Виталий Вавикин - Эта короткая счастливая жизнь
– Я вас обидел? – осторожно спросил её Марш.
Фелиция качнула головой. Тяжело вздохнула и опустила глаза.
– Почему мужчины иногда поступают так, как поступать совсем не надо? – спросила она, не в силах сдерживать своих мыслей.
– А разве женщины не поступают так же? – Марш поднял свои кустистые брови.
– Не всегда.
Фелиция потянулась за очередным стаканом вина, но решила, что лучше этого не делать. «Сколько же сейчас время?» – подумала она, вспоминая Олдина. Так сильно хотелось рассказать о нём Маршу. Рассказать обо всём, чтобы не осталось больше ничего недосказанного. Она может позволить себе быть открытой книгой. И если этот молодой управляющий хочет читать её, то она позволит ему сделать это. Ничего не изменится. Ей нечего скрывать.
– Так, значит, вы хотите только петь? – спросил он, и Фелиция невольно отметила, что начинается утро.
Оно скреблось в задёрнутые плотными шторами окна, пробиваясь светлыми лучами алеющего неба. Ширма была давно опущена, а в зале бара осталось не больше десяти человек. Фелиция попыталась опустить глаза, но взгляд почему-то остановился на тонких губах Марша. «Скольких женщин осчастливил этот молодой человек?» – подумала она, поднимаясь на ноги.
– Кажется, мне пора.
– Пора? – на лице Марша отразилось разочарование.
– Надеюсь, вы узнали всё, что хотели узнать? – спросила Фелиция.
Марш долго смотрел на неё, затем согласно кивнул.
– И каков вердикт, если не секрет? – выпитое вино придало ей решимости.
Марш молчал, вглядываясь в её зелёные глаза. «Если он захочет поцеловать меня, то я не стану возражать», – успела подумать Фелиция. Происходящее утратило стройность, став чем-то мутным и нереальным, словно сон. Если бы упоение, которое она сейчас испытывала, можно было описать словами, то, скорее всего, ей пришлось написать новую песню.
– Когда-нибудь мы ещё встретимся с вами, – заверил её Марш.
– Это означает, что вы поверили мне? – она подалась вперёд, к его губам и объятиям. Брюстер кашлянул и демонстративно посмотрел на часы.
Марш улыбнулся ему и, посмотрев на Фелицию, долго не отводил от неё взгляд.
– Такая странная ночь! – пробормотала Фелиция, когда Брюстер привёз её домой. Он уложил её на кровать и вышел, не сказав ни слова. Хлопнувшая дверь разбудила Олдина. Он долго что-то улюлюкал, но Фелиция так и не нашла в себе сил, чтобы подойти к колыбели. – Прости меня, – шептала она ребёнку, вспоминая его отца. – Пожалуйста, прости, – жалость и отвращение к самой себе стали настолько сильными, что она расплакалась. Свернулась калачиком и уснула. – Прости, – прошептали её губы сквозь сон, но сознание было уже далеко от этого мира.
Глава двадцать третья
Первое выступление, которое они провели с Брюстером в «Ночном джазе», произвело такой фурор, что Марш буквально рассыпался на хвалебные речи. Фелиция смотрела на него и думала, что теперь сможет уволиться из овощной лавки, а если всё пойдёт действительно так, как обещал Марш, то можно будет сменить и свою убогую квартиру на что-то более благородное. – Квартиру? – Марш улыбался, довольный успехом. – А где же вы живете сейчас?
– Сейчас? – Фелиция сжалась, с надеждой посмотрела на Брюстера, но тот притворился, что ничего не слышит.
– Не знаю, придётся ли вам по вкусу дом, где я живу, но, думаю, вам стоит посмотреть, – продолжал Марш, сверкая юношеским задором. Фелиция слушала его, искренне восхищаясь всеми прелестями нового жилья, но страх за непомерную цену вызывал неизменную грусть.
– Боюсь, мне никогда не заработать столько, чтобы платить за такую квартиру, – вздохнула Фелиция. Марш смерил её осудительным взглядом и рассмеялся. Она покраснела и опустила глаза.
– Боюсь, вы недооцениваете своё нынешнее положение, – серьёзно сказал Марш. Он обнял Фелицию за плечи и вкрадчивым голосом пообещал устроить её переезд как можно скорее.
– Но я даже не видела этот дом! – попыталась возразить она.
– Разве вы не доверяете мне? – спросил её Марш с детским задором. Она почувствовала, как его пальцы чуть сильнее сжали её плечо. «Неужели придётся рассказать об Олдине? – вертелись в её голове назойливые, словно мухи, мысли. – И как он поступит, узнав про эту небольшую тайну?».
– Нет. Я не могу, – твёрдо сказала Фелиция, но тайна, которую она оберегала и хранила, всё равно открылась. «Если бы удалось найти другую квартиру!» – думала Фелиция, тщетно убеждая себя, что обстановка могла что-то изменить.
Марш стоял на пороге её убогой квартиры и удивлённо оглядывался по сторонам.
– Я уже собиралась переезжать, – сказала Фелиция, забыв, что, кроме квартиры, есть ещё один повод для стыда. Олдин лежал на кровати и настырно пытался поймать свои пухлые ножки. – Я… – Фелиция обернулась, пытаясь проследить за взглядом Марша, и тревожно вздрогнула.
– Поэтому вы не хотели переезжать в мой дом? – спросил Марш, растерянно наблюдая за игрой ребёнка. Фелиция кивнула. Кровь отлила от лица. Неужели эта маленькая тайна заставит её вернуться в овощную лавку? Слёзы наполнили зелёные глаза.
– Это единственное, что я пыталась скрыть, – пролепетала Фелиция.
Марш не ответил. Около минуты он стоял, наблюдая за Олдином, затем развернулся и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. Фелиция стояла бледная и растерянная, не зная, что делать. Бежать за Маршем и умолять его выслушать, или же бежать к Брюстеру и надеяться, что он сможет всё уладить?
В итоге она не сделала ни того, ни другого. Усталость и запутанность навалились на плечи с такой силой, что Фелиция просто подошла к кровати, и, ни о чём не думая, начала играть с Олдином. Вечером, когда приехал Брюстер, она оделась и поехала с ним в «Ночной джаз».
Марша в эту ночь она не увидела. По крайней мере он ни разу не подошёл к ней, как обычно. Фелиция пела, думая, что это, возможно, её последняя ночь в баре.
Сны, по возвращению домой, принесли картины овощной лавки и хмурого лица Тайтуса. Проснувшись, Фелиция сходила в магазин, решив отложить поиски новой квартиры на неопределённый срок. Ведь если придётся вернуться за лоток, то ни о каком переезде не могло быть и речи.
Она шла из магазина, вспоминая улыбчивое лицо Марша, и то, каким оно стало мрачным, когда он увидел Олдина.
– Мисс Раймонд! – услышала Фелиция незнакомый, но от этого не менее настойчивый голос. Остановивший её мужчина был невысок и худощав. Чёрные блестящие волосы были зачёсаны назад. Тонкие усики придавали ему деловитый вид мелкого брокера или торговца-оптовика.
