом. Элхадж все пытался сбросить одеяло, но кто-то ему мешал, натягивая войлок до самых глаз и приговаривая: «Лежи, не дергайся».
Потом появился метхе Саон, живой и веселый, долго рассказывал про квадрат мироздания, четверку богов-покровителей и равновесие сил в Эртинойсе. Ночь сменяется рассветом, и за Шейнирой, олицетворяющей тьму, следуют утренние сумерки и с ними мудрый Хинкатапи. А после того, как прошел день, когда наиболее сильны дети Фэнтара, наступает закат, и во время коротких вечерних сумерек склоняет к Эртинойсу свой лик Санаул, отец всех элеанов…
Грозя пальцем, старый метхе шелестел:
– Ты еще молод и глуп, Элхадж. Пойми, что все, что с тобой случается, – по воле Шейниры. Каждая вещь на твоем пути есть божественный знак, и ты должен принимать их с благодарностью, потому как они могут послужить на пользу и тебе, и твоему народу.
– Что, ийлур – это тоже божественный знак? – пытался язвить синх, высовываясь из-под жаркого одеяла.
– А ты как думаешь? – Метхе укоризненно качал головой и неожиданно сильными руками натягивал одеяло обратно. – Пораскинь мозгами, Элхадж, разве тебе под силу одному пересечь северный лес и равнины и добраться до Диких земель – а там, уж поверь, немало опасностей… Чтобы дойти до долины золотых роз, вернее, до того места, где раньше росли священные цветы Шейниры, придется одолеть немало врагов. И как ты это собираешься сделать в одиночку?
– Ну, хорошо, – синх решил не спорить со стариком, – мне что, привести этого здоровяка в Храм и сказать – вот вам, жрецы, ийлур и делайте с ним все, что пожелаете?
– Не пытайся показать себя более умным, чем ты есть на деле, – нахмурился метхе Саон, – то, что будет дальше, никому не ведомо. Шейнира подскажет тебе верный путь.
…Внезапно Элхадж проснулся.
Высоко над головой, в бело-синей мозаике, застыло небо и заснеженные еловые ветки. Рядом – синх даже повернул голову – жарко полыхал костер. Ийлур по имени Дар-Теен бесследно исчез.
«Ну прямо как тот элеан», – нахмурился Элхадж.
Голова больше не болела, альсунея взмокла от холодного пота. Кряхтя, Элхадж сел на своем ложе и огляделся, прикидывая, куда мог подеваться ийлур. Тем более что его дорожный мешок висел на суку.
Огляделся – и первое, что бросилось в глаза, были волчьи шкуры. Оказывается, ийлур ухитрился положить его на шкуры и укрыл шкурами сверху, мехом вниз. И, судя по их виду, еще недавно они были там, куда их определили боги. На волках то есть.
А чуть поодаль на ветке красовалась длинная рубаха, сшитая мехом внутрь. О том, что это не просто мешок, Элхадж догадался по наличию дырки в том месте, где у тварей разумных обычно бывает голова.
«Неужто ийлур убил столько волков? – растерянно подумал Элхадж. – Но тогда… Странно, что они нас не сожрали, если тут была стая».
За спиной кто-то прошагал, хрустя снегом. Синх обернулся – резко, до тягучей боли в шее – оказалось, это явился Дар-Теен. Он шел, чуть прихрамывая, и волок на плече молодого оленя.
– А, проснулся, ящерица?
Добыча плюхнулась в снег рядом с костром.
– Я уж думал, что отправишься к вашей Шейнире погостить.
Нога ийлура у щиколотки была туго перевязана тряпкой неопределенного цвета, кое-где явственно проступали бурые пятна.
– Как тебе твоя новая одежда? – кивок на меховую рубаху.
Элхадж в замешательстве замотал головой.
– Что… Я не понимаю. Сюда приходила стая?
– Ага.
Дар-Теен извлек из ножен большущий охотничий нож и присел на корточки перед убитым оленем.
– Еще какая стая, синх. Не пожертвуй я свои волосы на тетиву… нам бы уже не пришлось говорить. Я ведь нутром чувствовал, что ты слег надолго… И потому решил подготовиться к тому, чтобы некоторое время пожить в лесу.
– И сколько?.. – вырвалось у Элхаджа.
– Чего – сколько? – Ийлур обернулся, с ухмылкой посмотрел на синха. – Дней или волков?
«Издевается, гад», – подумал Элхадж. А вслух уточнил, стараясь говорить как можно спокойнее:
– Дней. Сколько дней я пролежал?
– Семь, – обронил ийлур и отвернулся.
– Семь?!!
Синх сполз со своего ложа в снег, одернул альсунею. Более всего ему хотелось подойти к этому нахальному ийлуру, сгрести его за шиворот и как следует встряхнуть.
«Врешь ты все! Семь дней, как же… я не мог проваляться здесь столько… Не мог!»
Он еще раз оглядел волчьи шкуры. И неведомый тоненький голосок в глубине сознания пискнул: «Еще как мог. И хорошо бы тебе, ящерица неблагодарная, низко поклониться Дар-Теену, который все эти дни тебя выхаживал и спас от волчьей стаи».
– Семь дней, – повторил ийлур, начиная свежевать оленя, – за эти семь дней я убил тринадцать волков. Хотя, честно говоря, я спасал не только тебя, но себя прежде всего. Так что, пожалуй, мы в расчете. Ты спас меня, я – тебя.
Элхадж присел к огню. В голове настойчиво прыгали слова метхе Саона. Те самые, из полусна-полубреда, о божественных знаках. Да и был ли сон просто сном?..
– Я… благодарен тебе, Дар-Теен, – выдавил синх, – хотя, не скрою, удивлен. Ийлур выхаживает синха… что скажет твой бог?
Дар-Теен отбросил в сторону дымящиеся потроха, тоскливо глянул на Элхаджа.
– Мой бог… не думаю, что он что-нибудь скажет, синх. Он молчал, когда мне так нужно было его услышать, промолчит и сейчас. Скажи, а ты… вы все – разве Шейнира говорит с вами?
Жар костра ласкал ладони, горячо растекался по жилам. Элхадж пожал плечами.
– С тех пор как Храм начал терять силу, она более не отвечает. Но со мной она… говорила… когда я был мертв. И еще я верю в то, что все, кого мы встречаем, есть подсказки богов – что следует делать, а что нет.
В путь они тронулись по прошествии еще трех дней. Боги даровали яркое солнце и чистое небо, так что ни разу не пришлось прятаться от метели. Дар-Теен, правда, бурчал, что это ненадолго и что не сегодня-завтра задует северный ветер и принесет много снега с северных морей, но Элхадж был уверен в том, что сама Шейнира благословила их путь и что не стоит бояться даже зимних снегопадов.
Дар-Теен усиленно готовился к дальнему походу: навялил оленины, наделал себе стрел, прилаживая в качестве наконечника остро сколотые и обожженные на костре волчьи кости. И Элхадж не мог не признать, что ийлур оказался куда как более приспособленным к бродяжничеству в лесу, нежели он, путешествовавший с гнездом по просторам Северного Берега.
